Рейтинговые книги
Читем онлайн Газета Завтра 221 (60 1998) - Газета Завтра

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 26

БАЦИЛЛА БЕЗДАРНОСТИ ПОРАЗИЛА ЛИДЕРОВ

Отсутствие позитивной и стройной идеологии у каждой из двух половин объединенной оппозиции совершенно естественно приводит к отсутствию таковой и на уровне объединения. Две неопределенные и безответственные, бездарные и недоделанные формы соединяются в нечто еще более чудовищное и уродливое. Это не “красно-коричневые”, но пародия на них. Следы глубокого биологического вырождения, отмечающего черты большинства патриотических лидеров, дополняют картину.

Неужели с таким набором можно всерьез рассчитывать на победу над умным, исторически сознательным и идеологически развитым и единым противником?

Конечно, на индивидуальном уровне российские либералы недалеко ушли от патриотов. Но за них думает Запад. А это серьезно, это сотни аналитических центров, миллионы долларов, структурная поддержка правительства США и руководства НАТО. В такой ситуации даже законченный идиот сможет развалить страну, особенно если учесть, сколь бездарный, но жадный до власти и славы контингент находится на противоположном политическом полюсе.

Провал патриотов и на сегодняшнем, и на предыдущем, и на будущем этапе имел, имеет и будет иметь, в первую очередь, идеологическую причину.

Я давно заметил одно асимметричное явление: на патриотических вечерах и митингах невозможно отделаться от чувства, что сидящие в зале простые патриоты гораздо умнее, глубже и подготовленней, чем пребывающие на сцене и выступающие в роли “пастырей”. Не то, чтобы каждый по отдельности зритель умнее. Нет, это не так. Но все вместе рядовые патриоты чувствуют и понимают все здоровее и чище, чем лидеры.

Постепенно эта замеченная мной еще в 91-92-м годах аномалия привела к полному отчуждению масс от политических вождей. Возникла стена непонимания. Постепенно органичное единство, солидарность, общность мысли и действия, намечавшиеся на первом героическом этапе (осада “Останкино”, май 1993-го, защита “Белого дома”), сменились апатией, усталостью и отчуждением. Многие объясняют это депрессией от чреды поражений и полного отсутствия реальных побед. На самом деле, постепенно сказывается идеологический вакуум, неспособность разработать и оформить синтетическое мировоззрение. В дальнейшем эти процессы только усилятся. На чудо здесь надеяться не стоит. Фатальные ошибки, типа голосований за Лебедя, необоснованных надежд на КПРФ, увлечения балаганной ЛДПР и другими, еще более провальными проектами, будут не сокращаться, а множиться.

Идеологический вопрос — главный, центральный. Именно он является ключевым для всей патриотической оппозиции. Отрицать это может только человек, которому в глубине души ход русской истории довольно безразличен, а личные и групповые интересы затмевают судьбу нации, сколько бы альтруистических и высоких слов при этом ни произносилось.

ГДЕ ИСКАТЬ АЛЬТЕРНАТИВУ?

Единственный адекватный ответ на запрос времени следует искать в направлении, где левые и правые тенденции, социальное и национальное были бы объединены в настоящем и глубоком синтезе.

При этом следует искать вехи такого синтеза именно в собственной, а не в среднеевропейской истории 30-40-х годов. Обратившись, например, к ситуации середины XIX — начала ХХ веков, к предреволюционной эпохе, мы практически сразу сталкиваемся с целым спектром политических и идеологических тенденций, которые во многом отвечают требованиям искомого синтеза. Речь идет о той идейной среде, в которой вызрела Революция. Показательно, что большевики были здесь до поры до времени не самой главной силой. Русская Революция черпала свои энергии из огромного блока идей и партий, кругов и салонов, которые разделяли две общие установки — социальный утопизм и веру в мессианское предназначение России. В своей книге “Идеология национал-большевизма” Михаил Агурский блестяще выстроил генеалогию этого направления, уходящего одновременно и к декабристам, и к славянофилам, и к народникам, и к социал-демократам, и к мыслителям Серебряного века, и к эсерам, и в конце концов к большевикам.

Имя этой тенденции — национал-большевизм.

Самым известным его представителем, охотно называвшим себя самого и своих единомышленников этим именем, был Николай Устрялов. Выходец из кадетской партии, последовательный националист, изначально примкнувший к белым и занимавший высокий пост в правительстве Колчака, Устрялов быстро понял национальный характер большевистской власти и антинациональную, атлантистскую миссию белого дела. Оставаясь в эмиграции, в Харбине, где он работал простым библиотекарем, Устрялов пропагандировал свои взгляды в Советской России и в среде тех, кто ее покинул. Он был основателем движения “сменовеховства”, которое оказало огромное влияние на идеологическую ситуацию в самой России. По отношению к Устрялову определялись позиции в период внутрипартийной полемики вначале между Троцким и Зиновьевым — Каменевым-Сталиным, позже между Зиновьевым-Каменевым-Бухариным уже против Сталина. Показательно, что последовательнее всех придерживался линии Устрялова именно Сталин на всех этапах внутрипартийной борьбы.

