– Я люблю книги.
– Понял. Ну что ж, до Мерсалида еще много миль, а у тебя был трудный день. Постарайся заснуть.
Гэр натянул одеяло на плечи. Запад. Начать все с чистого листа, жить своей жизнью, а не следовать по тому пути, который для него выбрали. Это ведь только к лучшему, верно? Гэр закрыл глаза. К тому же ему все равно больше некуда идти.
6
Вопросы
Деревянный стул был жестким, как святой, и твердым, как черный дуб на воротах Предателей. Гэр поерзал, насколько позволяли связанные за спиной руки, но удобнее ему не стало. Его спина давно потеряла чувствительность.
Три допросчика, терпеливые и мрачные, как вóроны, наблюдали за ним. В своих черных мантиях и масках из неглазурованного фарфора они были совершенно неотличимы, пока не начинали говорить.
– Тебе неудобно?
Гэр кивнул. Его плечи горели, шея ныла от напряжения, пытаясь удержать голову прямо.
– Это быстро закончится, и ты сможешь отдохнуть. – Мягкий, медоточивый голос больше подошел бы исповедальне, а не вымытой добела комнате, где допросчики занимались своей работой. – Возможно, ты примешь ванну, получишь горячую еду. Ты бы этого хотел?
Гэр снова кивнул. Горячая вода… Теплые, пушистые полотенца, в которые можно завернуться, как в летнее облако… Да.
– Мы хотим лишь узнать правду, – на этот раз прозвучал другой голос, резкий и плоский, как камень. Голос, больше подходящий допросчику.
– Я уже сказал вам правду.
Одна из масок отвернулась. Вторая не двигалась. Третья, в середине, недовольно подалась вперед.
– Разве? Не может быть, иначе тебя бы здесь не было. А вопросы крайне просты. Почему бы тебе не ответить на них искренне?
– Я уже сказал вам правду.
– Ну не надо, Гэр, – раздался мягкий голос с легкой печалью, словно у наставника, который разочарован любимым учеником. – Ты же знаешь, что это не так. Мы были терпеливы с тобой – и просим за это так мало. Мы лишь хотим узнать правду. Это наша задача – искать истину. И тебе достаточно просто сказать. Все очень, очень просто.
Все время одни и те же вопросы, и он уже не помнил, сколько раз на них отвечал. Гэр говорил им правду, снова и снова. А они снова спрашивали и злились, не услышав ничего нового. Он так устал от этого.
– Мне больше нечего вам сказать. – Гэр дернулся в путах, и толстые кожаные наручники врезались в его запястья. – Сколько раз повторять вам, чтобы вы услышали?
– Ложь – это грех перед Богиней, – резко сказал грубый голос. – Мир таков, каков он есть, и говорить иначе – значит искажать красоту Ее творения. Отвечай на поставленные вопросы или будешь наказан за свой грех!
– Я ответил на ваши вопросы. – Кровь пульсировала в ладонях Гэра.
– Кто твой демон?
– У меня нет демона.
– Кто твой демон?
– У меня нет демона! Я тысячу раз вам это говорил!
– Кто твой демон?
Он покачал головой. Бесполезно. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы, снова и снова, и так без конца. Сотни лет в этом проклятом кресле. Его ягодицы и ноги онемели от долгого сидения, а он не мог даже размять их, потому что его лодыжки были прикованы к полу. Тысячу лет в безликой маленькой комнате он вдыхал кислую вонь масляной лампы и собственного тела. Все бесполезно.
– КТО ТВОЙ ДЕМОН?
– Вы напрасно тратите время.
– Говори, мальчишка, и будешь спасен! Кто твой демон?
– У меня нет демона! Ради любви Богини, вы что, меня не слышите? – Голос Гэра сломался. – У меня нет демона!
– Богохульник!
– Богохульство – это грех, Гэр. Упоминать Ее имя всуе… – Обладатель ласкового голоса медленно и печально покачал головой.
– Скажи нам то, что мы хотим знать, – приказал второй допросчик. – Будь искренним!
– Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. – Гэр сжимал и разжимал кулаки, чувствуя, как скользят пальцы по его собственной крови. – Я уже сказал вам правду. У меня нет демона. У меня нет фамилиара. И нет ковена.
– Просто отвечай на вопросы.
– Я уже ответил на них. Что еще вы хотите?
– Мы хотим знать правду.
И наконец заговорил третий допросчик. Голос у него оказался шелковым, гладким, словно рафинированным.
– Ты пока что не сказал нам правду. Следовательно, тебя нужно подтолкнуть в верном направлении.
Рука в темной перчатке показалась из рукава и сделала едва заметный жест.
