— КТО ИСПРАВИЛ НАЗВАНИЕ ЗАКЛИНАНИЯ «ЧРЕВО ПОКРОВА» НА «ЧЛЕНЫ ПОКРОВА»?!
— Этери, — на голубом глазу сказал я. Чмо тут же заверещало.
— Ложь!
— Ну конечно, напортачила и тут же покрывать себя! Знаем мы, что не обязательно врать, чтобы ты так сказала!
— Не-е-ет! — чуть ли не рыдала полупокер. Она очень серьёзно относилась к вопросам собственной чести, что была незапятнанной, как подгузники младенца.
— Этери, это правда сделала ты?.. — злобно посмотрела фикалка на купидона. Я едва удерживался от смеха. Потому что все они забыли одну маленькую деталь.
Этери не умела писать.
— Кстати, Федь, — вернулась из-под стола Аркаша, правда, с другой стороны. Наверное, она украла какие-то драгоценности уже с ног Этери. — Шутка-то смешная, но про Багrового Пепла лучше не шутить. Он всё слышит.
— Да? — я задумался и приставил палец ко лбу. — Я просто попытался интегрировать элементы вашего мира в свой анекдот. Он же у вас что-то вроде страшилки, разве не так? Или это снова твоя любовь к теориям заговора?
— Не к теоrиям заговоrа, а к суевеrиям, — покачала она головой и оперлась локтями о стол. — И суевеrия не возникают на пустом месте. Это знает даже rебенок. Даже если мы не можем найти научное объяснение, это не значит, что его нет.
Мне хотелось сказать нечто едкое и язвительное, но вдруг меня осенило. Она в чём-то была права. Не все приметы являются пережитком прошлой тупости и мракобесия. Вспомнить хотя бы довольно известную «болят колени — к плохой погоде». Люди, чувствительные к перепадам давления, вполне могут почувствовать грядущий дождь. Да и вообще так устроена логика человека — находить закономерности ради упрощения мира, ради выживания. Сделал неправильный вывод, обошел какое-то место лишний раз стороной — ничего страшного. А сделал правильный — выжил и передал знание потомкам. В итоге, как бы мне не нравилась общая философия Аркаши, я был вынужден кивнуть.
— Ну и что, сейчас придёт Пепел нас всех убивать? — небольшая доза яда всё же просочилась в голос.
— Ну… Конечно нет, — пожала плечами Аркаша. — Он не пrиходил уже девятьсот лет, и сам лишь знает, когда пrидёт в следующий. И пrидёт ли вообще. У него совсем нет пrичин возвrащаться на Квод.
Хм… Знакомая дата. Где-то я её слышал… А, точно! Девятьсот третий год От Возникновения Магии! Местное времяисчисление.
— Это как-то связано с текущей датой? — аккуратно спросил я. Было что-то в этой теме… Загадочное. И в то же время знакомое. Но почему знакомое?! Я буквально не имею ничего общего с этим! — Этери, ты не знаешь? Ты же Бог, или хотя бы пародия на него.
— Не пародия, а постмодерн, — поправила полупокер и глупо уставилась на меня. — Связано, хоть моя сущность и не застала те события. Но если пересказывать историю цельным куском, то на это уйдёт довольно большое время.
Я вздохнул и махнул рукой. Ладно, не так уж интересна эта «история». По крайней мере, не настолько, чтобы портить ей такой хороший вечер. Можно отодвинуть это на завтра. Хм… «История». Я взглянул на фолиант в руках волшебницы и меня посетила очередная гениальная мысль.
— Слушай, можешь одолжить парочку чистых листочков и перо с баночкой? Есть идейка небольшая.
Девушка положила фолиант на стол, и свободной от пера рукой схватила миску с борщом. Она сделала небольшой глоток, и вокруг её губ остался красный след. Думаю, он исчезнет оттуда только тогда, когда фикалка попадёт под дождь. Кстати, точно — нужно как-то загнать её под дождь.
— Решил-таки начать работу жиголом? Будешь вести учет клиентов?
— Очень смешно, Флюра, шутка претендует даже на категорию «Г», — придвинул я к ней лицо. — Но пока что из нас только ты работала в борделе.
Похоже, мой жест работал безотказно — она всегда становилось более покладистой, когда я придвигал свою черепушку. Флюра вздохнула и перешла к концу фолианта, после чего вырвала несколько страниц пергамента, а тыльной стороной ладони подвинула баночку чернил. Я тут же схватился за листки и перо, после чего написал заголовок.