Аналогичное движение существовало в те же 20-30-е годы и в Германии. В самом широком смысле оно называлось “Консервативной Революцией” и было представлено такими гениальными мыслителями, как Освальд Шпенглер, Мартин Хайдеггер, Эрнст Юнгер, Артур Мюллер ван дер Брук, Герман Вирт. Но собственно национал-большевистским было его левое крыло, вождем которого был замечательный политик и публицист Эрнст Никиш. Никиш написал в 1932 году пророческую книгу — “Гитлер — злой рок для Германии”, в которой он с поразительной прозорливостью указывал на причину грядущей катастрофы, в случае прихода национал-социалистов к власти. Самой страшной ошибкой он считал расизм, антикоммунизм, славянофобию и солидарность с англосаксами и капиталистическими тенденциями. Он оказался сто раз прав. В 1937 году Никиш был схвачен нацистами и приговорен к пожизненному заключению

Но не только эти исторические национал-большевики олицетворяют данное идеологическое и мировоззренческое направление. Оно гораздо шире и многообразнее. Устрялов и Никиш лишь обобщили и систематизировали, свели воедино основные силовые линии, определявшие национальные и социальные традиции России и Германии. В этом синтезе сошлись и Хомяков, и Чаадаев, и Герцен, и Аксаков, и Леонтьев, и Бакунин, и Мережковский, и Ленин. Национал-большевизм был не просто политической силой, но историческим методом, философской школой, мировоззренческой платформой, намного превышающей политические кружки или литературные издания.

ПРИНЦИПЫ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИЗМА

Национал-большевизм — сугубо русская идеология, она традиционно и изначально сочетала в себе революционно-бунтарские, социальные (левые) мотивы с глубоким мистическим национализмом, безграничной любовью к тайне России, к ее уникальной и парадоксальной судьбе. Исторически это направление отличалось в высшей степени критическим отношением к либерально-бюрократической монархии Романовых (кстати, и сами славянофилы ненавидели Петра и резко критиковали Санкт-Петербургский период русской истории). Сомнение вызывала и синодальная послераскольная Церковь, подчиненная светским властям, послушная и формальная, часто лицемерная.

Но, вместе с тем, не западничество, не “просвещенная” Европа рассматривалась национал-большевиками и их предшественниками как образец для подражания. Напротив, Запад и все с ним связанное вызывало глубокую неприязнь. Отсюда, кстати, ненависть к капитализму, считавшемуся и являющемуся именно западным явлением (см. труды Макса Вебера и Вернера Зомбарта). Капитализм рассматривался национал-большевиками как экономическое воплощение философии индивидуализма, развившегося на католическом и протестантском Западе. Социализм же, общинный строй, считался сугубо традиционной православной и, шире, евразийской социальной системой. Оппозиция Запад-Восток виделась и как религиозная (католичество + протестантизм + Французское Просвещение — с одной стороны, византизм, православие — с другой), и как экономическая (капитализм с одной стороны, социализм с другой). Но социализм, предлагаемый национал-большевиками, был недогматическим, гибким, привязанным к национально-религиозным, этическим, а не абстрактно-теоретическим принципам. Тезис о диктатуре пролетариата не признавался. Вместо него утвердилась диктатура труда, в том числе крестьянского, сохранение мелкой частной собственности, особенно на селе, утверждался культ семьи, спартанского образа жизни, этика самопожертвования и героическая мораль преодоления инерции. Правая версия этой идеологии встречается в теории Нового Средневековья Бердяева, в мистико-теократической утопии Мережковского. Левый вариант восходит к доктринам Лаврова, Михайловского, Герцена, братьев Серно-Соловьевичей, Кельсиева, левых эсеров (хотя никакой догматической ортодоксии в этих вопросах не существовало). Идеология была открытой, гибкой, настаивающей лишь на соблюдении основных силовых направлений. В частностях были возможны самые разнообразные решения, что могло привести исторических национал-большевиков как к признанию Советской власти, так и к ее радикальному отвержению. Революция понималась национально, патриотически. Новое общество, новый порядок должен был быть подчеркнуто русским — национальным и универсальным одновременно, каким и является в идеале русский человек, “всечеловек” Достоевского. Именно так и понимался долгое время “интернационализм” русскими революционерами — не как космополитическое смешение, но как триумф русской духовной мессианской всечеловечности.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 26
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Газета Завтра 221 (60 1998) - Газета Завтра бесплатно.

Оставить комментарий