Кончита:
Давно уже я вроде не девица,
И брать умею с толком, и давать,
И знаю, чья расстелена кровать,
А чьей еще не время расстелиться,
И шпаге знаю цену, и плащу,
Но тут…
Старуха:
Да что с тобою?
Кончита:
Трепещу!
Старуха:
Больна? Хлебни горячего вина!
Кончита:
Да в том-то и беда, что не больна!
В груди пожар, в желудке лед горою,
А между ног все чешется – кошмар! —
Как будто укусил меня комар,
А надо б укусить меня герою.
Уж я ему укусов не спущу!
Старуха:
Так чешется? И что же?
Кончита:
Трепещу!
Старуха:
Слыхала я об этаком недуге,
Когда была на передок слаба,
Рецепт тут, девка, прост: видать, судьба
Лежать больным почаще друг на друге.
Зови дружка домой, и не ропщи…
Кончита:
Так трепещу же!
Старуха:
С ним и трепещи!
* * *
Федерико
(играет на гитаре):
В знойном небе
пылает солнце,
В бурном море
гуляют волны,
В женском сердце
царит насмешка,
В женском сердце
ни волн, ни солнца,
У мужчины
в душе смятенье,
Путь мужчины —
враги и войны,
Где, скажите,
найти ему покой?
Ах, где найти покой?!
Кончита
(пляшет, стучит кастаньетами):
А любовь
танцует в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!
О Эскалона, красное вино!
Федерико
(играет на гитаре):
Скачет всадник,
к горам далеким,
Плащ взлетает
ночною тенью,
Сеньорита
глядит с балкона,
Черный веер
в руках порхает,
Ты скажи мне,
о сеньорита,
Что за слезы
твой взор туманят,
Что за страсти
тебя забрали в плен?
Ах, где найти покой?!
Кончита
(пляшет, стучит кастаньетами):
А любовь
танцует в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!
О Эскалона, красное вино!
Федерико
(играет на гитаре):
Над могилой
кружится ворон,
В тихом склепе
темно и пыльно,
Было солнце —
погасло солнце,
Были волны —
теперь пустыня.
Мышью память
в углах скребется,
Подбирает
сухие крошки,
Нет покоя,
покоя в смерти нет.
Ах, где найти покой?!
Кончита
(пляшет, стучит кастаньетами):
А любовь
танцует в небе,
Волну венчает
белым гребнем,
Летает и смеется,
и в руки не дается,
Не взять ее никак!
О Эскалона, красное вино!
* * *
Герцог:
Я оплатил твой университет?
Федерико:
Людей щедрее вас не видел свет!
Герцог:
Я взял твою дорогу на себя?
Федерико:
Живу с любовью к вам, умру любя!
Герцог:
Стипендия? Кто платит, как не я?
Федерико:
Вы мне отец! Поет душа моя!
Герцог:
Страховки? Медицина? Частный дом?
Федерико:
Благодарю, мой благородный дон!
Герцог:
Гостиница, одежда, ресторан,
Музеи всех планет и разных стран,
Загадочные, дивные миры —
Кто Ойкумену для тебя открыл?
Федерико:
Мой герцог! Покровитель малых сих!
Таким не восхитится только псих!
Герцог:
Взамен прошу безделицы: не мсти!
Маркиз подлец? Прости его! Прости!
Иначе даже я и весь мой род
Не защитим тебя. Талант умрет,
А будет ли второй такой – бог весть…
Ты понял ли?
Федерико:
Я понял. Ваша честь,
Честь герцогского рода и семьи,
Честь за́мка и наследственной земли —
Продайте мне ее за сто монет!
Герцог:
Ты что, безумен?
Федерико:
Ну, продайте!
Герцог:
Нет!
Федерико:
Не вам своею честью торговать,
Так и не мне свою вам продавать!
Я нищ? Я бит? О, это не сюрприз!
Но и комар кусается, мой принц!
* * *
Федерико:
В ад заходят не спеша,
Не дыша и не греша,
Потихоньку стройной ножкой
Пробует смолу душа.
Улыбнулась: горячо!
Чертыхнулась: «Ах ты черт!»
Вот уже смола по пояс,
Вот уже и по плечо.
Лопес:
Это у других – дотла,
Дьявол, шабаш да метла,
А у нас – не пьем, не курим…
Вот уже и край котла.
Федерико:
Бесы шастают кругом,
Метят в копчик сапогом —
В ад идут без лишней спешки,
Это в рай бегут бегом.
