– Вить, спички есть? – на ходу охлопывая себя по карманам, спросил Андрей.
– Зажигалочку дать могу!
– Мы сами! – отказался от помощи Петрович.
Он уже не робел в их присутствии и разговаривал веским тоном.
– А мы тоже хотим поучаствовать! – возразил Андрей и подмигнул зарумянившемуся Фантомасу.
– Тогда вот это держите, – Петрович сунул в руки Виктору жестяную трубу. – Ровно держи, прямо над костром!
– Горячий воздух по трубе зайдет в шар, и он полетит! – оживленно сообщил отцу Фантомас.
– Конечно, полетит! – Андрей взлохматил меховую оторочку на капюшоне детской куртки и решительно шагнул к мусорному баку. – Так, а мне что делать?
– Вы вот это колечко фиксируйте! Дима, иди сюда тоже, будешь стропы держать… Доктор, наша с вами задача – расправлять оболочку, понятно?
– Понятно! – доктор Семин заметно напрягся.
– Ты, с трубой! Ровненько держи… Ну, приступим!
– А не подпалим? – опасливо пробормотал доктор Семин.
Тонкая бумага сделалась желтовато-розовой и теплой, шар зашевелился, потихоньку натягивая стропы.
– Как живой! – восхищенно прошептал Фантомас.
– Ах вы, сволочи, морды пьяные, опять нашу мусорку подожгли?! – донеслось из-за забора.
– Вера Ивановна, заткнитесь! – не отрывая глаз от шара, рявкнул главврач.
Вера Ивановна послушно заткнулась.
– Отпускай! – скомандовал Петрович, и бело-золотистый шар гигантской медузой поплыл в глубины неба.
– Красота необыкновенная! – провожая его взглядом, растроганно сказал водитель Витя.
Андрей смотрел на сына. Фантомас смеялся, бил в ладоши и даже подпрыгивал.
– А в другой раз вы сделаете ракету! – сказал Андрей и требовательно посмотрел на Петровича. – Ведь сделаете же?
– Отчего же не сделать? Сделаем, – тот пожал плечами. – Бумага понадобится, картон тонкий, клей, фольга алюминиевая, что еще? Ага, липкая лента или пластырь…
– Будет вам пластырь! – кивнул доктор Семин.
– Трубочка пластмассовая, пробка, скрепки, гвоздик, винтик и гайка, – добросовестно продолжал перечисление необходимых деталей Петрович. – Ну и пара шариков воздушных – для двигателя.
– И полетит? Прямо в космос полетит?! – восхитился Фантомас.
– Хочешь в космос – полетит в космос! – пообещал Андрей и осторожно обнял сына за хрупкие плечи.
– Ну, все, кому-то пора в палату! – кашлянув, сказал доктор Семин.
– Дядя Юра, а вы завтра придете? – Фантомас настойчиво потянул Петровича за едва раскатанный свитерный рукав.
– Конечно придет! – поспешил ответить Андрей. – И завтра, и послезавтра… У дяди Юры теперь такая работа будет. Постоянная, на каждый день.
На крыльце центра они расстались – доктор Семин повел Фантомаса в палату, Андрей и Виктор пошли к машине.
– Ну? Чего стоим? Шагом марш за мной! – Андрей обернулся к замявшемуся Петровичу.
– Да я… Это… Ну, спасибо! – заторопился тот.
Белое пятнышко в черном небе видно было и из окна машины.
– У тебя вообще документы-то какие-нибудь есть? Или надо делать? – помолчав, спросил Петровича Андрей.
– Так, нету…
Перестав быть главным, Петрович снова заробел и смутился.
– Ясно, – Андрей потянулся за телефоном. – Ладно, это мы решим… Как зовут?
– Так, это…
– Забыл, что ли? – Андрей хмыкнул и деловито заговорил с кем-то: – Владимир Андреич, приветствую тебя! Помощь твоя нужна, буду очень обязан. Тут один хороший человек документов лишился, надо бы ему паспорт сделать… Как зовут?
– Так, Петрович…
– Юрий Петрович! – с нажимом подсказал водитель Витя. – А фамилия?
– Так, это…
– Юрий Петрович его зовут! – громко повторил Андрей для своего телефонного собеседника. – А фамилия…
Он покосился на второго пассажира и ухмыльнулся:
– Ты не поверишь, Владимир Андреич: Гагарин его фамилия! Юрий Петрович Гагарин. Да, почти как космонавт.
– Поехали! – широко ухмыльнулся водитель Витя и нажал на газ.
На светофоре как раз загорелся зеленый свет.
Не зная в точности, за кем из ее подружек увязалась смерть с косой, Люсинда чувствовала себя совсем как обезьянка из анекдота с ее коронной фразой: «Умные – налево, красивые – направо… А мне что, разорваться?!»