«Где мой гаремник?!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нет, херня. Доподлинно известно, что такое может отпугнуть аудиторию. Поэтому я совершу небольшой обман и назову книжку названием, совершенно не отражающим сути произведения. А на обложке будет какой-нибудь крутой чувак, совсем на меня не похожий.
«Мир, что (мен)я покорил»
Теперь самое то! Осталось только переписать приключения и перенести труды в свой мир после убийства Чорта. Все получат дикое удовольствие от невыдуманных историй, о которых невозможно молчать!
— Если писать книгу о наших похождениях, то какого она будет жанра?
Вопрос был поставлен ребром и даже немного грудной клеткой. Внимание троицы тут же было приковано ко мне — прекратили рассказываться анекдоты, читаться книги и вороваться ценности.
— Приключение? — задумчиво сказала Аркаша, крутя в пальцах браслетом. Этери очень странно на него смотрела, кажется, до неё начало что-то доходить.
— Пф-ф, херня, — я покачал головой. — Такого жанра не существует. Он заменился на ЛитРПГ и попаданцев. Сейчас назвать свою книгу приключением — прямой путь к коммерческому провалу.
Аркаша, да и все остальные, в принципе, ничего не поняли из того, что я произнёс. Но тут Этери всё же сумела выделиться:
— А что такое жанр?
Я вздохнул. Ну да, а какой ответ стоит ожидать от существа, не умеющего читать?
— Это как «постмодерн» и «постирония», которыми ты так часто щеголяешь в речи.
— Точно! — хлопнула Этери в ладоши и улыбнулась во все зубы. — Наша книга будет в жанре постиронии!
А она была в чём-то права. Но, к сожалению, такого жанра пока не придумали. Я почесал пушистым кончиком пера нос и прикрыл глаза:
— Может, комедия?
— Комедия? — Флюра вздохнула. — Ну и почему же?
— Потому что этот мир сильно отличается от моего родного, — я пожал плечами. Для меня это было очевидным решением. — Происходящие здесь события даже несколько абсурдны относительного того, что происходило на моей родине. Если задуматься над этим, то можно здорово посмеяться.
— М-м-м, — протянула девушка и выпрямилась. В её зелёных глаз смешалось множество чувств. Я пытался разглядеть их, но не мог отделить одно от другого. Если там была злоба, то явно не занимала всё пространство в радужке. — Например, посмеяться над смертью моего брата? Над тем, что погиб единственный человек, способный остановить чуму, и Квод вполне себе может оказаться обречён, потому что болезнь нельзя остановить никакой магией? Может, смешно то, что нас с Этери чуть не сдали в бордель, где насиловали бы следующие несколько десятков лет, пока мы бы не погибли от проказы, подцепленной от клиента?
Всё же мне удалось различить хоть одно чувство в её глазах. Грусть. В них было много грусти. И от этого взгляда я стушевался.
— И ты думаешь, что дальше будет лучше? — покачала она головой. — Боюсь, что нет. На нас долги, и долги большие. Думаешь, родители простят меня за красивые глаза? Что кто-то, кто способен наскрести миллион гривен, отдаёт их просто так?
Я прикусил губу. Кажется, девушка меня уела. И не обычным, привычным способом — в виде какой-нибудь издевки или насмешки. Просто — по фактам. У меня засосало под ложечкой, и, кажется, что-то вроде совести заставило окончательно передумать от названия собственной книги комедией.
— Ладно, потом решу, — я отложил перо на стол. — Раз уж всё так серьёзно, давайте обсудим наши дальнейшие действия.
Для смены темы потребовалась небольшая перестановка на столе. Исчезли следы борща, да и книгу Флюра тоже утащила в угол. Похоже, на улице наступила ночь, потому что по башне гулял слабый холодок. Чтобы отстраниться от этого ощущения, я вдохнул свежий аромат розы, стоящей по центру стола. По сути, он работал как фильтр — избавлялся от смрадного воздействия фикалки на лёгкие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ладно, приступим, — я похрустел спиной и шеей. Моя голова изогнулась под таким углом, под которым очень хорошо виднелся браслет на моей руке. Ладно, нельзя так долго откладывать этот диалог. — Хорошо, кто-нибудь знает, что это за вещь?
