Юноша, прочитав это письмо, был в растерянности, но теперь не из-за пропажи Оры с ребёнком, а из-за того, что позволил ей себя соблазнить, позволил ей родить его детей, позволил себе не замечать всех тех странностей, что происходили с ней. Теперь он желал лишь одного — найти Ору и забрать ребёнка, а её саму… он не знал, что с ней делать, но точно представлял, что ничем хорошим это не кончится.
Проблемы возникли и с женой юноши. Трудно было объяснить то, откуда взялся этот ребёнок и что с ним нужно делать, хотя все эти объяснения и не требовались, она всё прекрасно знала. Этот брак был по расчёту, поэтому неудивительно, что эта девушка не испытывала к нему каких-то особенных чувств, но и предательство простить не могла. Она издевалась над девочкой, но не физически, а морально. Она изводила её каждый день, она никогда не обращала на неё своего внимания, упрекала за каждый мелкий проступок, называла её никем, не позволяла даже выходить из своей комнаты, пока не наступало определённое время. Спросишь ли ты, почему на это никак не реагировал отец девочки? Всё очень просто. На самом деле, до определённого момента он даже не подозревал об этом. Хотя я и считаю, что оправданиям здесь не место.
С того случая с Орой, ему всё ещё было тяжело признавать свою оплошность, поэтому он предпочитал забываться в работе, на которой оставался до самого позднего вечера. Он очень любил свою дочь, дарил ей подарки, хвалил, старался уделять свободное время, но, как ты уже поняла, это удавалось достаточно редко.
В скором времени была найдена Ора с ребёнком. В итоге женщину поместили в лечебницу для душевнобольных, а девочку привели в дом к отцу. С ней мачеха обращалась ещё более жестоко. Она не позволяла девочкам видится, а также и сама предпочитала избегать контактов с ней. Но в этот раз она не запирала светлую девочку в комнате, она поступала более изощрённо. Её запирали в подвале этого дома. Еду ей приносили горничные, а под вечер её выпускали. Женщина приучала звать её мамой, пытаясь ещё больше сломить девочку, если же та не слушалась, она била её палкой по спине. В итоге она достигла своей цели, и девочка стала называть её мамой, но в скором времени это стало неважно, потому что в один день, когда девочку снова заперли в подвале, её уже оттуда никто не выпустил.
Никто не знает того, как Ора узнала об этом, никто, тем более, не знает о том, как она пробралась на место работы юноши, но она это сделала… Всё закончилось тем, что Ора заколола юношу до смерти заколкой, какую обычно используют для закалывания волос, а после этого той же заколкой убила и себя.
— Что? Почему такой печальный конец? А как же вторая дочь? Что с ней? И мне кажется или эта история о тебе, отец?
— Всему свету было известно лишь об одной дочери, черноволосой и черноглазой, поэтому трудно было бы выдать голубоглазую за неё, но мы всё же это сделали. Её постоянно красили черной краской, а цвет глаз изменился сам. Вторая дочь жила ещё несколько лет, но в конце концов умерла. Ты права, эта история действительно про меня.
— Но ты же жив? И разве эта вторая дочь — не я? Но я же жива? Почему ты так говоришь?
— Нет, я уже давно умер, как и моя дочь. Ты? Ты не она. Я это прекрасно знаю, — продолжал говорить он, всё так же смотря лишь на луну.
— Что означают твои слова? Как это я — не я? Я тебя не понимаю.
— Ты сама всё знаешь. Вспомни зачем ты здесь, и сама всё поймёшь.
Всё ещё ничего не понимаю, я посмотрела на луну, понадеявшись, что это хоть как-то поможет мне разобраться. Звучит глупо, знаю, но всё равно у меня ничего не вышло, лунный свет был слишком ярким, смотреть на него долго я не могла, поэтому пришлось отвернуться. Но, повернув голову в направлении мужчины, я его не увидела, он просто исчез.