Рвать жизнь и душу, как матрос тельняшку, отчаянной Люсинде было не жаль, просто она понимала, что заведомо скудный результат погони за двумя зайцами одновременно вряд ли ее удовлетворит.
К счастью, Ксюша засела дома под прикрытием группы родственников, так что в догляде и присмотре теперь нуждалась только одна потенциальная жертва – Оля.
Подумав, Люсинда решила, что в стенах школы смертушка Ольгу не найдет.
Классическая Смерть-с-косой в обычном школьном коридоре уже через минуту забьется в угол за фикусом, крепко обнимая свое «орудие труда» и тихо поскуливая – черный балахон в отпечатках детских башмачков, капюшон заляпан жеваными бумажками, на спине ехиднейшей пародией на ангельские крылышки трепещет бумажка с надписью: «Я лох!»
В общем, в школе за Ольгу Павловну можно было не беспокоиться.
Дома ее пусть родня охраняет, это их святая обязанность.
А вот на улице Оля рискует, это уже очевидно: вчера – ДТП с велосипедом, сегодня утром – упавшее дерево… Логично было бы ожидать и нынче вечером какой-нибудь засады.
Вот, кстати: Оля собралась на встречу с каким-то сомнительным типом. А ну, как он и есть чрезвычайный и полномочный посол самой Курносой?!
В таком контексте намерение Люсинды проследить за Ольгой не только далеко выходило за рамки банального бытового шпионажа, но даже приподнималось до уровня подвига! В самом деле, разве это не благородно – презрев все-все собственные дела, неусыпно охранять подружку?!
Люсинде очень нравилась ее героическая роль.
Естественно, ей потребовалось должным образом экипироваться – нельзя же прятаться в кустах в белоснежном пуховике!
С одеждой и обувью проблем не возникло. Будучи учительницей начальных классов, Люсинда лично вела у малышей физкультуру, так что теплый спортивный костюм и кроссовки всегда лежали у нее в шкафчике. Предательские белые полоски на темно-синих штанах и такой же куртке Люсинда, попыхтев, аккуратно заклеила черной изолентой, позаимствованной у трудовика.
А вот головной убор у нее, к сожалению, имелся только цивильный – пушистая шапка из серебристого песца. В темном парке ее за версту будет видно, не спрячешься.
Подумав, Люсинда сбегала в «Юный техник» и прикупила там недорогую обновку: скромную трикотажную шапочку из черной шерсти.
– Никак, у девок новая мода пошла, – как-то непонятно прокомментировала ее покупку немолодая продавщица.
Маникюрными ножничками Люсинда аккуратно прорезала в вязаном полотне дырки для глаз, которые при классическом варианте носки шапочки даже не были видны под отворотом. Зато натянутая в омоновском стиле – до самого подбородка, – скромная шапочка сделалась зловеще эффектной.
В этом Люсинда убедилась во время примерки.
Восьмиклассник Пыжиков, с напускным смирением явившийся для выволочки к классному руководителю, заглянув в учительскую и увидев у зеркала поблескивающую изолентой Люсинду в спортивном костюме нинзя и черной шапочке «до плеч», поперхнулся заготовленной покаянной речью и ускоренно вернулся в народ с предупреждением: «Пацаны, похоже, сейчас будет серьезный шмон, у кого что лишнее – выбрасывайте срочно!»
И никогда еще мусорка в мужском туалете не ломилась от такого количества едва початых сигаретных пачек.
А пожилая ботаничка по прозвищу Мухоморина при виде Люсинды в бандитско-омоновском убранстве схватилась за сердце, так что пришлось отпаивать бедняжку чаем и вдохновенно что-то врать о костюме для новогоднего бала.
В карнавальном наряде секретного бойца, но без оружия, если не считать таковым связку ключей и пилку для ногтей, Люсинда минут за десять до ожидаемого выхода Ольги спряталась на детской площадке в соседнем сквере.
В качестве наблюдательного пункта она заранее наметила расписную фанерную избушку на детской площадке с окошками на все стороны света. Из-за сквозняка там было холодно, зато обзор открывался замечательный.
– Андрей Палыч, а дубленочку? – огорченно закричал в окошко Витя, тишайшим ходом катя вдоль сквера.
– Я сказал, стой и жди! – не оборачиваясь, огрызнулся Андрей и ускорил шаг.
Он опаздывал, было уже начало седьмого. Перед Новым годом пробки в городе разбухли безобразно, и рассчитать время в пути стало и вовсе невозможно.
Учительница Ольга уже высилась в оазисе света под фонарем, как аравийская пальма, прямая и длинная. При виде Громова ее лицо осветилось столь сострадательной улыбкой, что он непроизвольно заозирался в поисках того колченогого шелудивого песика, которому могла быть адресована эта сердобольная гримаса.
– Вы пришли! – вскричала Ольга и покачала головой, не одобряя легкость Громовской экипировки. – Пойдемте скорее в тепло!