Невидимые пальцы повернули винт за креслом, и руки Гэра дернулись вперед. Горячий, жалящий прилив восстановившегося кровообращения захлестнул его, когда веревки, привязанные к наручникам, натянулись, проходя через железные кольца в стенах, и зазвенели от напряжения – молчаливого напряжения бесшумных помощников палачей.
– Пожалуйста, не надо!
Веревки все тянули, и Гэр приподнялся с кресла. Затекшие ноги заныли. Выше. Вернувшаяся в вены кровь колола его крошечными иголками. И еще выше. Растянутые мышцы жгло, словно расплавленным железом. Пот жалил израненные запястья.
– Богиня, пожалуйста!
Пенька заскрипела, натянувшись, как реи в шторм. О Мать, будь светом мне и укрепи меня ныне и в час моей смерти! Пальцы ног все пытались дотянуться до пола. Молю Тебя, смилуйся…
– Пожалуйста! – Гэр заскрипел зубами от боли. Будь светом мне и укрепи меня… если бы только выпрямить ноги, упереться ими в пол… меня ныне и в час моей смерти…
– Чего вы хотите?
– Всего лишь ответов на свои вопросы, Гэр. – Мягкий голос звучал смиренно. – Назови нам имена.
– Я не знаю никаких имен! – крикнул Гэр. Пот выступил у него на коже. Святая Мать, как же болят плечи! – Не было никого другого.
За спиной он услышал змеиный шорох кожи по гладкому камню. Во рту у Гэра пересохло. Он попытался сглотнуть, и горло отозвалось сухим щелчком.
– Я не знаю, что вы хотите от меня услышать!
Запел хлыст, и спину Гэра словно лизнуло пламя…
Юноша резко проснулся, чувствуя, как сердце колотится в горле. Милостивые святые, он не мог даже вдохнуть. Страх железной хваткой сжал его легкие, кровь барабаном стучала в ушах. Рядом шевельнулась тень.
– Ты в порядке? – спросил Альдеран.
Гэр кивнул, не доверяя голосу. Ночной ветер холодил потную шею. Он сел, уткнулся лбом в колени и стал ждать, когда бешеный пульс успокоится.
Альдеран вынул из сумки флягу с водой и вложил ее в руку Гэра.
– Держи.
– Спасибо. – Вода была пресной и слегка отдавала кожей, но вымыла затхлый привкус изо рта.
– Я могу дать тебе средство, которое поможет уснуть.
«Просто оставь меня в покое».
– Я в порядке.
– Тебе нужно отдохнуть, Гэр. Я видел твою спину, они расписали ее под килим.
«Я знаю».
– Я же сказал, я в порядке.
– Если вдруг передумаешь, предложение остается в силе.
«Не передумаю».
– Прости, что разбудил.
– Не важно. Мне все равно надо было встать.
Альдеран похлопал Гэра по плечу и ушел в кусты, из-за которых вскоре донеслось журчание. Вернувшись, он молча завернулся в свое одеяло и лег.
Гэр пил воду и смотрел на скалы. Три дня и сотня миль между ним и Святым городом, полпути до границы Белистана, а он все никак не мог оставить прошлое позади. Гэр потер глаза. Ему ни за что теперь не уснуть. К тому же Люмиэль, вторая луна, едва сдвинулась к горизонту. Допросчики обожали это время – темные часы между Второй и рассветом, когда воды души опускаются ниже всего и сопротивление слабеет. В это время ночи сны Гэра казались слишком реальными.
Он посмотрел на все еще воспаленную руку и осторожно расслабил пальцы. Отек с ладони немного спал, но рука до сих пор напоминала сырую сардельку. И скачка наперегонки с рыцарями не пошла ей на пользу. Святые, как же он устал – устал и измучился, потерялся во тьме, ожидая рассвета…
– Мы должны быть в Белисте до конца этой недели, – сказал на следующее утро Альдеран, седлая коня. – Оттуда примерно три недели до Мерсалида, если погода будет хорошей.
Гэр издал неопределенный звук, пытаясь разобраться с подпругой. Он мог застегнуть ее одной рукой, но для этого нужно было попасть ремнем в пряжку, что давалось ему с трудом. Какое-то насекомое ужалило его в лоб. Гэр уронил седло и попытался отмахнуться, но жжение усилилось, словно насекомые пробрались под кожу.
Он выругался.
– Альдеран, я чувствую охотника на ведьм. – Выпрямившись, Гэр оглянулся в направлении Дремена на скалистые холмы. Красный вереск и пучки травы, сухие ветки кустарника выбивались из земли, словно мелкие кости через сгнившее покрывало. И ни намека на погоню. – Но никого не вижу.
– Мы уже давно за пределами земель Горана. – В голосе Альдерана звучало сомнение.
– Так почему охотник все еще ищет меня? – Гэр развернулся к своему терпеливому коню и начал возиться с подпругой, чертыхась от раздражения.
