– Вы понимаете, что это значит? – спросил Бунтарь Пирсона, кивнув на дисплей.
– Лишь в общих чертах, – покачал головой патер Ричард. – Перед смертью Крэйг пытался облегчить себе душу, рассказав мне о Контрабэллуме и об одиннадцати превенторах, которые до сих пор думают, что охраняют несуществующий подземный город. Создавая Контрабэллум, Хоторн готовил вам иную судьбу. Судя по названию института – а Крэйг никогда не давал своим проектам пустые названия, – изначально превенторов ожидала участь неких миротворцев – людей, способных предотвращать вооруженные конфликты. Но в итоге все обернулось совсем не так, как планировал мой друг.
Патер тяжко вздохнул.
– Хоторн сказал, что в самом Контрабэллуме сегодня не осталось информации о превенторах, – продолжил он немного погодя. – Проект полностью свернут три года назад, и вся институтская база данных отсюда удалена.
– Проект свернули по причине взрыва? – попросил уточнения Бунтарь.
– Взрыва? – переспросил патер. – Вы говорите о тех развалинах, что находятся неподалеку? Да, я тоже обратил на них внимание… Нет, мне неведомо, почему свернули проект. Вполне возможно, что из-за аварии. Хоторн сумел дать мне для ознакомления лишь тот материал, что хранился на его информ-консоли, а там ни о взрыве, ни о чем-либо подобном не упоминалось. Меня же так взволновала причина, не позволяющая моему другу умереть спокойно, что я сумел по знакомству раздобыть позавчера у секретаря Холта пропуск в Контрабэллум. По этому пропуску мне удалось попасть сюда вместе с группой снабжения вашего подразделения. Даже не знаю, что я собирался тут отыскать. Просто хотел взглянуть на то место, которое умирающий Холт назвал рукотворным Адом, который он когда-то создал…
– Что за группа снабжения? – осведомился Бунтарь.
– Ее сотрудники входят в состав подразделения по охране Контрабэллума, – пояснил Пирсон. – Другого – того, которое в действительности охраняет этот секретный объект. В свое время институт был основан на месте армейской базы, и формально эта территория до сих пор закреплена за военными. Хоторн финансировал ваше содержание из своего кармана, откуда также приплачивал и военным, чтобы они регулярно поставляли вам продовольствие, медикаменты и необходимые вещи.
– Если институт на самом деле охраняют солдаты, кто же тогда мы? – удивился Бунтарь. – Об этом что-нибудь сказано в ваших файлах?
– Возможно, и было сказано, но… – Патер замялся. – Не знаю, или я так волновался, что допустил ошибку при их копировании, или они изначально были повреждены… В общем, на мою информ-консоль попали лишь жалкие фрагменты отчетов, ценность которых по сути равна нулю. Кроме этих фотографий, я скачал у Хоторна еще уйму сравнительных таблиц и графиков, но в них только числа и больше ничего нет. Обидно, конечно, однако кое-какие выводы можно сделать и на этой скудной основе.
Пирсон удалил с монитора фотографии и вывел на него большую таблицу, разбитую на одиннадцать пронумерованных столбцов – единственный фактор, по которому Бунтарь, не имея под рукой консультанта, смог бы догадаться, что данный материал имеет отношение к «Ундециме».
– Взгляните на даты, мистер Первый, – попросил Ричард, поочередно указав на итоговые графы в таблице. – Более поздних упоминаний о вас и ваших друзьях в переданных мне Крэйгом файлах нет.
– Таблица составлена пять лет назад, – прокомментировал увиденное Бунтарь. – Вероятно, незадолго перед тем, как нас отправили на Периферию.
– Совершенно верно, – подтвердил патер. – Но я ведь говорил вам, что Контрабэллум был закрыт три года назад. Как вы думаете, чем же сотрудники института занимались целых два года после того, как выдворили вас на поверхность?
– Готовили других превенторов, – предположил «забракованный». – Тех, что удовлетворяли всем требованиям Претора и Контрабэллума. Поэтому, возможно, где-то есть другая Периферия, на которой…
– Сомневаюсь, мистер Первый, – перебил его Пирсон. – Из этого подземелья действительно есть второй выход, через который я попал сюда вместе с солдатами, но стерегут эти ворота уже не превенторы, а военные. А ваша Периферия, как я догадался, – всего лишь охраняемая территория у аварийного выхода, сделанного в институте на случай затопления, пожара или еще какого-нибудь стихийного бедствия. Насколько я в курсе, иных выходов, помимо этих двух, отсюда нет… Понимаете, мистер Первый, ваша группа – это всего лишь начальная партия подготовленных Контрабэллумом превенторов. Вы исполняли функции этаких пробных камней, на которых ученые института оттачивали какие-то новые прогрессивные технологии. Но так, очевидно, задумывалось изначально. В процессе исследований вы надорвали здоровье, утратили память, и поэтому вас исключили из проекта. Вы стали неспособны выполнять те задачи, которые собиралось возложить на превенторов их будущее командование. Безусловно, мои слова причиняют вам боль, но вы…
– Боль? – в свою очередь перебил Бунтарь Пирсона. – Патер, я плохо представляю, как слова вообще могут причинять боль, но то, что вы сейчас сказали, звучит довольно неприятно. Мы пять лет охраняли Периферию и считали, что в этом наше предназначение. А теперь выяснилось, что «Ундецима» – нечто вроде картофельной шелухи, которую наш повар ежедневно спускает в утилизатор.
