Я остановился возле какой-то лесополосы, а может леса. В темноте не понять. И углубившись, закричал как раненый зверь, вбивая кулаки в древесину, моля ослабить хватку боли и беспомощности.
Приложился к пострадавшему дереву лбом, в попытке вернуть дыханию покой.
В кармане запиликал телефон и, взяв его в окровавленную руку, посмотрел на экран. Звонил Жека, но нет ни какого желание сейчас разговаривать с ним. Сбросив, сел на поваленное дерево. В лёгкие врывается запах прелой листвы, а слух режет шум листвы.
Мне нужно взять себя в руки. Только где взять силы? Полюбил идиот! Поверил, впустил в душу и что теперь? Усмехнулся своей тупости. Наивный идиот!
Телефон снова оживился в руке, но на этот раз звонил Лёха. Я не готов произнести вслух то, что убивает меня, съедая заживо. Но смартфон не унимался. Отец редко звонит мне по ночи.
— Да? — подняв трубку, произнес как можно твёрже.
— Привет. У тебя все нормально? — голос немного обеспокоен.
— Да, — с чего такие мысли? Не может же отец обо всем знать! — Что случилось?
— Звонил твой друг, что работает на меня. Попросил в займы приличную сумму, утверждая, что это необходимо срочно для сестры. Я перечислил и решил убедиться в правильности совершенного.
— Да. У него больная сестра. Я позвоню позже. Спасибо.
Сбросил дрожащей рукой и набрал Жеку, который взял телефон со второго гудка.
— Как она?
Послышался тяжёлый выдох друга и у меня все сжалось.
— Ее оперируют. Ещё ничего неизвестно, — голос друга поникший.
Вот у кого проблемы. А я раскис от долбаной любви к девчонке, что так просто все растоптала.
— Я еду!
Сбросив, побежал к машине и уже через тридцать минут шел по белым коридорам, шурша бахилами и халатом. Жека сидел на скамейке, запрокинув голову назад.
— Ещё ничего не известно?
Друг медленно повернулся ко мне и отрицательно помахал головой. Без лишних слов, сел рядом в ожидании врача.
Вскоре приехали родители Лизы. Бросившись на сына, стали расцеловывать его с благодарностью на устах.
Ощущение, что я здесь лишний. Боль от предательства не отпускает меня даже на фоне чужого несчастья, к которому я неравнодушен. У меня нет нормальной семьи, и вскоре не предвидится. Я вообще теперь не смогу жениться на ком-либо, ведь эта чертовка въелась в мою душу и не отцепить теперь, лишь запереть за семью замками.
Вздрогнул от касания на плече. Жека грустно смотрит на меня, заглядывая в душу. Но ничего не говорит и не спрашивает.
В нашей компании не хватает Лехи. Наверное, снова ссорится с родителями. И чего они не могут поделить? Друг бывает суровым и жестоким, но он надёжный и всегда приходит на помощь. Странно не видеть его сейчас здесь. Трубку не берет.
Двери операционной палаты открылись, и к нам вышел уставший старик, на удивление, с мудрыми и добрыми глазами.
— Усоевы? Не переживайте так, — на лице появилась улыбка, украсив лицо новыми морщинами. — Операция прошла успешно. Ваша девочка молодец. Ее сейчас переведут в палату реанимации, где ближайшие сутки будет ясна дальнейшая картина. А сейчас я бы советовал всем поехать домой и постараться поспать.
— Спасибо, доктор. Не знаю, как Вас благодарить! — первой очнулась мама Жеки — Нина Васильевна.
— Это моя работа. Извините, но я пойду отдыхать.
— Спасибо. Спасибо за нашу девочку! — Нина Васильевна, не сдерживая слез, стала благодарить уходящего врача, пока муж придерживал ее за плечи.
Я сам, не заметив, выдохнул. Не мог не порадоваться за друга и его семью. Надеюсь, что эта операция разрешит их проблемы. Хотя впереди ещё реабилитация.
— Поехали, выпьем? — Жека присел рядом, провожая взглядом родителей.
— Нет желания пить.
Друг неоднозначно хмыкнул и повернулся ко мне. Я знаю, к чему он ведёт, но готов ли я излить душу. Возможно, это отвлечет его от плохих мыслей о сестре.
— Поехали, покатаемся по городу, — встав, махнул головой в сторону белой двери. Здесь все белое, что непомерно давит на разум.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
До рассвета колесили город, обсуждая наши проблемы и перспективы на будущее.
