– Мне не дает покоя странное чувство. Оно гложет меня. Если я тебя вылечу, возможно, оно исчезнет.
– Нет, – негромко ответил маг, чувствуя, как постепенно уходит боль, противный нарыв рассасывается, а опухоль спадает, – твое чувство называется зависимостью.
– Опять дурацкая привязка?
– Она проявляет себя во всем.
Девушка отстранилась. Голова у Зора больше не болела. Целительница скрестила руки на груди, и не думая подниматься и возвращаться в свою комнату.
– Как на этот раз?
Бэла уже не спрашивала, она требовала объяснений, и Зор усмехнулся против собственной воли. Кажется, целительница совершенно освоилась и решила, что ей больше никто не причинит вреда. В чем-то она была права.
– Ты нуждаешься в моем обществе, в том, чтобы встречаться и разговаривать хотя бы раз в день.
– Нет!
– Зачем отрицать очевидное, если ты сейчас здесь?
Девушка резко поднялась.
– Нет! Вот увидишь, я превосходно обхожусь без тебя, даже привязка не вынудит меня быть зависимой от того, кто насильно притащил меня в этот дом!
Теперь она по-настоящему разозлилась, но, к счастью, довольствовалась тем, чтобы просто топнуть ногой, а не хватать любые попавшиеся под руку предметы.
Не получив от мага ни ответа, ни опровержения, Бэла повернулась и решительно покинула спальню.
До Зора долетел громкий стук двери, он снова лег и уставил глаза в потолок. Глупо отрицать очевидное, от этого ничего не изменится. Впрочем, молодости свойственно не соглашаться и идти наперекор всему. Со временем примет это как данность.
Вот уже несколько дней ректор Академии виеров не мог привести в чувство одного из лучших сотрудников. Преподаватель по боевой магии либо отсиживался у себя в кабинете и отказывался посещать занятия, либо навещал соседнюю пивную. Дав Эди достаточно времени, чтобы погоревать, Амир решил действовать.
– Эдвар, открой! – Ректор решительно стукнул кулаком в запертую дверь, но ответом была тишина. Со вздохом сожаления Амиральд отступил на шаг, сложил ладони лодочкой и прикрыл глаза. Толстая дубовая дверь пошла огненными трещинами, а потом осыпалась пеплом, устлавшим пол коридора и частично преподавательского кабинета.
Ступив в открывшийся проем, Сенсарро скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверной притолоке. Тишину, царящую в комнате, нарушал только громкий храп будущего заведующего учебным процессом. Ректор не сомневался в том, что следует отдать вакантную должность Эдвару, в превосходных преподавательских способностях которого успел убедиться, проблема заключалась в другом – хандра виера приобретала затяжной характер.
Приблизившись к окутанному винными парами другу, Амир склонился ниже и рявкнул, усилив голос магическим заклинанием:
– Встать!
Еще никто и никогда не приводил Эди в чувство так быстро. У подскочившего на диване преподавателя не только последний хмель из головы выскочил, но и дрожь прошла по телу, а мозг стал кристально чистым.
– Амир, – побледневший Эдвар прижал руку к сердцу, пытаясь понять, на месте ли оно или уже перекочевало в иную часть тела, – ты какого хрымза[6] так пугаешь!
Амиральд невозмутимо прошествовал к письменному столу и уперся ладонями в столешницу, окинув взглядом разложенные на поверхности схемы и планы.
– Нельзя было сразу прийти ко мне? За каким проклятием ты впал в тоску, Эдвар, когда еще ничего не потеряно? Ты дома когда был в последний раз?
– Заходил к матери пару дней назад… Мне стыдно смотреть ей в глаза, Амир, я ничего не могу сделать.
– Так ли ничего?
– Ничего! – Эди подскочил на ноги и возбужденно заходил по комнате. – Он привязал ее к дому, он привязал ее к себе. Я этого мерзавца даже придушить не могу, а Бэла не в состоянии выйти за пределы поместья! Все люди, которые работали на меня и помогали вызволить сестру, предпочли замести следы. Даже фирму свою прикрыли, перенесли в какую-то другую контору, чья репутация не пострадала. Одна кухарка еще посылает мне весточки.
– Я повторю свой вопрос: почему ты не пришел ко мне?
– Я уже по уши в долгу перед тобой за оказанную помощь, Амир, но что ты можешь сделать в этой ситуации?
– Эди, я дал слово тебе и твоей матери вернуть Бэлу домой, а я никогда не отказывался от своих обещаний.
– Да ты понимаешь, что такое кровная привязка?!
– Представь себе.
– И что, что ты можешь сделать?
