Очень сильно подчеркиваю, что она является и преемственной, и совсем другой по отношению к программе «Суд времени». Это очень важно понять. Я говорить буду в каждой этой программе одним непрерывным часовым монологом. Если я где-то ошибусь, то в любой нормальной телевизионной программе я бы поправился, но здесь я ничего менять не буду, и никаких поправок вносить не буду. Спасибо всем, кто поправляет меня. И я действительно извиняюсь, потому что каждый человек — живой, и он в таком непрерывном монологе, в котором нет ни дикторов, ни суфлёров, ни даже возможности что-то особо смонтировать, он будет делать ошибки. Я постараюсь их минимизировать, но что будет, то будет.
И ещё прошу прощения перед теми, кому покажется, что то, что я говорю, — это, во-первых, сложно. Да, это сложно. Но, к сожалению, процессы, которые произошли в стране и мире, сложны. Я понимаю, что кому-то ещё и обидно. Кажется, что так всё просто и ясно: кто противник, а мы ведь все хорошие. Я никого не хочу обидеть. Я просто понимаю, что если простейшие вопросы не будут проговорены наряду со сложными, то возникнет очень странная ситуация. И я начинаю обсуждать эту ситуацию простым вопросом.
Понимаете, есть люди, для которых Советский Союз и всё, что было советским, — очевидно не является благом, оно является злом. Что такое было всё, что происходило: сам Советский Союз, его идеология, которая называлась «коммунизм», и так далее? Для одних это зло. И им-то всё понятно, потому что они освободились от зла. «Да, — говорят они при этом, — очень дорогой ценой. Да, пришлось очень много сделать по пути разрушений. Да, при этом пострадали люди. Но ведь, поскольку это было абсолютное зло, и мы от него освободились, то это же счастье! Мы же освободили вас от абсолютного зла!» Это враги, или противники, или люди с другими суждениями, чем у нас, назовите это как угодно, но это — не мы. Это другие.
Теперь, есть мы. То «мы», которое мы объединяем, и которые говорят, что Советский Союз, его идеология, его исторический путь — это благо. И не говорите мне, что это «чуть-чуть благо и чуть-чуть зло». Понятно, что в любом явлении есть то и другое. Вы должны выбрать свою позицию. Это благо? Да или нет? Если нет, не смотрите наши передачи. Зачем? Но если это благо, то следующий простейший вопрос заключается в том, почему его отняли. Почему? Ведь этого блага нет. Мы эту страну потеряли. Это наша страна, мы её любим, почему мы её потеряли? Без ответа на это вопрос разве можно двигаться дальше? Почему?
Говорят по этому поводу, что были злые силы, злые враги, которые у нас это отняли. Простите меня, но я слишком много знаю про ту эпоху!
Я расскажу только один пример. Вы помните такие «тбилисские события»? Когда сапёрными лопатками якобы убили определённую часть митинговавшего грузинского населения, и сделала это «свирепая армия», десантники. По этому поводу начались страшные крики.
Было два расследования. Одно из них вела Военная прокуратура, которая вообще сказала, что, по данным Международного Красного креста, рубленых, резаных ран на телах нет, что погибшие погибли от асфиксии — сжатия грудной клетки. Они сели [на землю], а потом по ним побежала толпа. Это была версия Военной прокуратуры. Военный прокурор написал соответствующий доклад.
И была версия Собчака, согласно которому армия — преступница. А люди эти — кровавые палачи, которые рубили мирное население на куски.
Эти две версии обсуждал Съезд народных депутатов. Помните, как он избирался? Он избирался в значительной мере по так называемому корпоративному принципу: от армии, от партии и так далее. Это не было прямое избрание нашими гражданами по мажоритарному принципу или по партийному. Это был некий такой корпоративно-цеховой принцип. Соответственно, там было определённое количество генералов, военных вообще, избранных от армии. По-моему, были ещё от профсоюзов, точно были от партии.
Итак, Съезд народных депутатов СССР должен был решать, чья версия верна: версия Собчака, которая окунала армию в грязь, или версия военного прокурора.
Так случилось, что меня мои близкие друзья попросили помочь военному прокурору и всей той партии, которая отстаивала его версию. Я считал, что это абсолютно необходимо делать. Когда мы начали это делать, в наш адрес раздались предельные угрозы, но мы всё равно это делали. Мы печатали листовки, в которых говорилось: «Требуйте правды о Тбилиси». И эти листовки выкладывали на столы делегатов съезда. Мы собрали материалы, убедили сделать телефильм (его делал талантливый тележурналист Невзоров), в котором военный прокурор изложил свою версию. Её тоже показывали депутатам. Депутаты обладали полнотой информации по поводу этих двух версий.