Жека не смог поверить, что Рита, приняв предложение, пошла в отель с другим. Выдвигал всякие теории от принуждения, до недоразумения. И постоянно твердил, что нам надо поговорить. Но о чем? Да я просто не смогу видеть, как она лжёт, или рассказывает все то, что я успел прокрутить в голове, сжимая челюсть.
Нет. Если все ошибка, она сама днём напишет мне, а если нет, то долго придётся ждать письма.
И я, как мудак, ждал. Не пошел на пары и сверлил этот гребанный, третий по счету, телефон. Потому что предыдущие полетели в стену от той злости и ненависти, что наполняли меня изнутри.
Три чертовых дня полной тишины. Рита появлялась в сети и ничего! Словно мы и не знакомы. Но раз так, то пусть ощутит себя в моей шкуре, если у нее вообще сердце есть.
Мое появление в институте не мог никто не заметить. Одолжив отцовскую желтую Феррари, над которой он вечно пылинки сдувает, привез одну из девчонок модельного агентства. Даже Лёха, от которого я в эти дни тоже ничего не слышал, встал столбом у главного входа.
Обойдя машину, подал руку Эли и потянул на себя, впиваясь в вишнёвые губы. Девочка размякла в моих объятиях, а я досчитав до двадцати, отстранился и повел в институт.
Эля лучезарно улыбалась, словно и правда влюблена в меня. Что делают пару сотен баксов с такими как она. Но отработать их ей придется по полной.
Мельком заметил Риту, стоящую у расписания. Красивая, в своем бежевом платьице и завязанном конском хвосте волосы. Стянул бы резинку с них и вновь провел по шелковым прядям. Как мне не хватало ее запаха и улыбки все эти дни.
Дав себе мысленный пинок, что бы собрался, посадил Элю на подоконник и, разместившись между ее длинных ног, без стеснений стал целовать шею, спускаясь вниз, к тонкому топику. Руки заскользили по стройной спине, залезая под джинсовые шорты.
Она красивая девушка и реакция моего тела на нее есть. Но не то, что я ощущал к Рите. Это какой-то далекий отголосок тех чувств, ощущений, что я испытывал рядом с девочкой, которой подарил свою душу.
Но теперь, пока я не разобью ее сердечко, она от меня не избавиться!
— Ереминов! Что вы себе позволяете в стенах нашего института?! — завизжала Ирина Владимировна, завидев мой спектакль. — Это Вам не бордель!
Отцепившись от тяжело дышавшей Эли, минуя препода, посмотрел в сторону расписания, где Риты уже не было. Она не могла этого не видеть. Но разве концерт был окончен?
— Простите, — кинул слова Ирине Владимировне и потащил дальше по коридору свою спутницу.
— Я сообщу об этом Вашему отцу! — сквозь гул студентов, послышались слова дорогой учительнице.
Я даже не сомневаюсь, что она в красках сообщит отцу о случившемся, но у меня и у самого есть важный разговор к нему.
Остановившись, написал Жеке сообщение, о том, что все в силе. И стал ждать ответа.
— Ром, — протянула Эля, хлопая наращёнными ресницами. — Мне скучно. Пойдем в какой-нибудь ресторан, а потом в клуб.
— Ты не веселиться сюда пришла. Будь добра помолчать и делать то, что прошу. Лучше чем полезным занялась.
Телефон сообщил о входящем сообщении от Жеки, когда я почувствовал нежные ручки у себя под футболкой. Прикрыв глаза, передо мной встал образ Риты с ее хрупкими ручками. В штанах сразу стало тесно, но из забытья меня выбросил звонок на урок и открыв глаза увидел Элю с соблазнительной улыбкой.
— Пошли!
Потянул девчонку в туалет и, остановившись напротив зеркал, надавил на худенькие плечи, заставив сесть передо мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эля сразу поняла, что нужно делать. Потянулась к ремню и быстро стянула вниз мои штаны вместе с боксерами. Увидел, как девушка облизнула губы перед моим стаяком и нежно взяла в рот, облизывая языком уздечку.
Откинулся на стену, получая удовольствие от профессионального миньета. Она знает в нем толк. Заглатывая член до упора, ритмично двигаясь по стволу. Видимо, рассчитывает быстро довести меня до предела. Но у меня другие планы.