Ректор Сенсарро молча потянул за тонкую цепочку и достал из нагрудного кармана мутный кристалл размером не больше мизинца. Похожий на осколок горного хрусталя и с виду совершенно неинтересный минерал блеснул в лучах заглянувшего в окно солнца.
Эди осмотрел вещицу без малейшего энтузиазма, силясь понять, какой от нее может быть прок.
– И? – наконец, спросил он, даже не ожидая услышать что-то интересное.
– Это криспп, – невозмутимо ответил Амиральд.
Брови Эдвара медленно поползли на лоб, а дыхание сбилось. Преподаватель сделал шаг, споткнулся и чуть не упал прямо под ноги ректору. С трудом сохранив равновесие, он приблизился к Сенсарро и протянул дрогнувшую руку.
Холодный кусочек лег в его ладонь, неровные острые грани врезались в кожу, когда Эди со всей силы сжал кулак.
– Это не шутка?
– Нет. – Вид Амира говорил о том, что ректор серьезен как никогда.
– Кристалл преломления пространства? – Эди все еще не мог поверить в то, что услышал.
– Именно.
– Как… где… невозможно!
– Возможно, Эди.
– Откуда он у тебя?
– Эта вещь… скажем так, не совсем моя, ее хозяином является другой человек.
– А она работает? Тебя не обманули?
– Работает.
Эдвар разжал ладонь и поднес кристалл к глазам.
– Поверить не могу.
– Знаешь, что самое главное, Эди?
– Что? – Виер все еще любовался крисппом и с трудом расслышал слова Амира.
– Эта легендарная безделушка способна преломлять любое пространство, и ей не страшна даже самая совершенная защита.
Да что не так с этой девчонкой?! Несмотря на железное самообладание, Зор никак не мог справиться с закипающей в душе злостью. Ему требовалась предельная концентрация при подборе ингредиентов, а эмоции целительницы снова путали все планы. Со стуком поставив колбу на стол, ректор стремительно направился к лестнице. Сегодняшние опыты пришлось отложить.
… – Вы выяснили причину?
Компаньонка Бэлы стояла перед невозмутимым господином, краснела, бледнела и пыталась оправдаться:
– Девочка просто грустит…
– Я спрашиваю причину.
Зелье забвения уже действовало на целительницу, и тоска о родных не должна была ее беспокоить. Однако грусть пленницы не проходила, а пускала все более глубокие корни и в душе Зора прорастала колючими терниями одиночества.
– Я думаю, что ей тоскливо одной.
– Одной? У нее есть вы и масса слуг, готовых исполнить любые ее пожелания.
– Она обмолвилась как-то, что грустно, когда нет никого, кто бы беспокоился о ней или вспоминал. И она никому в целом мире не нужна.
Ректор едва сдержал желание обхватить голову руками и тяжело застонать. Мерзд! Не одно так другое.
– Я повторю свой вопрос, на что ей вы, если не можете развлечь?
– Но она… ей ничего не интересно, я пыталась…
– Вы уволены.
– Уволена, господин?
– Именно. Отправляйтесь собирать вещи.
Матушка Надиш воровато поглядывала по сторонам, пока поднималась следом за важным и степенным слугой по ступенькам самого шикарного особняка из всех, в каких ей только довелось побывать. Все здесь дышало благородной стариной и утонченностью. Ни одна деталь не выбивалась из общей гармонии и согласованности, все безукоризненно подходило друг к другу, не улавливалось даже намека на крикливость или попытку впечатлить, поразить, пустить пыль в глаза. Достоинство и гордость за себя и всех тех, кто когда-то населял этот огромный, казавшийся на удивление пустынным и холодным дом, пропитали воздух.
Когда пожилая женщина переступила порог большого кабинета, ее взгляд невольно приковала внушительная фигура человека, восседавшего в роскошном кресле возле письменного стола. Женщина увидела того, кто являлся средоточием атмосферы этого дома, его центром и источником жизни. От беловолосого мужчины исходило ощущение силы и непоколебимой уверенности в себе.
Матушке вдруг захотелось поклониться, хотя уж перед кем-кем, а перед аристократами она никогда не гнула спину. Однако ее собеседник поражал с первого взгляда, вызывал странное чувство, отдаленно похожее на благоговение. Возможно, благодаря особенной манере держаться, словно важнее его и его повелений ничего не могло быть, а неповиновение его приказам даже не предусматривалось.
– Входите. – Маг качнул зажатой в руке тростью, позволив женщине приблизиться. Неловко переступив с ноги на ногу, Надиш сделала несколько шагов вперед и снова замерла.
– Мне дали неплохие рекомендации относительно качества ваших услуг, по этой причине вас сюда и пригласили.
