— Действительно, необычная история! — задумчиво протянул Кряжимский, после того, как я закончила рассказ. — Очень надеюсь ошибиться, но слишком уж все это похоже на тщательно разработанный план. Позволю себе высказать предположение, что вы стали жертвой неких заговорщиков, Ольга Юрьевна!
— У меня сходное ощущение, — призналась я. — Но не могу понять, какова цель этих заговорщиков?
Сергей Иванович взволнованно потер руки.
— Ну что ж, в первую очередь следует обдумать, кто эти люди, — так мне кажется, — сказал он. — Если мы поймем, кто они, то нам станет ясной и их цель…
— Да тут и думать нечего! — пылко воскликнул нетерпеливый Ромка. — Все то же самое! Вот увидите, они вам что-то подбросили. Наркотики, например!
Непосредственный Ромка озвучил те мысли, в которых я сама себе боялась признаться. Эта версия была, несомненно, самой страшной, и у нее могли быть самые непредсказуемые последствия.
— Ромка, ты меня пугаешь! — тоскливо проговорила я. — Поэтому лучше заткнись и не перебивай старших!
Наш курьер сконфуженно умолк, но в глазах его блеснул торжествующий огонек — еще бы, ему удалось напугать главного редактора!
— А смысл? — вдруг иронически произнес Виктор.
Все обернулись к нему, ожидая разъяснений, но Виктор только небрежно ткнул пальцем в сторону здания, где помещалась наша редакция, и туда, где сквозь листву просматривался силуэт моей машины. Я без труда поняла, что он хотел сказать — действительно, если бы нашим могущественным противникам захотелось что-то нам подбросить, они могли сделать это безо всякого труда и более простым и изящным способом. Достаточно было зайти в наш офис или дождаться, пока я оставлю без присмотра машину.
— И еще один момент в твоей версии, Рома, меня смущает, — без всякой обиды заметил Кряжимский. — Как-то все это кустарно. Грубо исполнено, ты не находишь? Уркаган с заячьей губой, учитель с портфелем, чаепитие… Зачем?
— Ну, положим, трюк с бумагой — тоже не шедевр, — ради справедливости заметила я.
— Верно, — согласился Кряжимский. — И все-таки разница огромная. Откровенное давление, но давление, я бы сказал, в четко очерченных рамках. Вежливый следователь, аккуратно оформленные бумаги, вполне определенный вектор претензий. В каком-то смысле это игра, правила которой некрасивы, но понятны.
— Может быть, для отвода глаз? — предположил Ромка, которому очень не хотелось расставаться со своей версией. — А сами параллельно…
— А что параллельно? — хитро прищурился Кряжимский. — Ты хочешь сказать, на Ольгу Юрьевну оказано физическое давление? А вот интересно, что она сама по этому поводу думает? — Сергей Иванович обернулся ко мне, ожидая ответа.
Признаться, я слегка растерялась. До сих пор я почему-то не рассматривала вопрос в такой плоскости.
— А знаете, — сказала я удивленно. — Пожалуй, ощущения, что на меня оказывалось давление, я как раз и не испытываю. Наверное, это странно, тем более что у меня разбито колено и я до сих пор хромаю… Но у меня все-таки такое впечатление, что главная цель нападения была совсем не в этом.
— А в чем же? — ревниво спросил Ромка.
— В том, чтобы я доверилась Старостину, — сказала я. — Эти грубияны меня даже не напугали — первый раз, что ли? Главные неприятные ощущения были связаны с личностью моего спасителя. Казалось, для этого не было совершенно никаких оснований, но дело обстояло именно так! Может быть, причина — нервы? Вчера я была здорово взвинчена…
— А имечко-то у этого типа смахивает на фальшивое! — неожиданно сказал Ромка.
— Не поняла, — удивилась я. — С чего ты взял?
— Редкое совпадение, — пояснил Ромка. — Андрей Петрович Старостин — футболист, легенда московского «Спартака». У меня такое впечатление, что ваш гость назвался первым именем, которое почему-то пришло ему в голову. Поэтому и в гостинице вы его не обнаружили.
— Спорно! — заметил Кряжимский. — В том случае, конечно, если вся эта история — случайность. Но вообще это еще один настораживающий штрих. Мы должны отнестись к этому визиту очень серьезно. Давайте все-таки попробуем предположить, чего добивался господин Старостин… Ну, во-первых, войти в контакт с Ольгой Юрьевной — это несомненно. Причем, я полагаю, он не мог быть абсолютно уверен, что его пригласят в гости. Поэтому вероятна версия, что ему просто нужно было расположить к себе Ольгу Юрьевну, даже не претендуя на какие-то далеко идущие планы. Вопрос — зачем?
— Корыстные интересы отметаем сразу! — решительно заявила я. — У меня ничего не пропало — ни деньги, ни драгоценности.