(берет гитару, играет, поет):
Пляшут тени,
безмолвен танец.
Нас не слышат,
пойдем отсюда.
В лунном свете,
как в пляске Смерти,
Стыд бесстыден —
и капля к капле
Наши души
сольются вечно
В лунном свете,
где шепот ветра,
В мертвом танце
ты скажешь: «Да».
И мы найдем покой!
Кончита
(пляшет, стучит кастаньетами):
Мы ушедших
слышим сердце
Шаги умолкшие
мы слышим
Пускай их рядом нет,
мы вместе – тьма и свет,
И тень твоя – со мной!
О, Эскалона, лунное вино![4]
* * *
Первая ведьма:
Сливайте ненависть в котел —
Пускай кипит!
Родных, друзей, детей, сестер —
Язык до корня дьявол стер,
Теперь хрипит.
Вторая ведьма:
Три ведьмы пляшут над котлом
Ночной порой,
Все на борьбу добра со злом,
Нам пофартило, повезло —
Сливай добро!
Третья ведьма:
Во имя бритв, во имя битв
Душе кровить.
Сливай отраву из обид,
Какое, к черту, возлюби?
Возненавидь!
Федерико:
Гляжу на пляску трех старух,
Трех муз вранья.
Я б им пришелся ко двору,
Да все никак не разберу:
Где двор? Где я?
В чем смысл ведьминских затей?
Каков барыш?
Потом вернешься из гостей,
А дом упал, и ни клетей,
Ни стен, ни крыш.
* * *
Маркиз:
Я таков, каков я есть:
Сила, гордость, пыл и спесь,
В первом акте все узнали,
Как свою ценю я честь!
Федерико:
Я таков, каков я есть.
Я живу сейчас и здесь,
В первом акте всё забрали,
Во втором осталась месть!
Кончита:
Ах, я тоже такова —
Все на свете трын-трава,
У любви свои заботы,
Лишь любовь всегда права!
Хор зрителей:
Первый акт вы уже отыграли —
И боец, и мудрец, и дурак,
Мы же в креслах зады протирали
И натерли мозоли. Антракт!
Эпитафия герцогу, написанная заранее под заказ
Здесь дремлет тот, кто бодрствовал всю жизнь.
Когда Господь велел ему: «Ложись!»,
Он покорился вышней воле Неба…
Но больше никому покорен не был!
Акт второй
Пролог
Король:
Мы – пуп земли, мы – центр мирокруженья,
И физика тут вовсе ни при чем:
Да, вы вольны озвучить возраженья,
А мы вольны послать за палачом!
Народ:
У палачей – здоровый цвет лица.
Досмотрим же спектакль до конца!
* * *
Живоглот:
Я жизнь провел в резне, как дьявол в пекле,
Колол, рубил, валял, кусался, грыз,
Я – корифей трагической игры,
Я – золотой дублон, лежащий в пепле,
Мой нож кровав и жребий мой кровав –
А ты? Что делал ты?
Капитан Рамирес:
Я? Убивал.
Мордокрут:
У моего клинка манеры гранда,
Он кланяется только мертвецам,
Я – идеал отменного бойца,
Я – сонмище воинственных талантов!
В моей душе кипит девятый вал,
А ты хоть раз кипел?
Капитан Рамирес:
Я убивал.
Ухорез:
Подруга шпага! Мы в любой таверне
Запомнились по шрамам и рубцам,
Оставленным на память молодцам —
Им и сейчас икается, наверно!
Один удар, и трое наповал!
Ты там бывал?
Капитан Рамирес:
Я? Нет. Я убивал.
Живоглот, Мордокрут, Ухорез:
(хором)
А часто ли?!
Капитан Рамирес:
Случалось, убивал.
Я не мастак хвалиться по тавернам,
Я не горжусь уменьем палача,
Убийство, вне сомнений, это скверно…
Живоглот, Мордокрут, Ухорез:
(хором)
Когда ж ты это делаешь?!
Капитан Рамирес:
Сейчас.
Убивает всех троих.
* * *
Герцог:
Я никогда не мог его понять:
Он то свистел дроздом, то жалил оводом,
Но это ведь не повод для меня
Его ударить, оскорбить, отнять…
Маркиз:
А что тогда вы назовете поводом?
Герцог:
Да что о нем я знаю? Ничего!
Он дома, он в пути, и снова дом –
Но это ведь не повод взять его
За шкирку и влепить в лицо плевок?
