Похоже, я заразился от Лёхи его нетерпением. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Особенно если иметь в виду, что тренировочный заезд ничего не значит. То есть он, конечно, значит, но в том смысле, что даёт возможность почувствовать трассу и проверить себя на самых сложных участках. Но для этого не обязательно гонять так, будто тебе за это дадут медаль и кубок.
Вслед за нами тренировались «восяпятки», «четвертаки» и взрослые на своих огромных мотоциклах. Смотреть на них было совсем не интересно, и мы слонялись по лагерю, гоняли мяч, бегали, чтобы поскорее прошло время, потому что приехало так много народу, что за один день не управиться.
И наши папы с мамами собирались кучками и разговаривали о своих взрослых делах: о наших мотиках, о запчастях, о наших болезнях, о будущих соревнованиях, о том, кто будет на этих гонках первым, кто вторым, а кто третьим. Уже везде стояли палатки, столики и навесы, с машин продавали всякие штуки для мотиков, новые шлёмы, перчатки и майки с нарисованными на них черепами и другими ужасами из мультиков, везде развешивали воздушные шарики, флаги, играла музыка, и было так весело, что и сам не знаешь, что тебе хочется делать и куда пойти.
И наш папа тоже поставил палатку, в палатке столик и стулья, мама принесла туда стаканчики и всякую полезную воду, и мы ходили пить, но она много пить не разрешала, потому что перед гонками много нельзя, чтобы не булькало в животе.
Глава 24 Перед стартом
Участников набралось так много, что все сразу на старте не поместились. Поэтому гонщиков разделили на две группы, чтобы потом составить одну, финальную, которая бы поместилась. Чтобы попасть в финал, хватит и того, чтобы приехать двадцатым, потому что на старте помещается ровно сорок гонщиков. Окончательный же результат определяется по двум финальным заездам. Можно, например, приехать сперва первым, а потом десятым – и не попадешь даже в тройку лидеров. А можно ни разу не быть первым, а, скажем, вторым и третьим, но если все другие ещё хуже, станешь чемпионом. Но это, как говорит мой папа, чисто теоретически. А практически так не бывает.
Я пошёл на старт вместе с Лёхой. Ему досталось место в середине – очень хорошее место. Отсюда самое короткое расстояние до выхода на трассу.
Я тщательно утоптал перед решёткой влажный песок, чтобы Лёха не забуксовал, а с места рванул вперёд и, проскочив «бутылочное горло», первым вышел на трассу. Вся штука в том, что когда едешь в куче, невольно сбрасываешь скорость, чтобы с кем-нибудь не столкнуться и не устроить завал.
Впрочем, должен признаться, ехать впереди всех так же страшновато, как и в середине. Потому что все будут стараться тебя обогнать, а ты никого не видишь и не знаешь, что сейчас случится. Спокойнее всего ехать последним. Но не для того же тренируешься годами, чтобы не пытаться стать первым. Так говорит мой папа. И всё равно страшновато. Хотя и не так, как раньше.
– Ну как? – спросил я у Лёхи, имея в виду, как он себя чувствует, волнуется или нет.
– Класс! – сказал Лёха, имея в виду утоптанный песок.
А я вдруг почувствовал, как моё тело сотрясла дрожь. Будто от холода. С чего бы это? Раньше не сотрясала, а сегодня – на тебе. И я вспомнил, как Лёха летел на тренировке, и даже зажмурился от страха: он ведь носится, как угорелый, не думая о том, что может опять кувыркнуться вверх тормашками. Для этого совсем не обязательно попасть передним колесом в яму. Хватит и того, что после трамплина приземлишься на переднее же колесо. Или ещё что…
Вот вдалеке, там, где начинается «бутылочное горло», показалась специальная тётя с картонкой, на которой написано большими цифрами число «15» – до старта осталось пятнадцать секунд.
Тётя медленно пересекала «горло» на своих высоких каблуках. Каблуки тонули в песке, и тётя шла, как цапля, высоко поднимая голые ноги. На середине она повернула картонку – пять секунд!
И почти в то же мгновение упала решётка, взревели мотики, и Лёха сорвался с места и исчез в клубах пыли, потому что песок уже кое-где подсох, а я побежал следом, и все папы побежали следом, и все тренеры, чтобы оказаться на трассе в самом трудном месте. Это на тот случай, если кто-то упадет, и мало ли что.
Но я далеко не побежал, потому что, когда откатает вторая группа «полтинников», стартовать придётся и мне. Тем более что и отсюда видно, кто как едет.
Глава 25 Лучше гонять самому, чем болеть
Я долго не видел Лёху. Зато дядя, который сидел высоко на большом красном автобусе, всё видел и говорил о том, что он видит, по радио, так чтобы слышно было всем.
