Резкий сигнал зуммера вывел всех из оцепенения.
— Система аварийной связи заработала… — растерянно произнес Сол, продолжая оставаться на месте.
— Ее починили? — Лорензо тоже стоял, словно приклеенный.
— Может, кто-то хочет с вами поговорить? — предположил Джон, глядя на Дрюдо.
— Включите переговорное устройство.
Тот подошел к столу и нажал на клавишу.
И тут на всю диспетчерскую загремел динамик. Все лица повернулись к нему, ловя каждое слово.
— Внимание, башня Далласа! Внимание! — голос звучал ровно, безо всякого напряжения. — Мы можем достигнуть взаимного соглашения, если будем действовать очень простым путем. Сейчас вы слепы и глухи. Я думаю, что привлек ваше внимание. Так как магнитофоны включены, я буду краток. Свое презрение выразите мне потом.
— Кто это? Как он попал на эту линию? — Дрюдо почти кричал.
Маклейну показалось, что он уже где-то слышал этот голос.
Стюарт устроился удобней, присев на краешек стола. Он смотрел в окно, из которого была видна башня и почти видел всех этих суетящихся людишек. Пожалуй, это было бы даже забавно, если бы не серьезность поставленной задачи. Интересно, кто это так смешно вскрикнул: «Как он попал на эту линию? Кто это?» Наверное, Дрюдо, начальник диспетчерской. Полковник усмехнулся и продолжил:
— Кто я, это не важно. Важно, что мне нужно. Так вот. Если вы не хотите, чтобы самолеты стали шлепаться на землю с пустыми топливными баками, внимательно выслушайте мои условия. Это очень важно. На этот аэродром через пятьдесят восемь минут приземлится военный, самолет из другого государства. ФМ-1. Вы все наверняка знаете, какой уникальный груз прибывает на нем. Я говорю о важности.
В башне Далласа стояла гробовая тишина. Казалось, было слышно биение сердец, Дрюдо пристально посмотрел на Маклейна и кивнул головой, боясь проронить хоть слово. Но они и так прекрасно поняли друг друга.
— Так вот, этот самолет никто не должен встречать. Я повторяю, на земле около самолета никого не должно быть. Он приземлится по моим координатам. Никто не должен приближаться к нему. В этом заключаются мои требования, и вы отвечаете за их выполнение. Второе. В это же время вы приготовите мне «Боинг-747» с полными баками горючего. Надеюсь, я понятно излагаю свои мысли.
А теперь слушайте главное для вас. Даю вам две минуты для того, чтобы связаться с самолетами по аварийной связи. После этого любые ваши попытки восстановить систему связи будут наказаны самым серьезным образом.
— Он блефует! — взвизгнул Лорензо.
— Разрушения? Вы не посмеете этого сделать! — произнес Дрюдо, стараясь казаться спокойным.
— Вы так считаете? Ну что ж, тогда попробуйте что-нибудь предпринять, — ответил голос, — И сами увидите чем все это закончится.
И все поняли, что он действительно сделает ЭТО.
Это не человек. Зверь. Нет, нельзя обижать животных. Самое наихудшее творение Бога, потерявшее совесть, жалость, инстинкт сохранения рода, наконец — люди. Ему наплевать, что там старики, дети и женщины. Только потерявший разум человек может уничтожать себе подобных десятками, сотнями, тысячами. Кто еще из тварей способен на массовое убийство?
Джону стало страшно. Страх парализовал его тело, и оно больше не подчинялось хозяину.
Он стоял, уставившись в одну точку остекленевшими глазами. Сколько это продолжалось? Минуту, две, а может быть, вечность. Он не знал. Мозг услужливо подсовывал разноцветные картинки — мечущиеся по крыше здания фирмы «Накатоми» люди с трясущимися от ужаса руками; взрывающиеся мины и яркое пламя, охватившее верхние этажи; управляющий фирмы, лежащий в луже собственной крови… И Холли, его Холли с пистолетом у виска.
Но тогда под угрозой были пятьдесят человек. А сколько может погибнуть сейчас?
— Так, ребята, будьте готовы. Мне сейчас понадобиться ваша помощь, — голос Дрюдо вернул Джона к действительности.
— Если Эсперансо захочет захватить самолет, мы не справимся с ним силами вашей полиции, — тихо произнес Маклейн, отгоняя от себя видения.
— Зря так говоришь. У меня отличные ребята, — Лорензо понял, что пришла пора действовать. Пригладив мокрый венчик волос ладошками, поправив «кольт», он достал рацию и нажал на клавиши. — Я не думаю, что террористы подошли близко к аэропорту. Сейчас свяжусь с ребятами, и мы…
Его взгляд наткнулся на ухмыляющуюся рожу этого ублюдка из Лос-Анджелеса. Что он корчит из себя «крутого» парня?! Тоже мне, «Грязный Гарри»[1] хренов!
