конечно же, Илья. И перед смертью я увижу его противную усмешку.
Или вот ещё сценарий: Зинаида Александровна зайдёт в этот страшный дом, но долго не будет выходить. Я, вооружившись перцовкой и храбростью…
— Ты меня вообще слушаешь? — Раздалось возмущенное с заднего сидения.
— Простите, задумалась.
— О чём же ты таком важном думаешь, раз игнорируешь мои указания?
— В данный момент, как меня поджарят на электрическом стуле, если с вами что-нибудь случится. Я же и доказать ничего не смогу, — вырвалось чисто случайно, — а до этого думала о том, как ваш сын приказывает меня расстрелять из-за того, что с вами могло что-то случиться.
Неожиданно Зинаида рассмеялась. Да так громко и заразительно, что и меня слегка отпустило. Ну что может случиться? Чуть что, хватаю старушку, пихаю в машину и «по газам».
— Маркуша не такой кровожадный, — Маркуша? Все равно что авианосец назвать «Русалочка», — я взрослая женщина и сама принимаю решения, когда стоит рисковать, а когда — нет.
— Значит, мы все же рискуем, направляясь туда? — Посмотрела в зеркало заднего вида на женщину, которая сменила гнев на милость.
— Вот что тебе скажу, Есения, — она отстегнула ремень безопасности и подвинулась ко мне почти вплотную, — ты, главное, никому не рассказывай, что мы нарушили график, а то Марк опять меня в доме запрет.
— Опять? За что?
— За то, что я, якобы, его чересчур опекаю. Но я-то точно знаю, что моему сыну грозит опасность, но мне никто не верит…
Как выяснилось, материнское сердце просто кричало о том, что ее сыну кто-то настойчиво пытается причинить зло. В последние несколько месяцев Марка просто преследует какая-то череда случайных происшествий, но служба безопасности «гады такие, только штаны протирают» ничего не нашла и никакой взаимосвязи не обнаружила.
— Вот, сдается мне, не зря эта череда неудач пошла, не к добру, — Зинаида Александровна опять приложилась к фляжке, — он даже в душе упал и голову расшиб, ты представляешь?
Представлять-то представляю, но ситуация в корне поменялась. Либо у Зинаиды Аркадьевны обострённая паранойя и потакать ей — неверное решение. Либо она в основном торчит дома и от скуки выдумала детективную загадку, а уж после решила поиграть в миссис Марпл. Чему потакать тоже — себе дороже. Тем более, это может привести к плачевным последствиям.
В голове опять возникли образы погони и грозного Марка Архарова с его «расстрелять».
— Я знаю, как работает служба безопасности, — начала аккуратно я, — уверяю, они землю носом рыть будут, но найдут, если есть что искать.
— И ты туда же! — Зинаида Александровна со всей злости стукнула по сиденью, — думаешь, я поехавшая старушка? Говорю тебе, что-то происходит, куча мелочей, на которые даже внимания никто не обращает.
Медленно выдохнула, сбавила скорость и припарковалась у обочины, включив аварийку.
— Зинаида Александровна, со всем моим почтением, но не могу участвовать в том, что может подвергнуть вас опасности, — аккуратно и очень медленно повторила ей свою здравую мысль. — Также не могу оставить без внимания тот факт, что вы сами себя можете подвергнуть опасности.
В ее глазах вспыхнула ярость:
— Все же решила меня сдать? Считаешь, что я не отвечаю за свои слова и умом поехала? — Ну, вроде как да, приблизительно так я и считала. Только вслух не скажу ведь об этом.
— Я не собираюсь вас сдавать, — соврала в лицо, пытаясь утихомирить свою ВИП-пассажирку, — просто пытаюсь найти выход из ситуации, который устроит нас обеих: для меня ваша безопасность и комфорт превыше всего, — вылечу с этой работы, пойду слоганы клепать. Ловко у меня получается, а?
— Вот что, Есения, я клянусь, что без твоего ведома я никуда соваться не буду, — а я-то здесь причем? Ох, точно надо доложить Михалычу, — сейчас мы едем в детективное агентство, пусть они отрабатывают задаток, который я им оставила. Клянусь, засяду дома и ничего делать не буду. А ты будешь моими ушами и глазами на том параде сосисок, где работаешь.
Ух ж ты. Зинаида Александровна выглядела как истинная британская аристократка в ее чопорном костюме и с прической, как у меня, и такие словечки!
На секунду задумалась. Судя по всему, если уж ей что пришло в голову, то отступать она вряд ли собирается, а так действительно будет сидеть дома и ждать от меня новостей, которых, я точно верила, не будет.
— Клянётесь? — С подозрением спросила ее, наплевав на субординацию.
— Раз уж у меня будет молодая сообщница, то клянусь, — строго ответила она, — но при условии — никому ни единого слова. Поняла?
— Поняла.
***
В следующий раз мы поспорили, когда она танковым ходом отправилась в одиночку в кабинет к «детективу», который у меня так и не вызвал доверия. Я ожидала на колченогом стуле в обшарпанном коридоре в обнимку с перцовым баллончиком, который всё же прихватила с собой. От греха подальше.
Прошло уже больше часа, как она исчезла за дверью без таблички, а мне уже осточертело ждать. И спать хотелось просто дико. Я, конечно, успела подремать в прошлую смену, но лёгкой дрёмой на заднем сидении Бони не заменить полноценный отдых, да и развивающиеся события высасывали энергию без остатка.
Михалыч поинтересовался, почему я отключила навигатор, и я ответила честно: желание Зинаиды Александровны. Всё же он — мой шеф, а не она.
Я уже устроилась поудобнее и прикрыла глаза, как телефон оповестил о входящем сообщении.
«Что за?..» — Всматривалась в текст, без особого доверия.
— Михалыч? — Он поднял трубку после второго гудка, — мне пришло сообщение об авансе, тут какая-то ошибка в сумме.
— Бухгалтерия опять напутала? — Послышался усталый вздох, — я им сообщу. Сколько не доплатили?
— Нет, не в этом дело, наоборот. Мне кажется, они выдали зарплату сразу месяца за два, а то и за три.
— Сень, сдаётся мне сумма верная. Ты контракт внимательно читала, когда подписывала? Хороший заработок за конфиденциальность и нагрузку. Ты получила свой аванс, но я уточню на всякий случай.
— Угу, спасибо, — ошалело пробормотала я, невежливо положив трубку на полуслове.
Посидела ещё несколько минут, всматриваясь в сумму, в раза полтора превышающую мой заработок в такси за целый месяц. Кажется, моё восстановление в меде — уже не далекие мечты, а ближайшие планы.
— Айри-ин! — Пропищала в трубку, как только прервались гудки, — я наконец куплю тебе суши и новый смеситель себе в душевую! И корвалола дяде Мойше, сколько он захочет!
— Сеня, это опять Михалыч, — раздался добрый смех.
— Угу, извините, — от смущения я опять невежливо бросила трубку и предприняла вторую попытку:
— Айри-ин! Я богата! Я своей девочке целую гору
