— Я ничего такого не имел виду, просто…
— Я велела вам молчать!.. — женщина сделала длинную паузу, как бы желая убедиться, что ее распоряжение понято и выполняется. В классе царила абсолютная тишина, слышно было, как снаружи шуршат листья, сгребаемые садовником с газона.
— Пять минут перерыва, следующий урок — практический. Группа-один отправится в медитационный зал к наставнице Амхин, группа-два пойдет в библиотеку с Диной, читать первую страницу пособия под ее присмотром. Группа-три возьмет альбом со схемами, будет отрабатывать схему номер два со мной. Илья, будьте добры, сядьте вот за тот стол.
У одной из стен притулился приземистый столик с двумя сидениями друг напротив друга. Стулья были скреплены с основой стола, так что ни перенести, ни отодвинуть их было нельзя. К таким юноша привык еще в родной школе, но все равно садился за него с опаской.
— Это нужно затем, чтоб, рефлекторно рванувшись, вы не опрокинулись на пол вместе с сидением, не расшиблись, — пояснила учительница, когда, восстановив дисциплину после недолгого перерыва и поручив две другие группы своим помощницам, села напротив него. — Такое бывает, если начальные занятия даются с трудом.
Берите схему и начинайте. Я слежу за вами, я все контролирую. Вам ничего не грозит.
Он не сразу смог заставить себя взять в руки листок. Не сразу смог посмотреть на чернильную точку в самом центре. Только осознание того, что иначе его здесь магии учить не будут, заставило его подчиниться, но, как только возникший со схемой контакт вновь потянул его разум вглубь бумажного листа, он не выдержал и отпрянул.
— Вы боитесь, — согласилась госпожа Оринет. — Это можно понять. Однако со своим страхом надо бороться. Если вы собираетесь становиться магом, вам часто придется следовать энергии или даже собственному сознанию, а для этого нужно научиться контролировать этот процесс. Иначе даже медитация может стать для вас смертельно опасным экспериментом, потому что неподготовленное сознание, бывает, утаскивает в такие глубины, откуда очень трудно вернуться без посторонней помощи. Хорошо, давайте сперва попробуем схему попроще.
Она ушла и через полминуты вернулась с тремя листками бумаги размером поменьше.
Разложила их перед ним.
— Попробуйте эти. Когда войдете внутрь, попробуйте осмотреться, подвигаться в рамках структуры. Освоиться.
С некоторой опаской и не с первого раза Илья сумел создать контакт с этими схемами, похожими на рисунки двухлетнего ребенка, впервые взявшего в руки карандаш. Ощущения напоминали рассматривание «волшебных картинок», которые, если смотреть на них определенным образом, становятся объемными. Только, если последние рассматриваешь со стороны, с некоторого расстояния, то сознание и взгляд юноши как бы оказались внутри объемной картинки, и он действительно был способен двигаться в ней, как в пейзаже компьютерной игры, осматривать то с одной, то с другой стороны.
Со второй схемкой дело пошло проще и быстрее, на третью он почти совсем не потратил времени.
— Ну вот, — подтвердила она его успех. — Эти схемы рассчитаны на детей младших классов, они не подразумевают движения. Как видите, совсем не страшно. Ваша схема, конечно, сложнее, но она тоже совершенно безопасна.
— У меня уже получалось медитировать дома, — собравшись с духом, возразил он.
— Я даже не буду вас расспрашивать, как именно вы медитировали, потому что это не имеет никакого значения. Вы могли это делать неправильно, что наиболее вероятно, вам могло, в конце концов, просто везти, если вы все делали как надо.
Теперь, когда медитация и концентрация, основа основ магии, становится для вас обыденностью, вы обязаны научиться делать это правильно. Берите схему.
Илья стиснул зубы и взял листок. В нем зрела уверенность, что попытки бесполезны, у него все равно ничего не выйдет, но заявить это было стыдно. Учительница пару раз оставляла его трудиться в одиночестве — она подходила к другим ребятам из группы-три, что-то едва слышно обсуждала с ними. Два раз юноше удавалось заставить себя всмотреться в листок, и оба раза он не выдерживал, выдирался из начавшегося было полета, отшатывался от схемы, отталкивал ее от себя.
Вздохнув, госпожа Оринет забрала у него листок и велела прийти в ее кабинет после обеда.
— Я вообще не понимаю, почему в эту школу набирают тех, кто родился на Дневной стороне! — косясь в сторону Ильи, заявил Ферранайр, когда класс оказался в коридоре, за пределами пространства, где властвовала суровая учительница и где она уже не могла его слышать. — Среди них есть, конечно, способные ребята, но большинство — обычные тупицы, даже основами овладеть не способны. Им бы учиться в Сиане или Диу… Так нет же… Лезут в Уинхалл.
Сергей, встретивший друга в коридоре (сам он занимался в группе-два), бросил на него обеспокоенный взгляд, но Илью почти не задело высказывание одноклассника, который почему-то уже второй раз пытался задираться с ним. Во-первых, потому, что юноша знал по опыту — он кое-чего стоит в магии, что бы там ни утверждали местные, а если что-то и не получается, так получится потом. Во-вторых, предупреждение насчет ссор и осторожности в общении с местными запомнилось ему прочно. Вылетать из школы не хотелось категорически.
К тому же мысли его были заняты совсем другим. Теперь, когда перед ним не лежал кусок бумаги с начертанной на нем помесью ирландской вязи и строгого геометрического узора, его одолевали досада, что у него не получается первое же задание по одному из магических предметов (а если верить госпоже Оринет, то и самому важному), и страх, что раз все так начинается, то выйдет ли из него настоящий маг?
Он безразлично проглотил обед и нехотя поплелся обратно в учебный корпус, готовясь к новым и новым попыткам, ощущению беспомощности и досаде, что не удается пройти даже первый, самый крохотный этап обучения. В классе уже рассаживались по местам старшие ученики, они с любопытством поглядывали на Илью.
Но ему недолго пришлось торчать на глазах у всех — появившаяся из библиотеки преподавательница сделала ему знак идти туда.
К своему изумлению юноша обнаружил, что в библиотеке его ждет Всеслав. Он стоял, опираясь локтем на шкафчик, и рассматривал какой-то альбом, камзол был брошен на кресло, к черной рубашке с большим воротником был булавкой прикреплен искристый алый камушек. Почему-то сразу стало очевидно, что это артефакт, и ученик уставился на камень с интересом.
Библиотека почему-то напомнила Илье один из дворцовых Петергофских залов, которыми ему приходилось любоваться во время школьных экскурсий. Окна были задрапированы тяжелыми парчовыми занавесями, книжные шкафы красного и черного дерева покрывала простенькая, но изящная резьба. Креслица для учеников хоть и осовремененные, в атмосфере залы казались старинными, а столы с наклонными подвижными досками (чтоб альбом со схемами можно было разместить и так, и эдак) — так и вовсе произведением позапрошлого века. Юноше вдруг показалось, что он в один миг попал из ультрасовременного здания школы в другой мир. Подчеркнуто-традиционный и по-английски чопорный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