Но при чём тут полнота? Для военных речь шла о своей касте, если хотите, о своём цехе, о своей армии как родной и любимой группе. Даже не о стране, потому что было ясно, что признание версии Собчака — это развал страны. Но, в конце концов, не только же о стране шла речь. Шла речь о сообществе людей в мундирах, о корпорации, касте, назовите любое другое слово.
За версию военного прокурора — при наличии этих листовок, при наличии фильма, в условиях полноты информации и абсолютно примитивной ясности, что есть благо и что есть зло, что есть за армию и что есть против армии, что есть за Советский Союз и что есть против, — за версию военного прокурора проголосовало абсолютное меньшинство военной фракции Съезда народных депутатов. Абсолютное меньшинство избранных туда генералов и офицеров! А их было много. Что вы мне хотите сказать? Что все они были завербованы ЦРУ? Это было бы слишком просто. Я могу привести по этому поводу много подобных примеров.
Значит, это зло — сотворённое. У нас отняли благо не какие-то чужие негодяи, это произошло с участием, серьёзным участием различных групп в обществе и, прежде всего, в элите. Я был допущен к анализу первичных материалов по выборам Ельцина в 1991 году президентом РСФСР. Могу вам твёрдо сказать, что в домах [где проживали сотрудники] Комитета госбезопасности и в других привилегированных домах за Ельцина проголосовали (а тогда свобода выборов была достаточная) от 92 до 96% жителей этих домов.
Я присутствовал на Съезде народных депутатов России, когда, если помните, такая шестёрка — Горячева, Исаков и другие — пытались снять Ельцина с поста президента РСФСР. По рядам бегали мои партийные друзья, которые говорили секретарям обкома: «Куда ты жмёшь, на какую кнопку?» Секретарь обкома говорил: «Главное — Мишку скинуть». — «Подожди, что значит Мишку? Что ты говоришь? Он [Ельцин] же против Советского Союза! Он же разваливает страну, он же за капитализм». Говорит: «Сначала Мишку скинем, а потом с ним разберёмся». Все эти люди, которые жали на эти кнопки, были агентами ЦРУ?
Что делала партия с Горбачёвым — партия, уже лишённая узды Комитета госбезопасности и других органов, которая на ней была, предположим, при Сталине или в постсталинскую эпоху? Она уже понимала, что Горбачёв её уничтожает. На XХVIII съезде она проголосовала за него как за генсека? Она его не сняла? На Пленумах в промежутке [между съездами].
Я никогда не забуду его глаза, как он смотрел на этих членов Пленума. Он смотрел на них с бесконечным презрением. Они раз за разом не снимали его. Он выполнял перед ними «танец удава Каа перед бандар-логами», но эти «бандар-логи» не были агентами ЦРУ, они были «бандар-логами». Как так получилось?
Как получилось так, что значительная часть элиты капитулировала, что значительная часть элиты сдала страну, что общество на самых разных уровнях не смогло этому противостоять, что делегаты XXVIII съезда, избранные уже в нормальных условиях, не сняли с поста убийцу партии и страны? Было понятно уже, кто такой Горбачёв. Но этого же не было сделано!
Вопросов очень много. И это только простейшие вопросы. Это вопросы о том, какую слабину дало само общество. Почему оно отдало страну? И ведь мы понимаем, что оно отдало её без боя. Неужели нам не ясно, что по всей стране была возможность сопротивляться тому, что называлось распадом СССР. И по всей стране эта возможность не была реализована. Прежде всего, в Москве. Часть тех, кто шёл манифестировать против 6-й статьи Конституции (о власти КПСС, правящей партии), — это были люди, которых собирал Московский городской комитет партии, потому что такова была разнарядка, указание Кремля. И это же было сделано!
На Съезде народных депутатов СССР соответствующее большинство могло много раз решить вопросы с Горбачёвым, но не решило. И нас теперь [наши противники] всё время будут спрашивать: «А почему потом в республиках проголосовали за суверенитеты и против Советского Союза? А почему потом было вот это, это, это и это?». И мы будем долго это объяснять. Но если мы на этом нашем узком, эксклюзивном обсуждении, в программе «Суть времени», не можем поставить перед собой самими эти вопросы и не ищем глубоких ответов — с чем завтра будут выходить в серьёзные идеологические бои люди? Они окажутся абсолютно разоружёнными, как они оказались разоружёнными в конце 80-х годов, в момент, когда надо было отвечать на многие больные вопросы истории, а у них не было ответов, потому что они сидели на голодном благостном пайке. Который был хорош, пока надо было просто жить, но который оказался абсолютно недостаточен, когда стало надо бороться, воевать за свою правду.
