Когда он подошел ко входу в парк со стороны Пятидесятой улицы, у него появились первые признаки расстройства зрения. Робкое мелькание расширялось быстрее и быстрее по полю зрения правого глаза, рассыпаясь феерией радужных искр. Бретону это напомнило рой водяных жуков, в блестящих коричневых покровах которых отражается, расщепляясь, солнечный свет. Он был доволен, что это не опускающаяся черная звезда; зигзаги формировались дольше, обеспечивая ему какой-то резерв времени.
Войдя в парк, он направился к центру дорожками, на которых металлически шелестели сухие листья. Редкие посетители, главным образом парочки, сидели на скамейках вблизи освещенных дорожек, но Бретон свернул в сторону, к широкому газону посреди парка, где в течение нескольких секунд его поглотила мягкая темнота. Он вынул из-под плаща оружие и неуверенно поднес его к лицу, чтобы откорректировать ноктовизор, но его правый глаз был совершенно ослеплен кавалькадой перемещающихся перед ним цветных зигзагов. Он понял, что ему остается только довериться предшествующей настройке. Подвижный красочный занавес достиг максимальных размеров, когда Бретон нашел три вяза.
Он приблизился на расстояние тридцати ярдов к образованному деревьями треугольнику, перебросил через левое плечо широкий кожаный ремень штуцера и опустился на одно колено, приняв классическую позу стрелка. Подмокшая почва отпечатала на его ноге холодный влажный овал. Должно быть, я помешался, подумал он, осознав, что снова и снова повторяет шепотом имя Кэт. Он коснулся края шляпы, результатом чего был низкий бренчащий звук, источником которого были мощные батареи, размещенные в разных точках его тела. В этот момент присоединенный к цепи инъектор выстрелил дозой кинина в выбритое место над правым виском. Бретон ощутил леденящий укол, а затем чудовищную боль, медленно расползающуюся по мере того, как химическое соединение распространялось по сосудам мозга. Он заметил совершенно абстрагировано, что поблизости нет людей, что все меры, которые он принял, чтобы не привлечь к себе внимание, оказались совершенно излишними. В следующее мгновение радужный сияющий занавес начал неистово сжиматься. Да, пришло время!
— Кэт! — выкрикнул он. — Кэт!
Она приближалась, неуверенно двигаясь в темноте, а ее бледно-голубое платье и серебристая шаль светились, как будто они были покрыты фосфоресцирующим составом. Из-под растрепанного свода вязов появилась черная фигура, нечто похожее на отвратительную хищную птицу. Вытянув вперед руки, мужчина бросился на Кэт, у которой вырвался вопль ужаса. Бретон прицелился в черный силуэт, но его палец задержался на спуске. Эти два тела сплелись так тесно, что пуля могла поразить обоих — и что тогда? Он чуть приподнял левое плечо и, когда на какой-то миг мушка штуцера совместилась с головой мужчины, инстинктивно выстрелил. Штуцер ударил его в плечо, а темная голова перестала быть головой…
Долгое время Бретон лежал, вжимая лицо в микрокосмос травы и корней деревьев. Под левой рукой он ощущал тепло разогревшегося от этого единственного выстрела штуцера, чувствовал, как ствол остывает, и все это время был не в состоянии шевельнуться. Его охватила опустошенность, настолько лишившая его способности действовать, что даже додумывание до конца мысли требовало величайшего усилия. «Интересно, как долго я буду здесь лежать?» — размышлял он. Страх, что кто-нибудь найдет его, не давал ему покоя, постепенно переходя в панику, но Бретон чувствовал себя так, как будто был заключен в мертвое тело.
Его разум также вел себя совершенно иначе. Напряжение отступило, накопленная энергия разрядилась в противоестественном психическом оргазме путешествия. Великое путешествие! Наконец-то он совершил его, подумал Бретон с удовлетворением: восемь лет неустанной работы принесли плоды — минуту успеха. Он задержал неумолимый ход времени и…
Кэт!
Внезапное сознание того, что произошло, подействовало на него, как шок: помимо воли Бретон шевельнулся и разогнул руку. Процесс вставания был долгим: вначале силой плеч он оторвал тело от земли, затем подтянул ноги, сперва одну, потом другую, и только тогда перенес на них тяжесть тела. Снял с плеч оружие, спрятал его под плащ и сделал первый шаг. Поблизости от вязов никого не было, но это его не особенно удивило. Мужчину, которого он убил, обнаружили и забрали восемь лет назад, а Кэт наверняка дома. «Место женщины в доме», — пришла в голову идиотская мысль. Он пустился бежать, двигаясь гротескно, так как ноги отказывались ему служить. Этот бессознательный порыв длился до того момента, когда он, приблизившись к выходу, увидел два молочно-белых шара, укрепленных на ближайших столбах, и вновь обрел способность мыслить.
Внезапно какой-то голос шепнул ему: «Если Кэт дома, то что ты делаешь здесь, в парке, с ружьем?»
«Если Кэт жива, то как ты можешь помнить ее похороны?»
Несколько позже Бретон, пользуясь состоянием полной вменяемости, проехал мимо своего дома. Новые хозяева еще не вселились туда, и табличка с надписью «Продается» еще висела, отражая случайные лучи уличного фонаря. Бретон внезапно ощутил желание войти в дом и убедиться, но вместо этого он сильно нажал на акселератор. Старый «бьюик» вздрогнул и помчался по тихой улице. Во всех других домах горел свет.
Бретон подъехал к бару, расположенному в северной части города почти на краю прерии, где метелки сорняков терлись о дверь, как изголодавшиеся собачонки. Усевшись за длинной стойкой, он заказал виски в первый раз со времени того кошмарного запоя восемь лет назад и глянул в янтарную глубину напитка. Как он мог не догадаться о том, что неизбежно? Почему его разум, ушедший так далеко своей одинокой дорогой, отступил перед последним, столь очевидным выводом?
Он вернулся к тому моменту, когда застрелил этого человека, но ведь это не могло изменить реальность, в которой Кэт постигла смерть. Бретон обмакнул палец в виски и начертил на гладкой пластиковой поверхности стойки прямую линию. Некоторое время он всматривался в нее, после чего нарисовал ответвление. Если первая линия представляла его поток времени, тот, в котором ничто не изменилось, то эти несколько секунд, вырванные у прошлого, заставили время пойти по другому пути. Когда минул короткий момент убийства, он вернулся в настоящее, в свой собственный поток времени. Вместо того, чтобы в нем вернуть жизнь Кэт, он предотвратил ее смерть в том, другом.
Бретон отхлебнул виски, стараясь освоиться с мыслью, что Кэт живет где-то. Взглянул на часы. Почти полночь. Может быть, Кэт уже в постели или же пьет последнюю чашку кофе со своим мужем — другим Джеком Бретоном. Поскольку путешествие Бретона в прошлое дало начало новому потоку времени и сотворило другую Вселенную, в которой существовал дубликат Джека Бретона, эта Вселенная должны была иметь свои города, материки и океаны, планеты, звезды и разбегающиеся Галактики, но ничто из этого не имело никакого значения в сравнении с тем фактом, что он одарил Кэт другой жизнью, которую она должна делить с другим мужчиной. Конечно, было бы заблуждением утверждать, что этот мужчина — он сам, поскольку человека создает сумма его опыта, а ведь тот, другой Бретон не смотрел на лицо мертвой Кэт, не познал угрызений совести и не посвятил восемь лет жизни непрерывным усилиям, направленным на возвращение Кэт Бретон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
