Замок поражал своей мощью. Когда машина остановилась в тесном внутреннем дворе, Аркадий понял, что владелица этого шикарного автомобиля живет именно в нем, и его имеет в виду, когда говорит – дом. У него мгновенно улетучились последние подозрения, он готов был разразиться сонмом вопросов, но решил для начала ограничиться слащавым, ничего не значащим комплиментом. Долг гостя – хвалить жилище хозяина. Аркадий так и поступил:
– Отменный вкус у живущих здесь!
Понимай его, как знаешь. Может он себя считает VIP-персоной. Его высокая оценка непонятно чего была принята как должное.
– Наша фамилия обязывает нас поддерживать соответствующий имидж.
У Аркадия непроизвольно, как у костромского гуся, вытянулась шея. Подзабытые крестьянские корни заставили его классовыми глазами посмотреть на Эльзу. Он просто так о вкусе сказал, из вежливости. А молодая хозяйка, приглашая гостя пройти в дом, пояснила:
– Мы Куракины. Бабушка у меня княгиня. Наш род появился на Руси еще при Иване III. Он идет от Ондрея Курака, который был отпрыском ордынского хана Булгака, признанного родоначальника князей Куракиных и Голицыных, а также дворянской фамилии Булгаковых.
– Э…э, – промычал Аркадий, осмысливая сказанное, и, поморщившись выдал, – а как вы в Германии оказались?
Более глупого вопроса он, конечно, не мог задать. Эльза с сочувствием на него посмотрела:
– У вас с головой все в порядке?
– В каком смысле?
– В прямом!
– В прямом, в порядке.
Эльза продолжила рассказ:
– Так вот, революция была, а затем эмиграция. Поэтому бабушка здесь и оказалась.
Они шли по сумрачному коридору, приведшему их в большую залу, по периметру которого на уровне второго этажа находились отдельные покои. Замок находился в запущенном состоянии. Аркадий подумал, что если бы сюда пригнать десятка два молдаван и хохлов, они бы месяца за три сделали приличный евроремонт и тогда замок смотрелся бы совершенно по другому.
– Пойдемте, я вас бабушке представлю, – сказала Эльза. В ее глазах неожиданно Аркадий уловил заинтересованный блеск. Слишком долгим взглядом она дала понять ему, что первый раз смотрит на него как на мужчину. Если бы Аркадий умел читать чужие мысли, то сейчас крайне удивился бы набранным очкам. Девушка неожиданно высоко его оценила. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, они попали в еще большую залу со стрельчатыми окнами. В глубине ее в кожаном старинном кресле с прямой спинкой сидела древняя старушка. Эльза подвела к ней Аркадия.
– Бабушка, это мой новый знакомый из России. Аркадий…, – девушка ожидала, что гость назовет свою фамилию, но он замялся. «Эти скороспелые нувориши так неуклюжи», – подумала Эльза. Ей было невдомек, что Аркадий стеснялся своей фамилии – Мозгля. В школе его так и дразнили, «гля – идет Мозгля!». Кроме того, поверхностное знакомство с этикетом оставило в нем смутное воспоминание о том, что обращаясь к княгине надо, кажется, титуловать ее как «ваше сиятельство». Но поручиться за свою дырявую память он не мог. Поэтому он невнятно представился:
– Аркадий! Рад-с познакомиться! – и низко склонившись приложился к худенькой ручке. Кожа на ней была похожа на высохший пергамент.
– Естественно рад! – сказала княгиня, – Ишь руку как обслюнявил. Откуда ты такой шустрый взялся?
Аркадий оскорбился, но почтительно ответил:
– Из Москвы!
– Говоришь, Москвы?!.. Я так и подумала. Москва провинциальный город – столица дворни! А дворянская столица – Петербург. Аркадий, говоришь звать тебя? Был у меня в кучерах Аркашка, так он хоть усы крутил, а у тебя и усов нет. И говоришь ты «Слово-ер-с», чтобы показать свое благородство, а оно милейший, «ер-с» в конце девятнадцатого века исчезло из речи образованных дворян, но, перешло к купечеству, мещанству и прислуге. Ты прости меня старую, но употребление этого слова выдает твое раболепие перед западом и сословной знатью. Не гнись так низко, горб наживешь! Ах, хотя о чем говорить, холопа ни по капле, ни сразу из себя не выдавишь. Порода должна быть. А ты…
Униженный и прибитый Аркадий молчал. Он понял, что старухе лучше палец в рот не клади.
– Куда его определим? – Старая княгиня строго смотрела на внучку.
– Я думаю в угловую комнату, – сказала Эльза.
– Я не это тебя спрашиваю? Ты куда его наняла, на кухню или на конюшню? А может быть форейтором, его? В ливрее великолепно будет смотреться. Малый представительный! А ну-кась повернись любезный. – приказала старуха Аркадию.
