Табер подавил ухмылку, когда наткнулся на ее полный негодования взгляд. Да, видимо, Рони постепенно приходила в себя от дневных происшествий и начинала злиться.
Табер почувствовал, как пронзила его волна возбуждения, но попытался ее проигнорировать. Ее взгляд сверкал гневом и похотью одновременно. Рони пылала, в ее запахе теперь было что-то дикое. В его груди что-то заклокотало, ему захотелось зарычать, рассказывая всем о своем триумфе.
— Я могла бы быть в безопасности и у себя дома, — прошипела она, — если бы не ты.
Голос Рони звенел от эмоций, от желания, пронзающего ее тело.
Она сражалась со своими чувствами, не признаваясь даже себе в том, что отрицая их, делает только хуже. Табер подавил улыбку. Ее гнев только разгонит кровь, и гормон в ней быстрее начнет действовать.
— Я могу сказать то же самое, — веско сказал он ей, пока джип тормозил у входа в особняк.
Большие дубы стояли по бокам от входа, так близко, что приходилось их подрезать. Они росли рядом с домом и защищали его так долго, что не было и речи о том, чтобы их спилить.
Табер помог Рони выбраться из машины. Двойные двери отворились, и Кэллан и Меринас ступили на каменное крыльцо. Взгляд Кэллана был тяжелым, проницательным, он дышал медленно. Табер понял, что и другие из Породы могут чувствовать возбуждение Рони.
Он подвел ее к Меринас и Кэллану, чувствуя, как дрожь волнами прошивает ее тело. Она была напряжена и держалась очень прямо.
Табер встретился с Кэлланом взглядом, и в янтарных глазах своего лидера увидел беспокойство.
— Рони, рад видеть тебя снова, — сказал Кэллан мягко. Он не предложил ей руки, не коснулся ее, когда Рони застыла напротив. — Позволь мне представить тебе свою жену, Меринас. Меринас, это Рони Эндрюс, наш хороший друг из Сэнди Хук.
— Привет, Рони, — переводя взгляд с одного на другого, сказала Меринас с улыбкой. — Жаль, что приходится видеться при таких обстоятельствах.
— Рада познакомиться, — голос Рони был слабым, мягким, когда она накрыла руки Меринас своими руками. — Мне тоже жаль…
— Ты не должна чувствовать себя виноватой, — покачала та головой, легкая улыбка озарила ее лицо. — Эти парни постоянно устраивают своим женщинам потрясения. Но в конце концов… — Она бросила взгляд на мужа. — Это того стоит.
— Я пока воздержусь от комментариев насчет этого, — Рони тяжело вздохнула. — Если не возражаешь.
Взгляд Меринас наполнился пониманием, когда она посмотрела на Табера. Она более остальных понимала стресс, в котором пребывала сейчас Рони.
— Я все понимаю. Если тебе что-то понадобится, дай нам знать. Нам бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома.
Рони кивнула, пробормотав слова благодарности, но Табер видел, как с ее брови стекла капля пота, как румянец окрасил щеки.
— Пожалуйста, проходите. Табер покажет тебе свою комнату, и ты сможешь отдохнуть перед ужином. Поговорим позже.
Меринас нахмурилась, глядя на Табера. Ее неодобрительный взгляд он встретил прямо.
Они вошли в отделанный мрамором холл. Табер подхватил Рони под руку и повел ее по винтовой лестнице наверх, в правое крыло. Его комнаты находились на втором этаже. Мысли Табера крутились вокруг огромной кровати, которая ждала Рони. На этой кровати он доведет дело до конца. Он сможет сделать ее своей, взяв все то, в чем они оба отказывали себе вот уже пятнадцать одиноких, полных неудовлетворенного желания месяцев.
Она заплатит ему.
Глава 7
Что с ней случилось? Рони лихорадило, она была растеряна и почти опьянена сексуальным желанием. Еще немного — и ее ноги бы подкосились. Идя с Табером по лестнице, она боролась с ужасающей слабостью, и была почти благодарна его поддержке. Его большое горячее тело рядом с ней буквально излучало жар.
Его рука помогала ей удержаться на ногах, но Рони могла думать только о том, как эта рука скользнет вниз, погладит ее кожу, охладит жар, пылающий у нее внутри.
Никогда еще возбуждение не сводило ее с ума. Нет, это было даже не возбуждение. Даже не похоть. Это было потрясение, голод, разрывающий на части, делающий желание почти невыносимым.
— Что ты сделал со мной? — Она попыталась отстраниться, спрятаться от пронзающего тело удовольствия, которое дарили его прикосновения. Но Табер не отпустил. — Это не смешно, Табер, хватит. Я устала от этой молчаливой демонстрации, я поняла, что мужчина тут ты.
Они вошли в просторную гостиную. Стол из вишневого дерева, компьютер, принтер и факс — все это Рони увидела в дальнем конце комнаты. Он протащил ее мимо комнаты отдыха с кучей развлечений, которые непременно впечатлили бы ее, если бы мысли не витали постоянно вокруг пожара, пылающего в вагине.
Открыв дверь, Табер завел ее в спальню. Комната была отделана в темных тонах, мебель из вишневого дерева и плотные занавески, почти не пропускающие солнечного света, придавали интимность, сексуальность.
В дальнем конце комнаты стояла большая кровать с балдахином, матрас казался таким толстым, что на нем вполне можно было прыгать, как на батуте. Темно-коричневого цвета балдахин был откинут, подушки в беспорядке лежали в изголовье.
Рони вздрогнула, представив на кровати себя и Табера: его тело накрывает ее, его руки скользят по ее коже. Она прикусила губу, пытаясь подавить стон, едва не вырвавшийся наружу.
— Отвечай мне, блин! — Рони зло повернулась к Таберу, который в это время закрывал за собой дверь.
Она встретилась с ним глазами… с этими глубокими сверкающими глазами. Глазами хищника. Она видела подтверждение его уникальной ДНК. Высокие скулы, сузившиеся зрачки.
— У тебя лихорадка, — сказал он, медленно расстегивая пуговицы рубашки.
Рони проследила взглядом за его пальцами.
Колени ее подогнулись. Сантиметр за сантиметром он обнажал свою гладкую загорелую кожу. Она покачала головой, не в силах закрыть глаза, чтобы хоть как-то справиться с желанием, которое он так легко в ней пробуждал. Она хотела, чтобы он снял рубашку. Хотела пробежаться пальцами по четким контурам его мышц, почувствовать его жар, дотронуться, попробовать на вкус… Как и делала не раз в своих мечтах.
А потом слова дошли до нее. У нее лихорадка. Сердце Рони забилось от страха. Она уставилась на Табера, дышать стало трудно, даже больно.
— Что ты имеешь в виду? — Она тяжело сглотнула, борясь с шоком.
Табер стянул рубашку с плеч, крепкие натренированные мускулы его груди и рук напряглись, демонстрируя силу.
— Именно то, что сказал. — Его голос был твердым, но во взгляде пылала страсть, расплавленная лава похоти кипела в изумрудной глубине. — У тебя лихорадка, Рони. Твое тело готовится принять то, что хочет от тебя природа.