Глава 15. Одна во всем мире
В мгновение ока время пролетело и уже была пора отправляться в школу. С того разговора я так и оставалась сидеть на улице, но пришло время. Единственное, что я сделала — это сбегала в свою комнату, чтобы забрать книгу. По пути мне никто не встретился, словно бы я была в этом доме совсем одна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В школе все держались от меня в стороне, никто не решался подойти или заговорить со мной, некоторые даже опасались меня. Возможно это как-то связано со вчерашним днём, но меня это никак не волнует. Прямо сейчас мне лишь хочется поскорее прийти в библиотеку и расспросить поподробнее мистера Лира об этой книге, что он дал мне. Набор странных и, казалось бы, несвязных историй заставлял сходить с ума от осознания того, что я ничего не понимаю. А ведь я здесь всего-то три дня. Но даже если сейчас я ничего не понимаю, то я уверена, что на пару моих вопросов точно сможет ответить мистер Лир, поэтому мне просто необходимо его найти.
Но, несмотря на мои ожидания, мистера Лира в библиотеке не было. Делать нечего, возможно, что он придёт несколько позже (хотя откуда он может прийти, если он живет здесь), а пока можно заняться своей работой. Прошло около пары часов, как в библиотеку пришли учащиеся. Это было неожиданно, обычно сюда никто не приходит. Спускаться с лестницы я не спешила, что стало большой ошибкой. Теми учащимися, что пришли сюда, оказались Бэтти и её подручные. Она притащила шестёрок на разборки со мной? Очень интересно. Они приближались всё ближе и ближе, но не успела я это осознать, как лестница пошатнулась, и я начала падать вниз. Они толкнули её с такой мощью, будто бы она ничего не весила, а на ней, как минимум, был человек. Я с грохотом упала на спину. Боль была невыносима, казалось будто бы спина сломалась пополам. Но это было не самым страшным. После того как я упала, эти мордовороты подошли ко мне и стали пинать меня с такой силой, что падения словно бы и не было. Пришлось прикрывать голову руками, но это не сильно помогало. Руки, ноги, живот, голова, спина. Всё было покрыто синяками и кровоподтёками. Не оставалось ни одного живого места на теле. Когда у меня уже кончались силы даже на то, чтобы просто прикрываться, они прекратили. Бэтти ничего не говорила, просто стояла и смотрела, затем плюнула мне в лицо и с шумом удалилась. Все эти шестёрки последовали за ней, а я так и оставалась лежать на полу, пока не появился мистер Лир.
— О боже, Эмма, что ты здесь делаешь? — спросил мистер Лир.
— Ле…жу… — ответила хриплым голосом я ему.
— Что с тобой произошло? Погоди, не двигайся, я сейчас принесу кое-что, — сказал мистер Лир и ушёл куда-то вновь.
Вернулся мистер Лир уже с какой-то баночкой мази, которой обмазал мои синяки. Боль прошла не моментально, но всё же достаточно быстро, чтобы я смогла это ощутить.
— Так лучше, неправда ли? — спросил он у меня с улыбкой на лице.
— Конечно… спасибо… вам… мистер… Лир… — мне всё ещё трудно было нормально разговаривать, но кое-как я смогла выговорить цельные слова, хотя и задыхалась.
— Ну и славно. Давай я отведу тебя в свою комнату. Там тебе будет намного лучше, чем на этом холодном полу. Вот, возьмись за мою руку, тебе будет легче идти, — с этими словами он протянул мне свой локоть, и мы неспешна шли в его комнату.
Идти было тяжело. Я еле-еле перебирала ноги, пару раз чуть не упала, но мистер Лир был, на удивление, сильным и смог меня удержать. Спина болела так, будто бы по ней прошлись отбойным молотком, весь путь до комнаты я шла в полусогнутом состоянии, разогнуться было невозможно, при любой попытке это сделать лишь нарывалась на новую порцию боли.
— Кто тебя так? — спросил мистер Лир, а на его лице отразилось сочувствующее выражение лица.
— Да так. Вчера насолила одной, а она сегодня мстить пришла. Вот и…
— Понятно. Да ты ложись. Отдыхай. Я сам всё сделаю, не беспокойся.
После этих слов мистер Лир ушёл. Вернулся он только через пару часов, за это время я уже успела немного восстановиться, всё до сих пор адски болело, но это можно было вытерпеть. Вернувшись, мистер Лир сел напротив меня и спросил:
— Разве ты не хочешь спросить у меня что-то?
