— Где она? — подняв голову, спросил Джеймсон.
Утром девушка ушла, но он не удосужился спросить ее, куда она направляется; Тейтум оставила его в душе полуживого, с дрожащими коленями. Эта женщина, наверное, могла бы высосать мяч для гольфа через садовый шланг. Это было потрясающе.
— По-моему, она пошла к мистеру Холлингсворту, — ответил Сандерс.
— Б*яяяяяяяяяяяядь.
— Я посоветовал ей не совершать опрометчивых поступков, — сказал Сандерс.
Джеймсон фыркнул.
— И как она отреагировала? — спросил он.
Сандерс некоторое время молчал, и Джеймсон выразительно на него посмотрел.
— Она... она издала непристойный звук губами. Забрызгав мне все лицо, — ответил он.
Джеймсон рассмеялся.
— Бедный Сандерс. Ты по-прежнему в нее в люблен? — усмехнулся он.
Парень немного покраснел.
— У меня много Пьюрелла, — только и сказал он, а затем вышел из кухни. (Пьюрелл (purell — англ.) — антисептик с повышенной эффективностью — Прим. пер.)
*****
Тейт очень нервничала. Она теребила в руках столовое серебро, оглядывая ресторан. Был вечер, вокруг нее, в обстановке романтического ужина, сидело множество парочек. Идеально. Она взглянула на входную дверь и снова принялась вертеть в пальцах столовые приборы.
Ей казалось, что ее мозг раскалывается на части. Слова Джеймсона, слова Сандерса рикошетом отскакивали от ее нейронов и мозговых волн. Сводили ее с ума. Или наоборот, помогали сохранить рассудок. Тейт уже не могла сказать наверняка. Ей хотелось заставить всех заплатить. Но при этом быть нормальной. И всех ненавидеть. Но при этом не ненавидеть себя.
Это было уже слишком.
— Тейтер-Тот! Извини, что опоздал, — крикнул Эндж, торопливо пробираясь между столиками.
Тейт выдавила из себя улыбку и выпрямилась. Попыталась напустить на себя самый обожающий вид.
Секс не сработал, и теперь она точно знала, что и не сработает — Джеймсон прямо сказал, что ему все равно. Но любовь. Любовь — это совсем другое дело. Джеймсон говорил ей это давным-давно.
«...Меня абсолютно не волнует присутствие другого мужчины, если этот мужчина — я. Но так быть не может, если ты уйдешь и влюбишься в своего лучшего друга…»
Тейт убедит Энджа, что влюблена в него. Они уже много лет топчутся в статусе друзей — она не сомневалась, что соблазна назвать ее своей, отвоевать у Джеймсона будет достаточно, чтобы Эндж ушел от Элли. Бросил ее ради Тейтум. История повторяется. А Джеймсон ненавидел делиться своими игрушками, ненавидел Энджа, ненавидел любовь. Он сражался за свою еб*чую игрушку, но за ее привязанность — не будет.
Ей было необходимо в это поверить.
— Ничего страшного. Как ты? Целую вечность тебя не видела, — рассмеялась она и, наклонившись, поцеловала его в щеку.
— Да, но с тех пор, как ты провела надо мной свой странный, сатанинский обряд соблазнения, я всерьез опасаюсь за свою душу, — объяснил Эндж.
«Ты даже не представляешь, насколько близок к истине, Эндж. Беги от меня cо всех ног».
— Ой, заткнись, тебе понравилось, — поддразнила его она, но тут их прервал официант.
Они болтали. Флиртовали. Тейт очень часто смотрела ему в глаза. Её подташнивало. Очень хотелось выпить. Но она продолжала улыбаться. Все время льстила ему сверх меры. Эндж и понятия не имел, что его ждет.
— Итак, я должен спросить, — начал он, когда убрали их тарелки. Тейт перегнулась через стол и широко улыбнулась. — Что, черт возьми, происходит?
«По-видимому, он кое о чем догадался. В тебе таинственности не больше, чем асфальтовом катке, тупая сука».
— Что ты имеешь в виду? — спросила Тейт, пытаясь изобразить удивление.
— Ты надела футболку с вырезом «зацени мои сиськи», флиртуешь так, будто это олимпийский вид спорта, и улыбаешься, словно какая-то жуткая кукла. Что, черт возьми, происходит? — спросил Эндж.
Тейт судорожно сглотнула и покачала головой.