— Вы бы лучше проверили — не прибавилось ли чего! — упрямо сказал Ромка.
— Я думаю, если бы прибавилось, кто-то уже нашел бы эту прибавку, и я сейчас сидела бы не с вами и отвечала бы совсем на другие вопросы… Давай пока не будем опять поднимать эту тему, ладно? — предложила я. — Она меня нервирует.
— Ну, как хотите, — вздохнул Ромка. — А тогда, может, этот мужик просто хотел с вами познакомиться? Так иногда делают — по-моему, даже «Ералаш» такой был… Там пацан подговорил друзей напасть на девчонку, которая ему нравилась…
— Рома! — укоризненно протянула я. — Ты упускаешь из виду одну существенную деталь. Когда хотят познакомиться с женщиной, не хвастают перед ней благополучным браком! А вот Андрей Петрович рассказывал о своей жене с гордостью. Да и вообще не производил он впечатления ловеласа, никак не производил! Типичный зануда-учитель, до того правильный, что рядом с ним чувствуешь себя погрязшей в разврате куртизанкой. Видели бы вы, какие у него были глаза, когда я закурила — между прочим, у себя дома! Мне показалось, что он меня выставит за дверь. Но он, конечно, этого не сделал — корректность для него святое дело.
— Но чего же он тогда хотел, этот зануда? — недоуменно спросил Ромка.
И тут Виктор открыл рот.
— Информация, — сказал он.
— Господи, ну какая информация! — махнула я рукой. — Говорили мы о чем попало! О молодежной распущенности, о том, как бы в погоне за рынком не забыть душу, о сектах, которые, кстати, за этими душами охотятся… Хотя, постойте, как раз это и был самый кульминационный момент! Андрей Петрович сначала так настойчиво уговаривал меня поднять в газете проблему сектантства, выспрашивал, нет ли в моих планах публикаций на эту тему… А когда я твердо заявила, что не собираюсь ничего писать о сектантстве, он неожиданно обрадовался, прекратил болтовню и тут же откланялся.
— И что же это значит? — напряженным голосом осведомился Ромка.
— Это вопрос! — озадаченно хмыкнул Кряжимский. — Но, наверное, кроме Ольги Юрьевны, никто из нас не знает на него ответа.
— Если бы знала, то с него и начала бы, — сердито сказала я. — Сама ни черта не понимаю! Как говорит Маринка — всю голову себе изломала. Кстати, Маринка была уверена, что эта загадка по зубам только Сергею Ивановичу…
— Благодарю за оказанное доверие! — шутливо поклонился Кряжимский. — Ну что ж, тогда деваться некуда! Будем рассуждать. Значит, что мы имеем? Совершенно незнакомый нам человек находит Ольгу Юрьевну — возможно, подстраивает нападение, втирается к ней в доверие, а потом исподволь выспрашивает, не собирается ли она публиковать что-то о сектантах, охмуряющих молодежь… Я правильно излагаю?
— Абсолютно, — сказала я. — Только нужно подчеркнуть одну деталь. Нам этот человек незнаком, но он-то, кажется, прекрасно представлял, кто я и откуда. Его интересовала не любая газета и не любой главный редактор.
— Итак, — продолжил Кряжимский, — выяснив, что никаких подобных материалов в нашей газете не появится, незнакомец успокаивается и исчезает. Какой мы можем сделать из этого вывод? Вероятно, этот человек первоначально предполагал, что «Свидетель» намерен печатать что-то на эту тему, и опасался этого. Но откуда у него могла появиться такая информация? Мы же не кричим о своих планах на каждом углу, тем более и планов-то таких не было.
— Знаете, какая у меня мелькнула мысль, когда Старостин заговорил о религиях? — сказала я. — Первым делом я вспомнила девчонку — Аглаю, с ее фантазиями насчет далекой страны Шангри-Ла. Не могу этого объяснить, но в ту минуту мне даже показалось, что между этими двумя есть какая-то связь…
— А вы не упоминали ее имени? — спросил Кряжимский.
— Что-то меня от этого удержало, — призналась я. — Как будто кто-то толкнул под руку.
— Интуиция, — пробурчал Ромка.
— Как хотите, а в этом что-то есть! — с горячностью воскликнул Кряжимский. — Сейчас я тоже просто физически ощущаю эту связь! Не могу пока сформулировать, что меня беспокоит, но держу пари, здесь кроется что-то серьезное!
— Вы полагаете, та девчонка действительно была в какой-то секте? — спросил Ромка.
— Судя по всему, так оно и есть, — важно сказал Кряжимский. — И наш «педагог» тоже имеет к ней непосредственное отношение. Не зря же он до такой степени обеспокоился возможной утечкой информации, что предпринял вылазку…
