эксплуатирует все выгоды общества, заключает (
Смит, том II, стр. 161), что интерес земельного собственника всегда идентичен интересу общества, то это нелепо. Согласно политической экономии, при господстве частной собственности заинтересованность индивидуума в обществе прямо противоположна заинтересованности общества в нём, подобно тому как заинтересованность ростовщика в расточителе отнюдь не идентична интересам расточителя.
Мы лишь мимоходом упомянем о страсти земельного собственника к монополии, направленной против земельной собственности зарубежных стран; отсюда ведут своё начало, например, хлебные законы. Точно так же мы здесь не будем говорить о средневековом крепостничестве, о рабстве в колониях, о нищете сельскохозяйственных рабочих в Великобритании. Будем придерживаться положений самой политической экономии.
1) Земельный собственник заинтересован в благосостоянии общества, гласят положения политической экономии; он заинтересован в росте народонаселения, промышленной продукции, в умножении потребностей общества, одним словом, в росте его богатства, а этот рост, как мы видели из предыдущего, идентичен росту нищеты и рабства. Связь между растущей квартирной платой и ростом нищеты является примером заинтересованности земельного собственника в обществе, ибо с ростом квартирной платы увеличивается земельная рента – процент на ту землю, на которой стоит дом.
2) Согласно самим политико-экономам, интересы земельного собственника враждебно-противоположны интересам арендатора, т. е. уже значительной части общества.
3) Так как земельный собственник может требовать от арендатора тем больше ренты, чем меньше заработной платы выплачивает арендатор, и так как арендатор тем больше снижает заработную плату, чем больше земельной ренты требует от него собственник земли, то интересы земельного собственника в такой же мере враждебны интересам батраков, в какой интересы владельца промышленного предприятия враждебны интересам его рабочих. Интерес земельного собственника тоже низводит заработную плату до минимума.
4) Так как реальное снижение цен на продукты промышленности увеличивает земельную ренту, то землевладелец прямо заинтересован в снижении заработной платы промышленных рабочих, в конкуренции среди капиталистов, в перепроизводстве, во всех бедствиях, порождаемых развитием промышленности.
5) Если, таким образом, интересы земельного собственника далеко не идентичны интересам общества и враждебно-противоположны интересам арендаторов, батраков, промышленных рабочих и капиталистов, то, с другой стороны, интересы одного земельного собственника отнюдь не идентичны интересам другого земельного собственника – вследствие конкуренции, которую мы теперь и рассмотрим.
Уже в самом общем виде взаимоотношение между крупной земельной собственностью и мелкой таково же, как взаимоотношение между крупным и мелким капиталом. Но к этому присоединяются ещё особые обстоятельства, безусловно вызывающие накопление крупной земельной собственности и поглощение ею мелкой.
1) Нигде относительное количество рабочих и орудий труда не уменьшается с увеличением размеров предприятия так сильно, как в земледелии. Точно так же нигде возможность всесторонней эксплуатации, экономия на сокращении издержек производства и умелое разделение труда не возрастают – с увеличением размеров предприятия – так сильно, как в земледелии. Как бы мал ни был земельный участок, количество орудий труда, необходимых для его обработки, вроде плуга, пилы и т. д., наталкивается на известную границу, дальше которой оно уменьшаться уже не может, тогда как размеры земельного владения могут уменьшаться значительно ниже этой границы.
2) Крупный землевладелец накопляет у себя процент на капитал, вложенный арендатором в дело улучшения почвы. Мелкий землевладелец вынужден вкладывать в это дело свой собственный капитал. Для него вся эта прибыль, стало быть, отпадает.
3) Если каждое общественное усовершенствование идёт на пользу крупному землевладельцу, то мелкому землевладельцу оно вредит, так как оно всегда требует от него большего количества наличных денег.
4) При рассмотрении этой конкуренции надо остановиться ещё на двух важных законах:
α) Рента с земельных участков, возделываемых для производства средств человеческого питания, регулирует ренту большинства прочих возделываемых земель (Смит, том I, стр. 331).
Такие средства питания, как скот, может производить под конец только крупное земельное владение. Следовательно, оно регулирует ренту на прочие земли и может снижать её до минимума.
В этих случаях мелкий земельный собственник, который сам работает на своём земельном участке, оказывается по отношению к крупному земельному собственнику в таком же положении, как ремесленник, имеющий собственный инструмент, по отношению к фабриканту. Мелкое земельное владение становится просто орудием труда. Для мелкого землевладельца земельная рента совершенно исчезает, ему остаётся в лучшем случае процент на его капитал и его заработная плата; ибо в результате конкуренции земельная рента может снизиться до того, что она будет представлять собой как раз лишь процент на капитал, вложенный не самим землевладельцем.
β) Кроме того, мы уже слышали, что при одинаковом плодородии и одинаково умелой эксплуатации земельных участков, рудников или рыболовных участков продукт пропорционален размерам капитала. Стало быть, победу одерживает крупная земельная собственность. Точно так же при равных капиталах доход пропорционален степени плодородия земли. Следовательно, при равных капиталах победа на стороне собственника более плодородных земельных участков.
γ) «Относительно какого-нибудь рудника можно вообще говорить о его плодоносности или неплодоносности в зависимости от того, является ли количество минерала, извлекаемого из него посредством применения определённого количества труда, бо́льшим или меньшим, чем то количество минерала, которое при затрате такого же труда можно извлечь из большинства других рудников того же рода» (Смит, том I, стр. 345–346). «Цена продукции наиболее плодоносной шахты регулирует цену угля для всех других шахт, расположенных по соседству. Земельный собственник и предприниматель оба считают – один, что его рента будет выше, другой, что его прибыль возрастёт, если они будут продавать продукт по цене более низкой, чем их соседи. В этом случае и соседи вынуждены продавать свою продукцию по той же цене, хотя они менее способны это делать и хотя эта цена продолжает понижаться и порой не оставляет им ни ренты, ни прибыли. Некоторые шахты в результате этого совсем забрасываются, другие не приносят уже никакой ренты и в дальнейшем могут эксплуатироваться только самим собственником земли» (Смит, том I, стр. 350). «После открытия перуанских рудников большинство серебряных рудников в Европе было заброшено… То же самое произошло с рудниками Кубы и Сан-Доминго и даже со старыми рудниками в Перу после открытия рудников в Потоси» (Смит, том I, стр. 353).
То, что Смит говорит здесь о рудниках, в большей или меньшей степени применимо к земельной собственности вообще.
δ) «Следует заметить, что обычная рыночная цена на землю всегда зависит от обычной рыночной нормы процента… Если бы земельная рента упала значительно ниже денежного процента, то никто не стал бы покупать земельные участки, что в скором времени вызвало бы снижение рыночных цен на землю. И наоборот, если бы преимущества земельной ренты более чем компенсировали нормальную разницу между уровнем денежного процента и уровнем земельной ренты, то все бросились бы покупать землю, что опять-таки в скором времени восстановило бы её обычную