— Ничего. Не знаю, что ты…
— Брось, мы давно знакомы. Иногда мне кажется, что ты этого не осознаешь. Подруга, я тебя знаю. Знаю, что для тебя нормально, а что нет. И судя по тому, как ты в последнее время себя ведешь, уверен, что ты даже не помнишь, как пишется слово «нормально», — заявил он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что-то внутри нее щелкнуло. Тейт показалось, что она услышала, как надломился ее рассудок. У нее в ушах раздалось эхо.
— Видимо, ты не слишком хорошо меня знаешь, — громко сказала она.
Эндж вскинул брови.
— Прошу прощения? Тейт, я знаю тебя почти шесть лет. Мы видимся практически каждый день. Я бы сказал, что достаточно хорошо тебя изучил, — парировал он.
— Но не настолько, чтобы понять, что я в бешенстве.
— Ты в бешенстве? — переспросил он.
— Да.
— Но почему?
— Я в бешенстве, потому что ты полный придурок, — выпалила она.
«Видишь. Снова эта проблема с фильтром. Может, тебе стоит сходить к врачу?»
— Я?! — воскликнул Эндж, указав на себя.
Девушка кивнула.
— Да. Просто сволочь. И это меня бесит. В смысле, так бесит... я не могу... я хочу... ты..., — она тяжело задышала и принялась махать рукой, подыскивая слова.
— Что я такого сделал?! Это потому, что я не стал тебя трахать?! — воскликнул он.
Несколько сидящих за соседними столиками обернулись и уставились на них.
Тейт зашла слишком далеко. И теперь уже не могла отступить. Наконец-то она упала на дно кроличьей норы.
«Один глоток сделает тебя большой, а другой — маленькой. Хлебнешь одного станешь нормальной, а другого — сумасшедшей. Пришло время сделать выбор».
— Нет, нет, не поэтому, — ответила она, нервно проведя рукой по волосам.
В меню значилась хладнокровная месть, а не откровенное прямодушие. К такому блюду она была не совсем готова.
— Тогда какого хрена я сделал?! — всплеснув руками, воскликнул он.
Тейт сделала глубокий вдох. Попыталась воспроизвести у себя в голове голос Сандерса, говорящего ей, что делать. Убеждающего ее просто обо всем ему рассказать.
— Ты. Элли. Мне это не нравится, — быстро выдохнула Тейт.
— Ты все еще расстроена из-за этого?! — практически заорал Эндж.
— Да.
— Но... когда мы летели в самолете! Ты плакала! Ты же сказала, что все в порядке! — напомнил он ей, с недоумением глядя на нее.
Тейт кивнула.
— Знаю. Я солгала.
— Почему?!
— Потому что мне хотелось тебе отомстить, — пробормотала она, уставившись на стол.
Эндж подался вперед.
— Прости. Стой. Погоди-ка. Объясни пожалуйста, о чем ты, черт возьми, говоришь, — сказал он.
Девушка сделала еще один глубокий вдох.
«Просто скажи это. Избавься от яда. Вырви из себя эти слова».
— Я была очень на тебя зла. Чувствовала себя... обманутой и преданной. Почему она?! В смысле, я понимаю, что не могу диктовать тебе, с кем спать, а с кем нет, сердцу не прикажешь, и тому подобное, я не имею права тебя останавливать, но почему именно она?! Ты знал, как я к ней отношусь, но все равно это сделал. Я не могла… не могла в это поверить. Только не от тебя. Я всегда думала, что ты лучше меня, лучше него, — выложила она.
— Не сравнивай меня с ним, — резко произнес Эндж.
— Я и не сравниваю. Но на тот момент ты и не очень-то от него отличался, — прошептала она.
— Господи, Тейт, мы уже месяц как вернулись, а ты до сих пор держишь это в себе? Все это время? Ради бога, мы же втроем обедали, — заметил он.
Тейт поежилась.
«Да, я надела топ с глубоким вырезом, а ты пялился на мои сиськи, и мне все казалось, что у Элли вот-вот взорвется голова. Глупый мальчишка».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прости. Сандерс все время уговаривал меня с тобой поговорить. Просто... у меня в голове... я хотела..., — ее голос затих.
Этого было достаточно, чтобы наконец признать, что она расстроена. Но на нее внезапно нахлынуло чувство вины, разбудив ее совесть.
