Она испугалась этого лишавшего ее разума желания и отшатнулась. Что такое в этом мужчине, что она не может контролировать себя?
Он тут же ее отпустил. Никакого давления, никаких уловок или уговоров, чтобы удержать ее. Но в его глазах она прочла страсть, и он тяжело дышал.
— Что случилось?
— Ничего. Я не знаю. Это… слишком. Мне жаль. Извини.
— Не извиняйся. Ты не сделала ничего плохого. Если я остановлюсь, это меня не убьет. Будет немного не по себе, но это пройдет. Я не хочу причинять тебе боль.
Однако его слова неожиданно возымели на нее обратное действие: страх и сомнения вдруг исчезли.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Улыбнувшись, он снова привлек ее к себе. Потом стянул с бедер платье, не прикасаясь к ее телу. Он будто молча давал ей понять, что она может остановить его в любой момент. Под платьем оказались белый кружевной пояс и чулки с кружевным верхом. Она перешагнула через платье, и его руки тут же оказались на ее бедрах. От неожиданности она покачнулась и схватилась за край туалетного столика у себя за спиной, чтобы не упасть.
— Все хорошо? Мне продолжать? Может, помедленнее?
— Нет, не останавливайся.
Он отстегнул чулки. Безумное желание охватило ее, она притянула его к себе и впилась губами в его рот. «Вот оно. Именно так это должно быть». Это было ее последней четкой мыслью. Язык Алекса проник внутрь ее рта, и горячая волна окатила ее с головы до ног.
Потом одновременно с поясом он стянул с нее чулки и трусики. Она пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки, но Алекс прижал ее к себе и стал так целовать, что она уже не могла сосредоточиться. В конце концов, она просто рванула рубашку, так что пуговицы разлетелись в разные стороны. Сорвав пиджак и рубашку с его плеч, она прижалась к его груди. Болтавшийся на шее галстук придавал ему вид стриптизера, а мощная мускулатура только усиливала впечатление.
— У нас впереди вся ночь, незачем так торопиться, — сказал он.
Но она возразила:
— Нет. Сейчас. Я хочу сейчас.
И вот она уже оказалась на кровати, а Алекс, навалившись всем телом, начал осыпать поцелуями ее подбородок, шею, горло.
Алекс нежно укусил ее в шею в том месте, где бился пульс, и Виктория выгнулась ему навстречу. Она еще никогда не чувствовала себя такой необузданной и распущенной. Со своими прежними женихами она чувствовала бы смущение от того, то не может сдержать вожделение. Но с Алексом всё было по другому. Ему это не только нравилось. Он поощрил ее.
Его язык скользнул вниз по груди. Когда он взял в рот твердый сосок, Виктория хотела что-то сказать, но лишь застонала. Когда он целовал ее, а его руки ласкали се тело, на нее накатывали волны страсти. Как будто угадывая ее тайные желании, понимая ее сомнения и неуверенность, он прошептал ей на ухо:
— У тебя великолепное тело, Виктория. Тело настоящей женщины, созданное для любви.
— Так люби его. Люби меня. И ни на секунду не останавливайся.
— Не знаю, смогу ли я.
— Сможешь. Но на одном из нас слишком много одежды. Думаю, что на тебе.
— Вот как?
— Да.
Она приблизила к себе его голову и поцеловала с такой страстью, что он задрожал.
— Нам не следует так спешить, иначе все кончится до того, как начнется.
— Ты хочешь сказать, что мы и не начинали?
— Доверься мне, милая. Будет еще лучше.
— У меня нет сил ждать.
Она вся была ожидание, предвкушение, нетерпение. Он опять слегка укусил ее шею и скатился с нее. С ним ушло и тепло, и она задрожала, недоумевая, что она сказала не так.
— Алекс?
— Не двигайся.
Он быстро снял с себя одежду, и у Виктории перехватило дыхание при виде такой красоты. Он был большой, стройный, мускулистый. Через минуту он уже лежал на кровати рядом с ней, и она прильнула к нему.
— Нам нужен презерватив, — прошептал он у самого ее рта.
— Посмотри в тумбочке.
Она слышала, как он открыл ящик и роется в нем.
— Ты уверена?
— Они должны быть где-то там. Может быть, в самой глубине.
Вот что бывает, если чем-то редко пользуешься, с горечью подумала она.
Все произошло так быстро, что она не успела опомниться, а он уже был внутри ее.
Алекс прижал ее к себе и положил голову в ямку между шеей и плечом. Его движения все убыстрялись, она двигалась с ним в такт, наслаждаясь его силой и его запахом.
Сила ее чувства напугала ее. Она словно летела куда-то, уже не владея собой. Она сжала его бедрами, чтобы он замедлил темп, и предложила свой. Он подчинился.
— Давай, дорогая. Расслабься. Доверься мне.
Это было сказано таким страстным шепотом, что она и вправду ему доверилась, а он, не спуская с нее глаз, замедлил темп.
— Ну же, расслабься, — повторил он. — Я позабочусь о тебе.
И она ему поверила. Сегодня, в эту ночь Алекс был ее защитником, ее хранителем.
Его движения снова стали быстрым и, он тихо стонал, а затем прижался к ней в последний раз. Виктория вскрикнула, мир вокруг нее вспыхнул тысячами огней, и тело выгнулось в экстазе.
— О Боже! О Боже! Боже! Боже! — не переставая твердила она.
— Я знаю. — Он тяжело дышал, его сердце громко стучало, гулко отдаваясь и груди, и она воспринимала это как биение собственного сердца. — Я знаю. — Он прижался к ней потным лбом, его плоть пульсировала внутри ее, и они были как единое целое.
Когда к ней вернулся дар членораздельной речи, она сказала:
— Это было потрясающе.
Алекс рассмеялся:
— Тебе понравилось, не так ли?
— Это было похоже на катание на «русских горках». Хочешь еще покататься?
— Я бы не прочь, но мне уже давно не восемнадцать и я выдохся.
Она отвела волосы с его влажного лба.
— Я рада, что это был ты.
Прежде чем ответить, он поцеловал ее.
— Я тоже.
Он осторожно оторвался от нее, забрав с собой тепло и страсть. Но она знала, что он вернется.
Алекс вернулся быстро и, откинув покрывало, положил ее на простыни. Когда он залез под одеяло рядом с ней, она прижалась к нему, наслаждаясь тем, что просто существует.
— Спасибо тебе. — Ее голос был томным и умиротворенным.
Виктория проснулась от того, что ее сердце почему-то начало учащенно биться, что-то горячее и твердое было прижато к ее спине, а что-то тяжелое обхватило ее грудь.
На ее груди лежала рука.
Большая, квадратная. Рука Алекса.
Она вздрогнула. В лицо ей бил яркий свет зимнего солнца, пробивавшийся сквозь кружевные занавески.
Внизу на первом этаже радостно взвизгнул Питтс и раздался скрип открываемой двери парадного.
Рука на ее груди дрогнула. Виктория рывком села, и рука упала ей на живот, потом скользнула ниже, совсем близко к…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
