Он только рукой в ответ махнул.
— Это, — спрашивает, — кто такая?
— Так, — жму плечами, — знакомая…
Он тоже дышит на замерзшие пальцы, лезет в карман за сигаретами.
— А чья, — интересуется, — знакомая? Твоя или Ленкина?
— А тебе-то, — удивляюсь, — какая разница?
Прикуривает, мотает башкой, пристально глядит мне в глаза.
— Ты что, — говорит, — правда не догоняешь?! Твоя Ленка с моей Татьяной уж раз в неделю-то точно общаются…
Я одной глубокой затяжкой докуриваю внезапно ставшую горькой сигарету, отщелкиваю в сторону окурок.
Сгребаю его за воротник стильного серого пальто от дорогого лондонского дизайнера.
— Слышь, — говорю, — Игорек. Забудь об этой девчонке. Даже о том, что ее видел, забудь. Навсегда. Пожалуйста…
— Это еще почему?! — удивляется.
Закусываю губу.
Долго и пристально смотрю ему прямо в глаза.
— Мне, — спрашиваю, — веришь?!
Он молчит.
Долго молчит.
Наверное, почти минуту.
Потом все-таки отводит взгляд в сторону.
— Тебе, — отвечает, — верю…
И я наконец-то выдыхаю.
— Тогда, — киваю, — забудь…
Жмем друг другу руки и не спеша идем к машинам.
Ему надо ехать в офис, там у финансового директора всегда полно дел.
Мне — наматывать бесконечные круги по упругой глади бассейна.
А потом тоже мчаться в контору, подписывать какие-то на хрен никому не нужные бумаги, встречаться с одинаковыми, как вышедшими из инкубатора, представителями клиентов.
Орать на потерявших всяческий нюх менеджеров и абсолютно зажравшихся начальников отделов и управлений.
Словом — бессмысленно и беспощадно растрачивать на бестолковую суету бизнеса свою пусть и не самую образцовую, но, увы, единственную жизнь.
И вспоминать, как она бежит — сильно и легко, отталкиваясь кроссовками от земли.
От той самой земли, в которую нас всех — рано или поздно, но все равно — по очереди закопают.
А могут — и без очереди, это уж кому как повезет.
И нет из этого правила, к сожалению, ни одного, даже самого пустяшного, самого завалящего исключения…
Я встряхиваюсь, забираю из машины сумку со спортивной амуницией и решительным шагом направляюсь к стеклянным дверям клуба.
Раскисать — нельзя.
Надо двигаться.
Действовать.
Терпеть.
Слишком, увы, мало времени нам всем отпущено…
2.Мы с ней, кстати, очень смешно познакомились…
Каждого в фитнес приводит свое.
Кто-то хочет «сделать» себе красивую фигуру, чтобы потом нравиться девочкам на пляже.
Кто-то самоутвердиться.
Кто-то просто следит за здоровьем.
Кто-то не хочет отставать от моды, а это значит, что он должен уметь поддержать светскую беседу, где проблемы выбора фитнес-клуба и фитнес-инструктора обсуждают почти так же часто, как проблемы выбора шмоток, марки автомобиля, часов и прочей бижутерии.
Я — элементарно хотел похудеть.
Согласитесь, сто семнадцать с половиной килограммов живого веса при росте всего метр семьдесят шесть — несколько многовато. И лестницу уже преодолеваешь с трудом, и в жару потеешь, как загнанная дневным переходом лошадь, и одышка мучает.
И тут уже надо либо что-то в себе менять, либо — на все наплевать и воспринимать этот мир и свое место в нем такими, какие они есть.
Первый вариант, разумеется, предпочтительнее.
Хотя я, скорее всего, наплевал бы и склонился ко второму.
Если бы не Ленка.
Жена, в смысле…
Мы тогда поехали с ней в Португалию, на чемпионат Европы по футболу.
Ну, точнее — на чемпионат поехал я.
А она прилетела поддержать компанию.
Ей вообще футбол настолько до фонаря, что она там — на чемпионате Европы! — и на стадион-то не ходила.
При заранее, кстати, купленных билетах.
Которые в результате так и пропали.
Жаль…
Просто у нее совсем другие задачи тогда были.
Слишком уж редко мы в ту пору друг друга видели.
Так получилось.
Но сейчас — не об этом…
Потому как это — ну са-а-авсем другая история…
Так вот.
Мы тогда сидели на пляже, и я пошел окунуться.
Плюхнулся в воду с грацией немолодого тюленя, поплавал, пофыркивая. Вода в Атлантике — холодная, чистая.
