Совершенно с ним не согласна. Мне кажется в этом моменте, все было чисто. Хотя я часто недовольна, мне всегда казалось, что я могу играть лучше.
Свой ответ не озвучила, лишь посмотрела на него. Удивленно, растерянно. Все было, как обычно, только его темно-фиолетовая пайта бросалась в глаза.
— Классная пайта.
— Ненавижу ее. Мать подарила.
— А моя мама любила все оттенки фиолетового…
— Почему любила?
— Что?
— Ты говоришь о матери в прошедшем времени, — он сел на диван и закинув ноги на журнальный стол достал пачку чипсов.
— Точнее любит… Просто ошиблась, — заправила выпавший локон за ухо и встала из-за пианино. Да, он наблюдательный, пытается подловить меня на всем. Тут главное, как однажды сказал Лео: «не спалиться».
Если честно мне не понравилось, как Джексон отзывается о своей маме. Точнее о ее подарке. Если бы мне мама прислала хотя бы открытку на Новый год! Хотя бы маленькую весточку, о том, как ей живется, но она даже адреса нашего не знала, мы ведь совсем недавно переехали.
Сама ей хотела написать, позвонить, но боялась… Хотя я звонила две недели назад, когда мы с отцом собирали чемоданы. Хотела поздравить с днем рождения, а этот… Ее новый с грубым голосом и американским акцентом снял трубку.
Вспоминала, когда мне было семь, я рисовала маме открытки, мы с бабулей пекли для нее торт. Большой, вкусный, с карамельной прослойкой. Мама никогда его не ела, следила за фигурой, хотя сейчас я понимала, что дело совсем не этом.
Лео сложил гитару в кофру, закинул рюкзак на плечо, бодро сказал: «Досвидос» и распахнул железную дверь. Дэн ушел еще раньше. Они успели с Лео снова поругаться, я поняла, что они часто ругаются, причем из-за всякой мелочи.
Мы остались с Джексоном вдвоём. Я не спешила уходить, так как мне еще нужно было сыграть кучу нот. Если честно, я за ними не успевала. Они так все ловко делали, мне придется еще многому научиться.
— Погнали подвезу?
— Нет, спасибо, я сегодня на автобусе.
— Стремно было?
— Нет, — я старалась говорить, как можно увереннее. Да, он прав. Мне было страшно, особенно на поворотах или когда мы ехали по неровной дороге, казалось я вот-вот свалюсь с его крутого байка и меня придется потом отдирать от асфальта, поэтому и я сильно вцепилась в торс Джексона и даже зажмурила глаза.
— Тогда погнали, — он отложил начатую пачку чипсов в сторону и быстро встал со своего места.
— Мне еще играть нужно.
— Завтра. Придем на час раньше и все доиграешь.
С ним бесполезно спорить. Тем более это похоже на то, что я струсила. Я не трус, хоть и боюсь. Поэтому лучше согласиться, но мне ужасно этого не хотелось. Колючий ветер снова будет обжигать своим холодом руки, трепать пальто и пальцы ног в ботинках превратятся в ледышки, ни одними шерстяными носками не отогреешь.
Но сегодня не так холодно, как вчера, я зря волновалась, а еще когда мы вышли на улицу, Джексон взглянул на мои руки и отдал свои перчатки, они правда на два размера больше, но зато так теплее.
Я зажмурила глаза и старалась не смотреть куда мы едем. А когда приехали, сняла шлем и огляделась. Для меня это было совершенно незнакомое место.
— Где мы? — растерянно произнесла и пыталась понять, где мы находимся.
— Хочу тебе кое-что показать, пойдем.
Глава 14
Нет, это место мне не знакомо. Плюс, еще плохо знала город. Но здесь точно не бывала, даже сложно предположить насколько далеко я от дома.
— Где мы? — огляделась по сторонам. Горели фонари, гулял ветер. Недавний снег почти растаял, на бордюрах осталась лишь обледеневшая корка. Рядом пустовали деревянные лавки, детские карусели, накрытые брезентом. Летом здесь наверное весело.
Он снял шлем и взял меня за руку.
— Мне в общем-то домой надо, — других аргументов не находила.
— Успеешь домой. А вот на последний сеанс можем не успеть. Так что давай быстрее ногами передвигай.
— Сеанс чего? — не понимала о чем он говорил. Сеанс гипноза? Или черной магии? Еще бывает сеанс кино, но кинотеатра вблизи не наблюдалось. Хотя не понимала о чем он говорил, пока не увидела, как мимо нас прошла высокая девушка в белой шапке с помпоном, а в руках держала коньки. Джексон! Черт тебя возьми! Куда ты меня привез! Я же не то, чтобы на коньках, я на каблуках едва хожу.
Мы зашли в крытое помещение, где громко играла музыка. Что-то из последнего альбома Асти.
— Я не умею кататься, — тихо сказала, когда мы встали в очередь в кассу за билетом. Все же думала у меня есть шанс отсюда сбежать.
— Как раз научишься.
Надежда умирала последней, но когда нам выдали тяжеленные коньки я поняла, что у меня только один выход — на лед.
Договориться с Джексоном — все равно, что биться головой об стену. Он категоричен, какие аргументы я бы не приводила.
— Хочешь секрет расскажу? — спросил Джексон когда натянул хоккейные коньки, острые лезвия которых поблескивали при свете ярких ламп.
В очередной раз взглянула на острые зубцы коньков и подумала о том, что такими можно вполне изувечить.
— Какой еще секрет?
На довольном лице Джексона играла легкая усмешка, не думала, что он будет рассказывать тайны.
— Здесь я нахожу вдохновение.
— Конечно очень рада за тебя, — сказала, когда села рядом, чтобы надеть чудо-ботинки. Кажется, это был мой размер. — Но я даже зашнуровать их не умею.
— Давай помогу.
Он подорвался со своего места, поднял мою ногу на уровне своих коленей и начал быстро шнуровать.
У него так ловко получалось, будто он проделывал это каждый день.
— Послушай, как ты так научился?
— Мой отец — хоккеист, причем очень известный. Он долгое время играл за канадский хоккейный клуб.
— А мой отец терпеть не может хоккеистов.
— Это почему? — он нахмурил брови.
— Есть причина.
— Готово! — он отпустил мою ногу. — Еще пять минут и сеанс начнется…
Масса людей ворвалась на гладкий лед, от которого сходила небольшая дымка пара. Я не спешила. Переминалась с ноги и никак не решалась переступить порог.
Катался Джексон круто, он проносился на огромной скорости вихрем. Вперед-назад, спиной, перебежками, скрестив ноги.
— Ну чего стоишь? Погнали кататься, — он резко затормозил ребром конька.
— Это небезопасно.
— Вот ты опять становишься жуткой занудой.
— Ладно, окей. Надеюсь травматология тут рядом.
— Задача сложная, но нет ничего невозможного, — сказал он и потянул меня на лед.
Я даже не пискнула. От предстоящего страха мой голос забрался в