– Не говорите так, мистер Первый, – возразил Пирсон. – Прежде всего, вы – такие же люди, как все остальное живущее на Земле человечество! Вы созданы по образу и подобию нашего Высшего Творца, и никто не вправе считать вас отбросами. Я, Крэйг Хоторн, вы и другие превенторы – все мы равны перед Создателем, какой бы судьбой он нас ни одарил. Гордитесь тем, что вы – человек, обладающее бессмертной душой любимое дитя Творца, и ваша жизнь никогда не будет казаться вам ошибочной.
– Красивые слова, патер, – заметил Бунтарь. – И совет ваш мне тоже нравится, хотя сомневаюсь, что я им воспользуюсь. Просто я всегда считал, что гордость никогда не доводит до добра… Надо полагать, Создатель – это и есть тот Господь, которому вы служите? Это он сотворил меня, вас и остальной мир?
– Воистину так, мистер Первый, – Пирсон смиренно склонил голову. – И что бы в дальнейшем вам ни пришлось на сей счет услышать, помните: патер Ричард сказал вам правду и только правду.
– Что ж, если это так, значит, вашему… вернее, нашему всемогущему Создателю не составит труда вернуть мне память, – подытожил превентор. – Это наверняка позволит мне самому вспомнить, кем я был, прежде чем связался с Контрабэллумом. Попросите Творца исправить ошибку Хоторна, раз уж сам Претор теперь не в состоянии этого сделать.
– Я непременно выполню вашу просьбу, как только вернусь в церковь, – кивнул патер. – Но знайте, что вы должны будете попросить об этом Создателя вместе со мной.
– И он меня услышит?
– Непременно, мистер Первый.
– Хорошо, я попробую… когда выберусь на Периферию. Боюсь, отсюда – из-под земли – Творец мою просьбу просто не расслышит.
– Так вы все-таки решили вернуться назад, мистер Первый?
– Да, патер. Товарищи ждут меня с новостями, и я обязательно перескажу им все, о чем вы мне только что сообщили. Вряд ли мне поверят без доказательств, но кто будет сомневаться, того я пошлю сюда – пусть увидит правду собственными глазами.
– Я бы мог предложить вам отправиться со мной, – заявил Пирсон. – Мы привлекли бы к вашей проблеме внимание общественности, рассказали миру о Контрабэллуме и экспериментах, что здесь проводились. Я – служитель Церкви! Уверяю вас, к моему слову непременно прислушаются.
– И что потом? – поинтересовался Бунтарь, не слишком вдохновленный перспективой путешествия в Одиум.
– Как что? – удивленно вскинул брови патер. – Да вы, видимо, еще не осознали всю сложность вашего положения, мистер Первый! Крэйг Хоторн – человек, все эти годы заботившийся о вас, почти как о приемных детях – мертв! Ваше финансирование либо уже прекратилось, либо прекратится в ближайшее время. Племянник Крэйга – Мэтью Холт, – унаследовал от Хоторна пост президента концерна и уже публично заявил о ликвидации убыточных проектов покойного дядюшки! Неужели вы думаете, что Мэтью станет заботиться об одиннадцати превенторах, которых в свое время признали негодными к службе?
– Как же он с нами поступит? Выгонит с Периферии?
Патер Ричард ответил не сразу. Было очевидно, что он знает ответ, но не решается произнести его вслух. Однако все-таки заставил себя это сделать, как бы ни тяжело было Пирсону знакомить превентора со своими откровенно мрачными прогнозами.
– Вас готовили в секретном военном институте, – вымолвил наконец патер. – Для чего конкретно – ни мне, ни даже вам неизвестно. Но обратите внимание: Хоторн побоялся отпустить вас на свободу, предпочтя ей весь этот спектакль с подземным городом. Крэйг опасался каких-то нежелательных последствий, которые могли возникнуть, окажись вы за пределами Контрабэллума. Но Крэйг пожелал лично заботиться о вас, а не определять на попечение в какой-нибудь закрытый ветеранский приют. И все потому, что мой друг был добросердечным человеком. А Мэтью Холт – это акула бизнеса. Он беспринципен и не станет тратить время и деньги на то, что ему невыгодно. А пожизненное содержание одиннадцати превенторов вряд ли можно назвать выгодным вложением средств. И на волю Холт вас тоже не отпустит – он и подавно испугается последствий, которые могут испортить ему карьеру и репутацию. Все документы, доказывающие ваше существование, хранятся где-то за семью замками. Поэтому никто не станет беспокоиться, если одиннадцать невостребованных превенторов вдруг исчезнут без следа. А вместе с ними и многие проблемы, доставшиеся Холту в наследство от дядюшки.
