голову, именно так и заявил: "это несправедливо". Он не побоялся даже ханского гнева и сказал прямо: "ты, Узун-хан, стар и тебе необходимо подумать о твоих заблуждениях, чтобы исправиться хоть под конец жизни". Уучи-Буш сказал правду, и я награжу его по-царски за его смелость. Да, я был не прав... И всего больше я был не прав пред тобой, Джучи-Катэм, лучший из двух моих глаз, потому что обесчестил твою мать, отнял жену и опозорил дочь. Теперь я стар и хочу исправиться... Взгляни на голубей, на лебедя, на соловья, на медведя, на льва, как они живут? Самая кроткая птица, самая белая птица и самая сладкозвучная птица живут парами, как велел им Бог. Царь пустыни ― лев тоже живёт с одною подругой, потому что он должен служить всем другим зверям примером. Я хочу сделать тоже, Джучи-Катэм, и выбираю тебя своим помощником... Ты знаешь, что каждую весну мои приставники объезжали всё государство и выбирали для моих садов самых красивых девушек, другие приставники отправлялись в другие государства и покупали лучших невольниц, ― я ничего не жалел, чтобы лучшие розы цвели в Баги-Дигишт и в Летафет-Намех. Но мои приставники обманывали меня: моё сердце оставалось холодно, потому что они не могли найти именно той девушки, которая сделала бы меня счастливым. Ты, лучший из двух моих глаз, сделаешь это, и великий мудрец Уучи-Буш уже предсказал тебе полный успех... Иди и найди ту, которая возвратит мне мою молодость, счастье и веселье. Обманывавших меня приставников я велю повесить, а тебе отдам в награду всё их имущество, жён и детей. Твоим помощником будет ученейший Уучи-Буш...
Джучи-Катэм поклонился хану в землю и вышел. Он не верил ни одному слову хитрого старика, ― под каждым ласковым словом Узун-хана скрывалась ядовитая змея. Перед казнью он ласкал своих врагов и наслаждался их доверчивостью, а тех, кто ему был полезен, преследовал утончёнными пытками, как было с ним, Джучи-Катэм.
Как сказал хан, так и сделал. Вечером Джучи-Катэм получил пять мешков с головами казнённых приставников и живого Уучи-Буш, который был глуп, как семь баранов вместе. Весть о желании хана отыскать себе жену уже облетела Зелёный Город, и в ханских садах произошёл страшный переполох. Это был не обычный весенний набор ханских невольниц, а что-то новое, что заставило задуматься старых ханских жён и всех матерей ханских жён и всех матерей ханских детей. Что-то будет, когда явится эта одна девушка! Стоны и плач поднялись в ханских садах, где томились ханские красавицы, и только громко распевал невидимый ни для кого соловей, напрасно утешавший сгоравшие от любви розы.
А Джучи-Катэм уже принялся за дело. В его распоряжение были отданы все войска, стоявшие по областям. Из тысяченачальников и сотников образовалась громадная свита, обязанная повиноваться каждому его взгляду. Народ привык к подобного рода зрелищам, и чадолюбивые родители с завистью думали о той счастливице, которая войдёт царицей в Зелёный Город. Тысячи девушек в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет ждали, как праздника, появления Джучи-Катэма: каждая мечтала быть ханшей. Все были довольны, и только один Джучи-Катэм ехал такой грустный и задумчивый, ― его беспокоило предчувствие чего-то нехорошего. Когда подчинённые обращались к нему за чем-нибудь, он хмурился и говорил:
― Спросите Уучи-Буш, он всё знает...
Пресмыкавшийся при дворе великий учёный теперь находился наверху блаженства и ехал верхом на коне с видом счастливого завоевателя, вступившего в только что побеждённую страну. В самом деле, их везде так хорошо принимали, как князей, а Уучи-Буш любил почёт, жирную баранину и безделье. В каждом городе к нему являлись депутации от местных учёных, и в честь светила науки читались раболепные стихи, от которых могла закружиться голова даже у верблюда, но Уучи-Буш прикидывался скромным и не хотел проронить ни одного зерна своей мудрости. Зато как гордо поднимал он голову в маленьких селениях и местечках, точно пророк. Да и новые обязанности так нравились старому учёному, и он лично осматривал всех девушек, чтобы напрасно не беспокоить недостойных далёким путешествием к ханскому двору.
Таким образом, в три месяца они объехали почти всё государство и набрали тысячи девушек.
― Теперь можно будет и самим вернуться, ― решил Джучи-Катэм. ― Ханское повеление исполнено...
― Нет, мы должны объехать всё государство, ― спорил Уучи-Буш с непонятным упрямством. ― Мы должны осмотреть все уголки, чтобы вернуться к хану с чистою совестью... Может быть, счастье хана спряталось где-нибудь в глуши.
Конечно, Уучи-Буш, был глуп, но это упрямство встревожило Джучи-Катэм, и он возненавидел пустую голову величайшего в свете учёного. Недаром же старый хан послал с ним этого старого болтуна, и сердце Джучи-Катэм наполнилось подозрением. Ужели во всём этом скрыта была ловушка для него?
III
На севере владения Узун-хана заканчивались Голодною Степью. Когда-то здесь была цветущая страна, но Узун-хан завоевал её, разрушил города, одну часть жителей перебил, а остальных выселил в другие области. Где каждый клочок земли был возделан, где зеленели фруктовые сады, и по два раза в год поля одевались тучными нивами, ― там сейчас разлеглась голодная пустыня, и только гулял по ней степной ветер, засыпавший мелким песком развалины городов, водоёмы и громадную сеть арыков. Иссякла вода, и над Голодною Степью царила смерть. Обходили её торговые караваны, пастухи с своими стадами и даже степные разбойники. Узун-хан гордился этою степью, как доказательством своего могущества: одно его слово превращало целые государства в пустыню. Так делали все великие завоеватели. От Зелёного Города до Голодной Степи было десять дней пути, но вот уже сорок лет никто сюда не ездил и не ходил, за исключением редких охотников, посещавших иногда лесистый горный хребет Чолпан-Тау, где скрывались по лесным чащам олени и маралы.
Но жизнь притаилась и в Голодной Степи, именно на северном склоне Чолпан-Тау, где громоздились скалы и голые утёсы. Там в пещере жил столетний старик Байгыр-хан, один из князей царившего когда-то в Голодной Степи ханского рода, истреблённого Узун-ханом. Когда-то он был лучшим джигитом, имел громадные стада, сады, возделанные поля и большую семью, но всё это исчезло, благодаря завоеванию. Байгыр-хан дрался, как лев, защищая свою родину, и когда всё было кончено, ушёл в Чолпан-Тау, чтобы здесь на неприступных высотах дорого продать жизнь своему счастливому врагу. С ним в горы ушла горсть степных батырей. Эти герои целый год