– Со старта вперёд вышел гонщик под номером пять! – сообщил этот дядя по радио, которого называют комментатором… Не радио, конечно, а дядю. – Пятый номер – это… это у нас… – дядя пошуршал бумажками, нашёл Лёхин номер пять и назвал нашу фамилию. – Но, похоже, юному гонщику ещё не хватает опыта, чтобы удерживать лидерство, – говорил дядя дальше. – Его уже настиг и обошёл другой юный гонщик под номером тридцать четыре, признанный лидер этой возрастной группы. Итак, впереди номер тридцать четыре, за ним «пятерка». Но «пятерке» на хвост наступает «десятка» – тоже всем известный гонщик, лидер прошлогоднего сезона. Остальные явно отстают…
Я не удивился и не огорчился, что Лёху обошли и может обойти ещё кто-то. Ведь это не какие-то там региональные гонки, куда сильные гонщики могут и не приехать, а всероссийские. Тут собрались все самые-самые со всех концов страны.
И тут я увидел Лёху.
Действительно, он шёл вторым. Но всего в десяти метрах от «тридцатьчетвёрки». Вот они вышли на «стиральную доску». Лёха прошёл её по краю, где она была не так разбита, перепрыгнул сразу через две волны, а лидер недотянул, приземлился прямо на гребень, заёрзал, но всё-таки выровнялся, однако какие-то доли секунды потерял – Лёха в это время уже выходил на поворот.
– Похоже, – сказал дядя-комментатор, – лидер поменялся снова. Впереди опять «пятерка». Посмотрим, посмотрим, надолго ли её хватит.
Я тоже смотрел во все глаза и видел, что Лёха – вот чудеса! – уходит от чемпиона. Он пролетел через длинную пологую горку и опустился на противоположной стороне, а «тридцатьчетвёрка» опять недотянула.
– Лёха, давай! – заорал я, хотя и знал, что Лёха меня не услышит, даже если я буду орать ему в самые уши. Потому что на трассе уже ничего не слышишь и никого не видишь, кроме самой трассы, кроме мелькающей впереди спины лидера, а если его нет, если ты сам в лидерах… тогда одни подъёмы, спуски и повороты.
Ох, как я волновался за нашего Лёху! Я так за него волновался, что даже подпрыгивал на месте и размахивал руками. Лёха – лидер! Это ж ведь только подумать! Если бы он шёл вторым, даже третьим-четвёртым, даже десятым, я бы так за него не волновался. К тому же в отборочном заезде совсем не обязательно приходить первым. Может, «тридцатьчетверка» потому и не рвётся вперёд, что не считает это нужным. Может, ему тренер сказал, что не надо слишком напрягаться.
И всё-таки Лёха шёл первым! На таких гонках! Только подумать! Пусть всего лишь в отборочном заезде. Пусть все думают, что им придёт в голову, пусть берегут силы или чего-то там ещё, но Лёха силы беречь не умеет. Ему главное – быть впереди всех.
Я не знаю, когда это желание в нём появилось. Может, он родился с таким желанием. Почему бы и нет? Может, оно появилось на наших тренировках, которые в последнее время превратились в настоящие гонки. Даже когда мы с ним возимся, он злится, что я сильнее, и старается изо всех сил оказаться сверху. И я поддаюсь ему, потому что мне надоедает, а Лёхе – нет.
Но даже понимая всё, что происходит, я всё равно переживал за Лёху и волновался. Может быть, если бы он вчера не упал и не получил шок, всё было бы по-другому. Но получилось так, как получилось, и ничего с этим не поделаешь. Вот ведь, оказывается, как бывает: когда гоняешь сам, волнуешься меньше, чем когда «болеешь» за своего младшего брата.
Напрасно я так переживал: Лёха пришёл первым.
Откатала вторая группа «полтинников», и тут на старт вызвали нас, «шесяпяток».
Нет, на отборочных я решил не гнать. Но и не тянуться сзади. Более того, подумал я, лучше будет, если приеду в конце первой десятки. Для выхода в финал и этого хватит выше крыши. А мои соперники не станут обращать на меня внимания: ведь я раньше особыми успехами похвастаться не мог. Да и сейчас не чувствовал себя настолько уверенно, чтобы бороться за первое место. Папа так и сказал:
– Если ты придёшь четвёртым-пятым, будет очень хорошо. Просто здорово.
– Даже восьмым, – поправила папу мама. И пояснила: – Шутка ли – всероссийские гонки!
– Даже восьмым, – согласился папа. И добавил: – Но лучше третьим.
Я пришёл шестым.
Не могу сказать, что я не старался, но как-то так получалось, что… что не получалось вырваться вперёд. Не получалось – и всё тут. Я даже расстроился из-за этого. Забрался в машину и сидел там, расстроенный, и думал, что не выйдет из меня настоящего мотогонщика. Из Лёхи выйдет, а из меня нет, потому что, как говорит мама, не дано, потому что мне не хватает спортивной злости и азарта. Может, я учёным стану. Или инженером, как дедушка Валя. Или ещё кем. Не всем же быть мотогонщиками. Папа вот не стал – и ничего. И очень даже хорошо, потому что…
