— Боже мой! Да это же маленькая мисс Кармел! Иди сюда, дорогая! Подумать только!
Я поднялась по ступеням фургона следом за Джейком и зашла внутрь.
— Садись, дорогая, — сказала Роза. — Да, прошло уже немало времени с тех пор, как ты здесь была. Как твоя щиколотка? Все в порядке? Я так и знала. Расскажи мне все. Как теперь живется в твоем доме? Они по-прежнему хорошо к тебе относятся?
— О да. Теперь у нас есть гувернантка.
— Прекрасно. Она добра к тебе?
— Она очень милая, я ее очень люблю.
Роза кивала.
— А что с леди и джентльменом… доктором… доктором… Как же его?
— С ней случился несчастный случай, когда она скакала на лошади. И теперь миссис Марлин не может ходить. У нее есть кресло-каталка. И ее часто мучают боли.
— Бедняга! Но та маленькая медсестра приходит к ней, верно? Утром и вечером. Один из наших ребятишек упал на дороге. Она приехала на своем велосипеде и позаботилась о нем. Она помогла нам и потом еще приезжала. Мы с ней немного поболтали.
— Это Энни Логан. Да, она навещает миссис Марлин.
— Эта леди — та еще мегера, да?
— Ну… да, пожалуй.
— Но она тебе не докучает, верно?
— Она не обращает на меня внимания. И никогда не обращала. Думаю, ей не нравится, когда напоминают о том, что я живу в доме.
— Ну это не так уж плохо, правда? — Цыганка слегка подтолкнула меня локтем и засмеялась. Я рассмеялась вместе с ней.
— Во всяком случае, до тех пор пока с тобой хорошо обращаются.
Джейк вышел из фургона, оставив нас наедине. Роза задавала мне вопросы о доме и о его обитателях. Я незаметно для себя рассказала ей о комнатах миссис Марлин на первом этаже, о кресле-каталке, о постоянном звоне колокольчика, о том, как слуги ропщут и говорят, что хозяйке невозможно угодить.
А потом я услышала, как кто-то поет. Голос был красивый и чистый. Живой голос.
— У ворот три цыганки стояли и пели, голоса их печально и нежно звучали. Поздно вечером вы у камина сидели. В сердце таяли тихие звуки печали…
Я замолчала и прислушалась.
— Это Зингара, — сказала Роза. В этот момент дверь фургона открылась и вошла женщина. Такой красавицы я никогда прежде не видела. В ушах у нее позвякивали креольские серьги, а густые блестящие черные волосы были уложены в высокую прическу. Темные глаза сверкали. Роза посмотрела на нее с гордостью.
— Зингара! — воскликнула она.
— А кто же еще? — ответила женщина. Потом она улыбнулась мне и спросила: — А это?..
— Маленькая Кармел Март, которая живет в Коммонвуд-Хаусе.
— Я слышала о тебе, — сказала Зингара, глядя на меня так, словно рада была видеть. — И о том, как ты пришла навестить грязных оборванцев цыган.
Я не знала, что сказать, поэтому просто захихикала. Она подошла ко мне, положила руки на плечи и внимательно посмотрела на меня, так, словно я ей очень понравилась. Потом взяла за подбородок и повернула к себе лицом.
— Малышка Кармел Март, — медленно проговорила Зингара, — я хотела бы поговорить с тобой.
— Тогда садись рядом с ней, — сказала Роза. — И вот что. Я заварю вам травяного чаю, а потом вы сможете поболтать.
Она встала и направилась вглубь фургона, где была небольшая ниша. Я оказалась наедине с Зингарой. Она по-прежнему смотрела на меня и осторожно гладила пальцем по щеке.
— Расскажи мне, — попросила она, — к тебе хорошо относятся в том доме?
— Ну да… думаю, да. Доктор всегда улыбается мне, миссис Марлин не обращает на меня внимания, а мисс Карсон очень добра.
Она захотела узнать больше о мисс Карсон и слушала меня очень внимательно. Я подумала, что очень мило с ее стороны делать вид, будто ее это волнует, и повторила то, что недавно говорила Розе.
— Тебя обучают в этом доме, а это очень важно, — сказала Зингара. — Мне бы и самой не мешало быть более образованной. Хотя я и так неплохо справляюсь.
— Вы живете здесь, с цыганами? — спросила я.
— Нет, — покачала она головой. — Я лишь навещаю их. Я выросла с ними. Бегала, как большинство мальчишек и девчонок, которых ты здесь видела. Я все время пела и танцевала, просто не могла остановиться. И вот однажды один джентльмен, из тех, что пишут книги, решил написать о цыганах. Он приехал и остался в нашем таборе. Он услышал, как я пою, увидел, как танцую, и сказал, что с этим нужно что-то делать. И он сделал: меня послали в школу, где людей готовят к сцене, — и я занялась именно этим. Пою и танцую, путешествую по стране: Зингара, исполнительница цыганских песен и танцев.
— Но вы вернулись.
— Время от времени я возвращаюсь. Просто не могу расстаться с ними навсегда, понимаешь? Об этом поется в песне о грязных оборванцах цыганах. Невозможно забыть, где твои корни.
— Но вам нравится быть Зингарой, танцовщицей и певицей?
— Да, нравится. Однако иногда я возвращаюсь сюда.
Роза вернулась с тремя кружками в руках.
— Тебе это понравится, — сказала она мне. — Это мой собственный рецепт. Ну как вы тут поладили без меня? Неплохо, как я вижу.
— Именно, — ответила Зингара.
— Какая удача, что ты появилась именно тогда, когда к нам в гости пришла мисс Кармел, — сказала Роза, многозначительно подмигнув.
— Да, это огромная удача, — согласилась Зингара.
— Ну как тебе мой чай? — спросила Роза. — Такой же вкусный, как в доме у доктора?
— Он сильно отличается, — ответила я.
— Так мы ведь и сами сильно отличаемся, правда? — заметила Роза. — Мы же не можем все быть похожи друг на друга. Кармел рассказала тебе о гувернантке?
— Да, — ответила Зингара. — Кажется, это очень хорошая гувернантка.
Я решительно закивала.
— Наверное, когда-нибудь они отправят тебя в школу, — произнесла Зингара.
— Генри собирается пойти в одну школу с Лусианом Кромптоном, — сообщила я.
— Это хорошо, — похвалила Роза. — А ты поедешь учиться с сестрой этого молодого человека. И тогда станешь настоящей леди.
Мне очень нравилось сидеть в фургоне и разговаривать с ними. Зингара потрясла меня. Она была простой девчонкой-цыганкой, а потом ее увез человек, которому понравилось, как она поет и танцует. Теперь она выступала на сцене. Это была прекрасная история. Мне бы хотелось посмотреть, как Зингара танцует. Мы все говорили и говорили, и внезапно я поняла, что засиделась. Я подумала, что Эстелла и мисс Карсон будут волноваться, не случилось ли со мной чего-нибудь.
— Я должна идти, — сказала я. — Мне уже давно пора быть дома.
— Они будут переживать? — спросила Зингара.
— Да, начнут волноваться, — ответила я.
— И подумают, что тебя украли цыгане, — вставила Роза со смехом.
