Чтобы отвлечься, он снял с рычага трубку и спросил у крысиного короля:
— А как ты достал амулет?
— Как? — усмехнулся тот. — Стибрил давным-давно, понятное дело. Они тогда его долго искали, очень долго. Но то, что попало к крысам, вернуть невозможно. В принципе я бы сейчас мог спрятаться под землей, но там ты просто не поместишься. Там есть такие узкие щели, в которые могу проскользнуть только я.
— Ладно, в первый мир так в первый мир. Хоть на знаменитую черную стену поглядим, — сказал Эрик и приложил телефонную трубку к уху. А из нее все тот же старческий голос вещал:
— А теперь представьте себе мир, в который попадают люди, умершие только насильственным образом. Это объясняется, например, тем, что у погибших насильственным образом происходят определенные изменения в организме. Может быть, в момент смерти организм того, кто умирает насильственно, вырабатывает определенное вещество или какие-то волны. Этого достаточно, чтобы попасть в тот мир, где сложились данные условия. Более того, попав в этот мир, люди сохраняют свое тело, способное двигаться и мыслить, но не являются живыми. Как они воспринимают тот мир, в который попали? Может, им он кажется адом, раем? Скорее всего преддверием ада, из которого можно за определенные заслуги попасть в рай.
Кстати, одним из обязательных условий превращения в зомби служит то, что им оказывается только тот, после кого за Земле осталась определенная память, хоть в виде нескольких строчек на квитанции, в газете, архивном деле, справке. А тех, после кого этой памяти по тем или иным причинам не осталось, ждет другая форма жизни, полуматериальная. Они получают лишь самую малость энергии, которую должны восстанавливать за счет других живых существ. На языке того мира, в который они попали, такие создания могут называться, например, балабошками. Вопрос: какие выражения трансцендентности...
— Чтоб ты сдох, — сказал Эрик в трубку и повесил ее на место.
Он немного поерзал по палубе, стараясь устроиться поудобнее. Холод стремительно захватывал его тело. Вот он уже почувствовал, что может двигать лишь руками. Капельки воды побежали с его тела на палубу. Это таял выступивший на затылке иней. Чувствуя, как мысли, словно замерзая, становятся медленными и неповоротливыми, Эрик подумал о том, что с ним, наверное, неладно. Может быть, при его переносе в этот мир что-то сработало не так?
А мысли становились все медленнее. Естественно, движения того же крысиного короля все убыстрялись. На мгновение Эрику показалось, что он видит старинное кино. То, что говорил крысиный король, стало трудноразличимым, едва слышным визгом где-то на грани ультразвука, и тут раздался звонок телефона.
Никак на него не прореагировав, Эрик попробовал вспомнить хоть что-то из своей прошлой, настоящей жизни, но ничего путного из этого не получилось. В памяти мелькали лишь трудноразличимые обрывки. То залитое кровью лицо, то приземистая машина с черным кузовом, неторопливо едущая по булыжной мостовой, то черная ворона, которая с криком кружила в небе, постепенно снижаясь, словно огромный сгоревший бумажный лист. Он вдруг снова вернулся в свой теперешний мир и увидел собственную руку, которая независимо от его желания тянулась к трубке телефона, и даже успел вяло этому удивиться. И длилось это целое столетие, за которое вид тянувшейся к телефонной трубке руки показался ему опять чем-то знакомым. Он даже умудрился каким-то образом за это рассердиться на себя. А потом рука все так же медленно поползла назад и потащила за собой трубку. Вот она прижала ее к уху. Словно в кошмаре. Хотя какие уж тут кошмары? Не положено ему как мертвецу видеть сны. Он даже на секунду забыл о трубке в руке, так его заинтересовала эта мысль. Он стал ее обдумывать, и она ворочалась в его голове словно огромная ледяная глыба. А потом из трубки послышались длинные гудки, и он забыл про все, лишь успев подумать, сознавая все безумие своей мысли, что для того, чтобы услышать эти гудки, очевидно, надо было снять трубку именно во время приступа.
Тут гудки прекратились, сухо щелкнуло, и женский голос сказал ему в самое ухо:
— Алло.
Словно электрический ток пробежал по телу Эрика.
— Алло, кто там? — второй раз спросил все тот же голос, и Эрик глухо застонал. Это был ее голос. И теперь, вслушиваясь в него, он млел от странного, подступающего к горлу восторга, не в силах что-либо сделать или хотя бы сообразить, что можно сделать. А женский голос нетерпеливо сказал:
— Да алло же!
Эрик сумел выдавить из своего горла что-то вроде хрипа, который мгновенно смолк, потому что он тут же сообразил, что не может ничего сказать в эту трубку, поскольку та, на другом конце провода — живая, а он — нет. И она всерьез считает его мертвым, даже не подозревая, что со смертью кончается не все. И как же можно... да и не поверит она... кстати, так легко и напугать, а этого он совершенно не хотел. И поэтому, слыша такой теплый и родной голос, Эрик лишь млел, моля Бога, если он есть, чтобы она не бросала трубку как можно дольше, не обрывала контакт и, может быть, догадавшись женским чутьем, кто именно ей звонит, сказала хоть что-то про себя, как она там, и самое главное — помнит ли его... Но нет, это попросту невозможно...
А потом та, которую он все еще любил, сказала:
— Ну, это уже надоело. Что за глупые шутки. Стыдно!
И положила трубку, а он, словно умирающий с голоду, у которого отобрали последний кусок хлеба, вслушивался в бесконечно длинный гудок, который постепенно, в соответствии с тем, как холод выходил из тела, становился все тише. Немного погодя сквозь гудок прорезался старческий голос:
— ...а также, когда в этом мире наступает время прилива и волны гравитации захлестывают даже антимагнитные утесы, наблюдаются любопытные феномены типа возникновения кораблей, которые могут, не используя никаких механических движителей, передвигаться по любой поверхности, не обязательно водной...
Чувствуя, как то, что минуту назад делало его живым по-настоящему и без помощи палочек флю, умерло, Эрик повесил трубку и встал.
— Что-то ты на этот раз быстро, — сказал крысиный король. — Но все равно я рад. Значит, будем веселиться. Если бы ты знал, как скучно сидеть здесь.
— Скучно сидеть, — как эхо повторил за ним Эрик и посмотрел на быстро высыхающую лужицу воды, набежавшую с его тела, а уж потом на крысиного короля спокойным, задумчивым взглядом, да так, что тот аж поежился и пробормотал:
— Экие вы, право, — люди.
Наклонившись, Эрик взял из его лап шарик «кузнечика» и посмотрел туда, где на носу кружились легкие пары. Мгновенно овладев собой, крысиный король хихикнул и ткнул его лапой в живот:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