Что в такую жару — особенно приятно…
Выхожу.
Гляжу — а жена на меня смотрит.
Не книжку читает, не плеер слушает, а на меня смотрит.
Со странной смесью эмоций во взгляде.
Очень странной.
Потому как в этой адской смеси, конечно, присутствуют и любовь, и уважение, и жалость.
Но преобладает — презрение…
— Слушай, Ларин, — тянет. — Какой же ты все-таки красивый мужик…
Пауза.
— Был бы…
Еще пауза.
— Если б не был таким жирным…
Вот тут-то меня — и скрутило.
Так, думаю.
Если такое приходится выслушивать от любимой женщины, то что же обо мне остальные-то думают?!
Хоть и не говорят.
Ну, повздыхал.
Перевел разговор сначала в шутку, потом на другие темы.
А сам, как только вернулись на виллу, первым делом заперся в ванной комнате, снял всю одежду и подошел к зеркалу.
Посмотреть на себя, так сказать, чужими глазами.
Надо сказать, что так стыдно мне уже очень и очень давно не было.
С той самой золотой препубертатной поры, когда лет приблизительно в тринадцать меня застукал завуч — подглядывающим в девчоночью раздевалку прямо перед уроком физкультуры.
То есть — можете себе представить…
Кошмар, да и только…
На следующий день Ленка очень удивилась, когда я за обедом заказал не привычный кровавый бифштекс с жареной картошкой и пивом, а отварные королевские креветки и бокал белого вина.
Еще больше она забеспокоилась, когда — сразу же по возвращении из Португалии — я купил годовой абонемент в один из самых престижных фитнес-клубов столицы.
Меня он, кстати, тем и устроил, что был очень дорогим.
И располагался на самой окраине города.
И вовсе не потому, что хотелось пафоса и повсюду разрекламированного качества.
Просто, рассудил я, если дорогой, значит народу там будет не очень много. Не так стыдно пыхтеть поначалу.
Слишком тогда картинка в зеркале впечатлила.
Можно сказать — на всю жизнь.
А еще анекдот вспомнился дурацкий, про «зеркальную болезнь».
Это, типа, когда свой собственный йенг только в зеркале и видишь…
Так оно, кстати, и было.
В полном, так сказать, соответствии.
Тьфу…
Удивление жены стало безграничным, когда я стал ходить в этот клуб ни много ни мало пять-шесть раз в неделю.
Минимум три раза — в зал.
И минимум два — в бассейн.
Через пять месяцев, в ноябре, я весил уже девяносто два килограмма. Еще через два месяца — восемьдесят.
Еще через полгода на меня стали обращать внимание девушки у бассейна.
Пришлось полностью обновить гардероб.
Сорок лет мне теперь никто больше не давал, а незнакомые и малознакомые люди до сих пор убеждены, что мне чуть за тридцать.
В очередях в супермаркете старого дурака снова неожиданно стали называть «молодым человеком».
Честно говоря, первое время — шарахался…
3.Вот тут-то она ко мне и подошла.
В тот самый момент, когда я, после очередного изнурительного занятия с персональным садистом-инструктором, увлеченно рассматривал себя в зеркало.
Появилась, знаете ли, в последнее время такая дурная привычка.
Раньше я от этих самых зеркал, как черт от ладана, шарахался. Разве что по утрам в ванной комнате на себя смотрел, когда брился.
Она ткнула длинным холеным пальцем в бок, презрительно выпятила нижнюю губу.
— А вот здесь, — говорит, — надо бы посерьезнее подкачать…
И пошла дальше спортивной летящей походкой полностью уверенной в себе и оттого слегка высокомерной деловой женщины.
Ни фига себе, думаю…
Но — оценил.
А как тут не оценишь?!
Длинные, стройные и мускулистые ноги.
Узкие бедра.
Плоский, загорелый живот с пирсинговой бисеринкой в районе пупка.
Маленькая, даже с виду твердая как камень грудь.
Правильные, чуть крупноватые черты лица с красивым большим ртом и холодными, безупречно очерченными зелеными глазами.
Недлинные, но густые, стянутые в трогательный пучок пушистые волосы натуральной, не крашеной блондинки.
Абсолютно прямая и в то же время гибкая спина.
Во всем облике — очаровательная смесь холодного высокомерия и романтического одиночества.
Поневоле залюбуешься…
— Кто такая?! — спрашиваю у своего персонального изверга.
— Да ходит тут, — жмет плечами. — Дашей зовут. К ней многие подкатывали…
