Ее удивило, что он говорит об этом с таким небрежным видом. Будто между ними ничего не было. Откровенно говоря, с прошлой ночи до этого момента прошло не так уж много времени. Потрясающей ночи.
«Забудь об этой ночи. Забудь о ней. Забудь».
Один раз она уже выставила себя дурой. Другого раза не будет. Но когда она взглянула на Алекса, у нее вдруг забилось сердце и она почувствовала ту же невидимую связь, которая возникла между ними вчера после неудавшейся брачной церемонии. Она испугалась, что он читает ее мысли, знает, что она хочет пойти на ленч и вообще хочет снова быть с ним.
Попытка утихомирить бьющееся сердце дыханием по типу йоги не удалась.
— Виктория?
Он взял ее за подбородок и потер большим пальцем нижнюю губу. Что это были за пальцы!
— Ты в порядке? — донеслось до нее. — Ты покраснела.
Усилием воли она заставила себя вернуться к теме их разговора. О чем он ее попросил? Ах да. Ключ от квартиры Джерри.
— У меня есть ключ. Он в детском центре. Можешь пойти туда со мной.
— Спасибо. Я также хотел бы, чтобы ты предъявила свой билет на самолет, и выяснила, воспользовался ли Джерри своим билетом.
— Не сомневаюсь. Ведь он с Миа.
— Возможно. Но мне надо быть в этом уверенным. — Алекс помялся. — И еще.
Что бы это ни было, Виктория не сомневалась, что виновата будет она. Ведь она приносит несчастье, черт возьми.
— Что еще?
— Разреши мне уверить тебя, что твоей вины нет.
Ну, об этом ей самой судить.
— Расскажи мне, что случилось.
— Джерри закодировал жесткий диск нашего офисного компьютера, а это означает, что у нас нет доступа к нашему проекту. Прошу тебя подумать, какое слово он мог бы выбрать в качестве пароля.
Джерри закодировал жесткий диск? Это на него не похоже. На это у него не хватило бы воображения. Скорее, это сделала бы Миа. Миа была очень умной, а если она что задумывала, то была просто чертовски изобретательной. К тому же она была очень хитра и умела так виртуозно разыграть из себя беспомощную простушку, что никто бы не догадался, чего она добивается на самом деле.
А Джерри и Миа оба отсутствуют. Виктория предположила, что они вместе из-за того, что она приносит мужчинам несчастье, но что, если они вместе по совсем другой причине?
— Ты уверен, что дискеты у Джерри?
— А у кого же?
— Как насчет Миа?
— Моя секретарша не смогла бы провернуть такое. — Он внимательно посмотрел на Викторию. — Ты ее обвиняешь, потому что все еще любишь Джерри? Он того не стоит.
— Я собиралась за него замуж. Чувства не исчезают с одного дня на другой.
— Он тебя бросил.
— Он любил меня. — Это звучало глупо, но Виктория знала, что это правда. Он любил ее. Просто не настолько, чтобы жениться на ней.
Алекс рассердился. Она видела это по его потемневшим от гнева глазам и отпрянула. Видимо, он не в настроении ее слушать. Но если бы он немного поразмыслил, то понял бы, что она права. Джерри звезд с неба не хватал. Джерри был… предсказуем.
Виктория опять посмотрела на Алекса. Стоит ли продолжать? Пожалуй, не стоит.
— Ладно. Позже объясню. А пока давай сходим за ключом Джерри и съездим в аэропорт.
У нее были сомнения по поводу его теории о том, что вором был Джерри, но она пошла на кухню, взяла с холодильника свой авиабилет и сунула его в карман.
Алекс встретил ее на крыльце и вывел на улицу. День, видимо, будет не из приятных.
О Господи!
* * *
Детский центр был расположен в очаровательном белом бунгало всего в четырех кварталах от дома Виктории. Ограда была свежеокрашена, а двор тщательно убран и ухожен. Алекс прошел вслед за Викторией через парадную дверь и остановился в изумлении, когда она включила лампы дневного света.
Приемная и коридор были украшены разноцветными флажками всех цветов радуги и приятно контрастировали со светлым желтым полом. Все выглядело аккуратным, чистым, привлекательным.
Точно таким же, как владелица соблазнительно покачивавшихся впереди него бедер. Алекс смущенно откашлялся. Он шел за ней по коридору, заглядывая по пути в классные комнаты. В каждой из них вдоль стен располагались полки с игрушками, полы были застланы коврами, столы и стулья стояли группами. Ничего лишнего, все прибрано.
Женщина, заведующая всем этим великолепием, не может приносить несчастье.
— Как получилось, что у тебя появился этот центр?
— После того как я купила здесь дом, я стала подыскивать в этом районе место для Центра для дошкольников. Этот дом был выставлен на продажу месяц спустя после моего переезда.
— А почему именно для дошкольников?
— Я всегда знала, что хочу работать с детьми.
— Почему же ты тогда не стала учительницей?
Не поступит ли она глупо, если расскажет ему о своих мечтах и желаниях? Это будет выглядеть так, будто она его поощряет, будто хочет, чтобы он знал о ней больше. Но разве ей не хотелось поделиться с ним теми планами, которые ее родители никогда не понимали и не одобряли? Тем, что здесь, с этими еще совсем маленькими детьми, у нее будет шанс осуществить свои мечты. Что она сможет сделать что-то полезное.
Она провела его в свой офис и там, опершись на письменный стол, встала к нему лицом.
Она выглядела такой стройной. Тонкая талия, округлые бедра, высокая грудь. Соски выпирали под верхней частью немного мешковатого комбинезона. Но он знал каждый сантиметр ее тела, скрытый под этим комбинезоном, и мог бы описать его в самых ярких красках.
С трудом он заставил себя слушать, о чем она ему рассказывает.
— Я думала о том, чтобы выучиться на воспитательницу детского сада, но тогда мне пришлось бы столкнуться со всей этой бюрократической волокитой. А я мечтала о том, чтобы осуществить именно ту программу, по которой я работаю здесь: учить детей, которые хотят учиться. Этот район страшно нуждается именно в таком центре, ведь он предоставляет хорошее, доступное дошкольное образование. Этим детям надо дать шанс получить его.
— Ты их любишь, не так ли?
— Они замечательные ребятишки. Такие умные, открытые, честные. Они разные. Одному надо уделять больше внимания, потому что дома ему этого не хватает. Другие такие стеснительные, что боятся довериться. А те, кого дома любят и балуют, естественно, общительны и дружелюбны. Я стараюсь по мере сил привлекать родителей. В таком районе, как этот, в семьях, как правило, работают оба родителя, и поэтому их дети проводят много времени с учителями и приходящими нянями. Я настаиваю на том, чтобы родители принимали участие в воспитании детей до тех пор, пока детям не исполнится по крайней мере четыре года. Я заметила, что в таких случаях и родители, и дети чувствуют себя морально гораздо лучше, и мне тогда легче работать с детьми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