Лорензо подскочил к Маклейну и, тыча пальчиком тому в грудь, с перекошенным от бессильной ярости лицом процедил сквозь зубы:
— По-моему, ты наслаждаешься этой ситуацией.
Джону до смерти захотелось схватить за паршивый пальчик и пинками выбросить этого придурка из помещения. Нет, поистине, идиотизм — счастливая привилегия начальников полицейских участков!
С большим усилием он преодолел это искушение. С ненавистью глядя на прыгающие усики, чтобы не смотреть в выпученные рачьи глазки, Маклейн сказал:
— Слушай, ты… Моя жена кружит сейчас в одном из самолетов над этим аэродромом. И должна приземлиться на это чертово поле, — слова слетали с губ, тяжелые, как оплеухи. И тут Джон сорвался. Он заорал так, что все головы мгновенно повернулись на этот крик. — Я сорок минут назад говорил тебе, что нужно принять меры! Я говорил, что вы будете по уши в дерьме!
Лорензо отскочил на всякий случай на пару шагов к Дрюдо, и голос его зазвенел.
— Тааак! Давай, убирайся отсюда! Слышишь?! Здесь я командую! — он орал, брызгая слюной, но этот тип и не собирался двигаться с места. — Эй, служба безопасности! — два дюжих молодца возникли в будке, как из-под земли. — Уберите его отсюда! Нам здесь не нужны посторонние! — и повернувшись к Дрюдо объяснил: — Я должен контролировать ситуацию.
Молодцы тяжело топтались рядом, не решаясь что-либо предпринять. С одной стороны, Лорензо, конечно, начальник участка, но с другой — здесь распоряжается начальник башни. А тот молчал.
Сол Барни стоял рядом с Дрюдо, пытаясь объяснить ему свой план.
— Все, что нам нужно сделать, попытаться обеспечить работу передатчиков. Кто-то должен пробраться в аппаратный зал и задействовать компьютеры. Может удастся наладить связь через них.
— Остановка за малым — как это сделать незаметно. Представь, что они действительно нас контролируют, а их угроза — не пустые слова? Что тогда?
И тут в будке появилась девица с лошадиной челкой и круглыми нахальными глазами. Перед собой она держала микрофон, выставив его вперед, как пистолет.
— Добрый вечер. Саманта Коплент. «Ночные новости». Можно пару вопросов?
— Нет, нет, нельзя, леди, — быстро затараторил Лорензо, зная бульдожью хватку этой дамы.
Он постарался развернуть ее спиной и тихо выпроводить подальше, но журналистка давила на Лорензо, пытаясь через его плечо дотянуться своим паршивым микрофоном до Дрюдо.
— Вывести отсюда всех посторонних, — отчаянно заорал Лорензо.
— Освободите от них башню, — кивнул начальник, и это послужило сигналом службе безопасности.
Они схватили под руки мужчину, и отчаянно сопротивлявшуюся нахальную девицу.
Конечно, Маклейн мог расшвырять этих розовощеких дубин. Но не станет же он драться с полицией, в самом-то деле.
Джон вырвался и пошел к выходу, страшно ругаясь на ходу.
— Отвалите от меня, дерьмо собачье! Скоты! — он оглянулся у ступенек, ведущих вниз. — Ты, капитан, будешь сидеть на своей дерьмовой заднице, пока эти подонки не разнесут к чертовой матери все ваши коммуникации. И тогда уже сам Господь Бог не поможет посадить самолеты! Ублюдки!
Сильными толчками в спину их загнали в лифт.
Лорензо на несколько секунд потерял дар речи. Он заморгал, рванулся, словно собираясь догнать этого нахального типа и навешать ему как следует, потом что-то зашипел и, наконец, разразился целым потоком брани, одновременно нажимая на клавиши рации, которую он сжимал в побелевших пальцах.
— Мерзавец! Корчит из себя, Бог знает что! Он один умный, а здесь собрались одни идиоты! Козел! — и тут же, опомнившись, прокричал в микрофон. — Служба безопасности зала! Мы тут на лифте отправили двоих посторонних. Проследите, чтобы никто из них не оказался снова в башне. Нам не нужны неприятности на Рождество!
— Вас понял, — ответил молодой высокий полицейский, дежуривший в зале, метрах в пятидесяти от служебного лифта. Он кивнул своему напарнику, такому же крепкому парню. — Пошли, — и уже на бегу добавил. — Кошмар!
Подонки, сволочи, сукины дети! Там люди могут погибнуть, а эти уроды носятся со своими амбициями. Джон нажимал на кнопки лифта, пытаясь опустить его на цокольный этаж.
Саманта Коплент стояла, прижавшись спиной к стенке, кипя от негодования. Конечно, их могли обругать, послать, закрыть перед ними дверь (работа такая), но хватать лапами и заталкивать грубо в лифт, такого в ее практике не встречалось. А тут еще этот Маклейн тычет во все кнопки, хотя кабина стоит на месте и двигаться, судя по всему, не собирается. Она убрала микрофон и в упор посмотрела на полицейского.
