— Да-да, конечно, — рассеяно согласился я, отворачиваясь.
Велизарий куда-то делся. Парель выяснял с торговцем хлебом, кто кого больше уважает, и дело шло к очередной драке. Будущая княгиня Ростока успела покинуть пиршественную залу, а князь, княжич и принц о чем-то тихонько разговаривали. Воевода активно воспитывал воинов у дверей. На меня никто внимания не обращал — можно было скромно уйти.
Моя гигантская «тень» сказала, что посольство намерено прибыть в Росток к полудню. Вряд ли две сотни далековато забравшихся путешественников будут гнать коней. До деревеньки у Дальней вехи путь недолог, всего-то часа три галопом на лошади. Значит, представители владыки Модуляр выполняли какой-то им одним ведомый план. Вопрос лишь в том, зачем они вообще потащились в такую даль от границ своей страны. Ратомир говаривал, что они со жрецом уже почти два года в пути. Выходило, что «посольство» в первую очередь — погоня.
Наконец, явилось с десяток дюжих молодцев, тут же принявшихся утаскивать и уводить подвыпивших гостей. Другие слуги потащили на кухню разносы с объедками. Обиженные собаки стаей ломанулись следом.
Князь встал, поймал мой взгляд и чуточку склонил голову, приглашая следовать за собой. Ратомир с Балором, продолжая оживленно разговаривать, уже выходили из зала. Я подскочил, тут же обругал себя за нетерпеливость, вздохнул и отправился за Вовуром.
Детинец на обрывистом берегу Серебряного озера появился еще при живых богах. Поколения ростокских князей что-то пристраивали, перестраивали, надстраивали. Острые двускатные крыши множились. Доходило до того, что в некоторых местах после ливня образовывались озера. В итоге терем, как и любое другое древнее гнездо владык, приобрел свойства лабиринта. Впрочем, жить в светлом тереме я не собирался, а князь прекрасно знал дорогу. Так что я, и не пытаясь запоминать путь, попросту старался не отставать.
На счастье, далеко идти не пришлось. Нас ждала небольшая гостиная с полудюжиной кресел и круглым, заставленным чайными принадлежностями, столиком.
Принц с княжичем пришли следом, весело обсуждая только что закончившийся пир. И снова, прежде чем усесться и начать разговор, пришлось раскланиваться, словно мы не виделись полчаса назад.
Начал, конечно же, князь. По праву старшего.
— Итак, — почему-то печально рассматривая странствующего принца, шевельнул ладонью Вовур. — Его высочество, принц Ратомир, на пути в Росток посетил Великий лес…
Я скривил губы. Я знал то, что хотел сказать повелитель княжества, но не сказал. Чужестранцы без приглашения вошли на мои земли и вышли живыми. По тысячелетней традиции их жизни принадлежали теперь лесному народу.
— Те, что идут за принцем следом, охотились в моем лесу, — выплюнул я. — Ими был смертельно ранен трехлетний олень. Я шел за животным, но исцелить не успел. Зато повстречал охотников. Двое из троих погибли от моей руки. Третьего победил принц. Они со жрецом путешествовали в Росток. Лес не портили. Зверей не трогали. Право прохода отдарили. У лесного народа нет к ним претензий.
Принц все-таки понял. Для владык приграничного государства не важно, молод я или стар. Знатен или нет. Я представлял весь Великий лес, и мое решение Росток исполнил бы безоговорочно.
— Спасибо, — искренне поблагодарил он.
Князь кивнул. Я отказался своим правом решить судьбу пришлого, и Вовур это принял. А что ему оставалось делать? Стрелы лесных охотников остры, как и тысячу лет назад. Сложная у нас была дружба…
— Около двух лет назад, как мы слышали, умер ваш, принц, батюшка. Ведающие люди сказывали — Модуляры должны были под руку сына-наследника отойти. Но вдруг короновали Эковерта. Это, как мы поняли, брат умершего короля?
— Да, ваша Светлость, — каким-то безжизненным голосом сказал Ратомир. — Этот человек — мой дядя.
— Как же вышло, что наследник славного королевства бродит по свету, а его родной дядя сидит на троне? — вскинул брови очень похожий на отца Балор.
Я поерзал в излишне глубоком и мягком кресле и под легкую улыбку князя забрался на сиденье с ногами. После двух лет странствий Ратомиру наверняка было что рассказать. Следовало приготовиться слушать длинную повесть…
— Отец погиб на охоте, — вздохнул чужестранец. — Раненый кабан…
Он говорил и говорил. Изредка останавливался, чтоб смочить горло остывшим травяным чаем. И рассказ этот он явно повторял не один раз.
Когда погиб король, принцу было семнадцать. По закону королевства, оставался всего год до совершеннолетия и с ним — до коронации. Временным правителем государства стал брат отца — Эковерт. И все бы ничего, да только в один несчастливый день дядю словно подменили. Принц был сослан в крепость на границе с Егерскими Дачами — огромным лесом, местом королевской охоты. А дядя начал готовиться к своей коронации.
Дальше — больше. На закон Эковерт просто плюнул. Обзавелся личной гвардией, и все недовольные стали пропадать в подземной тюрьме королевского замка. Правда, одновременно были сильно понижены налоги, начался повсеместный ремонт дорог. Стража в городах действительно стала ловить воров. Разбойничий люд вывели из лесов за пару месяцев. Новый король лично ездил на облавы…
Затем Эковерт занялся соседями. Небольшому независимому графству, что на юг от Модуляр, за Рекой, был поставлен ультиматум — добровольное присоединение или завоевание. Гордые горцы надеялись отсидеться в крепостях на высоких утесах. Новый король не стал штурмовать неприступные твердыни. До резкой перемены характера отличавшийся добротой и мягкостью дядя принялся отлавливать и продавать в рабство в Степь жителей непокорной страны. На их место переселяли крестьян из королевства. Когда воины крепостей, страдая от голода, сдались — их развесили на дубах, приколотив гвоздями за руки и ноги.
— Искупайте грехи своего народа! — радовался узурпатор, глядя на их муки.
В ночь перед совершеннолетием Ратомира попробовали отравить. Благо, верные старой короне люди еще остались — принц остался жив. Следующую зарю он встретил в седле. Пара баронов с отрядами и жрецом, недовольных новыми порядками, сумели выкрасть его из крепости. Отбиваясь от преследователей, теряя людей и лошадей, принц сумел добраться до северной границы. Он надеялся на помощь в Империи.
— Я жил при дворе императора словно… словно диковинная зверушка, — рычал принц. — Сначала, ко мне еще проявляли интерес. Я таскался на аудиенции, совещался с советниками…
Пять месяцев он ждал, пока гигантская машина управления провернется и император начнет собирать воинов. Но дни шли за днями. Придворные дрались за мелкие подачки и до беглого наследника никому не было дела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