Эльза прыснула со смеху. А гость готов был провалиться сквозь пол со стыда. То, от чего он бежал из России, пришлось ему в полной мере отведать в другой стране. Он решил поставить старуху на место и сказал:
– К вашему сведению, я в России состою в клубе миллионеров и запросто могу купить себе графский титул.
– Ты посмотри на него! Так ты не на работу пришел наниматься? – гудела старуха. Кроме, как себя она никого не хотела слышать, – Это уже лучше. Или руки пришел просить? Жених?
Эльза бросилась на выручку гостю, не знающему как себя вести.
– Не жених он, бабушка. Просто головой сильно ушибся. Я ехала на машине, а он ударился об мой зад! Ему отлежаться надо. Сотрясение мозгов у него, наверно. Врача надо вызвать!
Старуха внимательно оглядела обоих и стала выражать неудовольствие внучке:
– Это что же получается, у тебя зад крепче, чем у него голова?
– Бабушка, он об зад машины ударился!
– Головой! И как только умудрился!
Аркадий понял, что старуха явно над ним издевается.
– Ему доктор нужен! – перебила ее внучка. Но старая княгиня имела другое мнение.
– Никакой доктор ему не нужен. Поверь мне старухе, за свою долгую жизнь, я насмотрелась на таких хлыщей. Ему графский титул нужен. А тут ты ему подвернулась. Вот он за княгиней и погнался. Об такую голову, как у него в нашем родовом поместье повар Кузьма на спор молодых поросят позволял бить, и ничего с ним не случалось, а у него сразу сотрясение. Подозрительно что-то! Этого молодчика надо рентгеном просветить, а ты его в постель кладешь. Надеюсь, хоть отдельно?
Эльза возмутилась.
– В какую постель, бабушка, о чем ты говоришь?
Старая княгиня наконец соизволила повернуть голову к Аркадию.
– Говоришь, ты граф и еще миллионер?
Аркадия выворачивали наизнанку. Он был уже не рад, что попал сюда в гости.
– Нет, я только миллионер!
Старушка влезла в его черепную коробку и стала ковыряться в его самых сокровенных мыслях.
– Но хочешь графом стать!
– Скажем так, непротив, – вильнул хвостом Аркадий.
– Русский?
– Да!
– Партийный?
– Нет!
– Что делаешь в Германии?
– Дом вот этот ехал смотреть, а если понравится, то и купить, – Аркадий протянул старой княгине рекламный проспект с красивой виллой.
Старуха обратилась к Эльзе.
– Вот тебе, дорогая моя, отличная партия. Молодой человек, смог с нуля нажить миллионы! Надеюсь, честно? – спросила она гостя. Аркадий решил принять ее игру построенную на парадоксах.
– Украл, но честно. В рамках закона!
– А такое разве возможно? – удивилась Эльза.
– В России умному и предприимчивому человеку последние десять лет ничего невозможного нет, – похвалился Аркадий. Приставку «с» он перестал употреблять.
– Ну, что же, – вынесла окончательный вердикт сумасбродная старуха, – оставляем тебя на неделю. Сможешь – завоюешь, не графский, а княжеский титул. Но, молодой человек, не надейся, что я скоро умру, и ты тут хозяином останешься. Я вон ее родителей пережила, пусть земля им будет пухом, и еще лет пятьдесят собираюсь прожить. Это же сколько тебе тогда будет лет?
– Девяносто! – сказал Аркадий.
– Ну, до этих лет ты не доживешь! Врача тебе вызывать?
Злоязычная старуха начинала ему нравиться. Как ловко она повозила его носом по столу и заодно узнала возраст.
– Не надо!
– Правильно! – согласилась она. – Грелку и клистир немощному, если надо и Эльза может поставить. Она на все руки мастерица.
– Ба-а-а-бушка!
– Что бабушка? Это тебе не самозванец француский император. Холопская кровь– она здоровая кровь. Ничего страшного не случится, если она нашу княжескую кровь разбавит. Отведи его вниз.
– Куда, на конюшню? – с ехидцей спросил Аркадий. Старуха его похвалила:
– Он еще и с чувством юмора, это хорошо!
Глава 5 Террористка с Павелецкого вокзала
Скорый поезд «Волгоград – Москва» зеленой змеей вползал в бетонную нору Павелецкого вокзала столицы. Лязгнули буфера. Состав замер. Проводники в фирменных синих кителях, открыв двери, принялись не торопясь протирать вагонные поручни. Москва, находясь географически в центре Европе, никогда не считалась европейской столицей, пассажир наш не избалован, не привередлив, зная эту простую истину, проводники терли поэтому поручни, как всегда для виду. И так сойдет.
Пассажир для проводника всего лишь груз, который перемещается в пространстве и времени. В дороге этот живой груз колготной, с обидами и претензиями, но как только он прибывает в пункт назначения с ним происходит метаморфоза: он вежливо прощается с вагонным главнокомандующим.
