— Молодец! Вот уж я не ожидал! Думал, полдня потеряем, — похвалил Аобран, аплодируя, как на ярмарочном представлении. Привычки вечных актеров не исчезали даже среди безмолвия пустыря.
— Вот почему орки не идут в кудесники? Так бы нам помогали, — посетовал Ледор. — И декорации ставить, и повозки чинить.
— Потому что мы верим в Белого Дракона, а вы нет, — несколько угрюмо отозвался Адхи.
— Это бы не помешало научиться магии, — заметил Аобран, сосредоточенно плавя колючую проволоку и не задевая при этом колесо. Пожалуй, порой магия и впрямь помогала.
— У нас есть племя и шаман, нам незачем показывать кудеса всякие на потеху, мы воины и пастухи, — продолжал Адхи, упрямо давя невольное восхищение аккуратной работой спутника, который уже освободил колесо и приглашал снова сесть в кибитку.
— А как смотреть, так вы не против были, — поддел Ледор, и Адхи недовольно оскалился.
— У каждого свой путь, — успокоил обоих Аобран. — И не всякий кудесник пойдет на ярмарки. Я вот не терплю тех, кто ловит для потехи созданий Хаоса. За что животинку мучить? Да и они ведь разумные такие же, как мы!
— Разумные! Я знал! И та оранжевая птица, Огневик, просила о помощи по-настоящему! — поразился Адхи, нащупывая в памяти детские воспоминания. Еще тогда он не поверил словам матери, тайно думая, как бы отворить замок. Но устрашился, что огненный пришелец из Хаоса спалит не только кибитки мучителей, но и поселение орков. Сейчас, конечно, он бы уже никому не помог.
Да он вообще никому не успел помочь! Надышался плесени и упал — вот и все геройство. И от этого в сердце теснилась надрывная тоска, ощущение собственной ничтожности.
— Эй, мы почти приехали, скоро будешь дома, — дотронулся до плеча Ледор, вырывая из тяжелых раздумий.
Адхи вновь увидел громадину моста, отчего по телу пробежала судорога холодной оторопи. Да еще пришлось спускаться второй раз в подземную юрту.
— Они будут кричать? — спросил Адхи, когда спутники подошли к длинному подносу, который они называли панелью управления. Дохлых змей, свисающих со стен, они все так же именовали проводами. Значит, прежние обитатели каменной юрты жили в унылом мире колючей проволоки, пунктов управления и проводов. Нет, Адхи совсем так не хотелось, да и под землей пристало рыть норы разве что кротам и шерстистым людям с дальних пустошей.
— Кто «они»? А! Голоса… — подивился Ледор, встряхивая рыжей копной.
— В тот раз мы говорили, «пусть для тебя это останется магией». Но на деле-то это как раз не магия, — ответил Аобран. — В «проколах» есть магия, а в этой штуке нет.
— Это призраки! Вы их вызываете каждый раз, когда открываете «прокол», — рассудил Адхи.
— Нет, это не призраки. Это запись. Знаешь ведь записи на глиняных табличках или в книгах? — попытался объяснить Аобран.
Адхи за всю жизнь не видел книг, о которых порой рассказывали странники, пришедшие из-за Охранных Камней со стороны гор. Вроде как у людей были огромные стопки сшитых пергаментов, и на них они хранили свои знания в виде заковыристых лапок и кружочков. Глиняные таблички звучали более понятно: на них шаман Ругон порой рисовал прошения духам. Но говорящих табличек уж точно не довелось встречать.
— Да, у прошлых людей и книги умели говорить, — объяснил Ледор и потянул за рычаг на длинном подносе, вновь вызывая из колодца небытия таинственную «запись». И вновь повторился короткий исполненный болью разговор, оборвавшийся на звенящей струне:
— Я вижу, как горит воздух!
Адхи уже не робел, утешая себя, что это всего лишь говорящая глиняная табличка. Но теперь больше трогал смысл сказанного. Судя по тону и выдержке, переговаривались воины, но в их голосах звучала неподдельная паника.
«Они воочию увидели Змея Хаоса», — понял Адхи и содрогнулся от мысли, что кто-то вел запись последних мгновений перед неминуемой гибелью.
Само собой, радости и надежды от услышанных переговоров не прибавилось. Зато кудесники сказали, что «прокол» открыт. Адхи опрометью кинулся наружу, прочь из стылой каменной юрты, этого кургана без костей. Он уже запомнил повороты в лабиринте, оказавшемся не таким уж извилистым: большинство ответвлений заканчивались тупиками обвалов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Постой, позволь проводить тебя. Ты не знаешь, чем закончилась битва! — остановил его голос Аобрана, и Адхи замер, едва не споткнувшись на лестнице. И впрямь: он мог угодить прямо в стан врагов, где последних уцелевших соплеменников убивали и мучили. Мысль об этом с самого пробуждения заставляла нервно кашлять, пронзая морозной стрелой.
— Да и бедовый ты парень, мало ли, что с тобой еще случится, — попытался не напоминать о плохом Ледор, обращая все в полушутку.
Впрочем, все трое ощутимо робели. Кудесники неторопливо плыли в своих длинных балахонах из контрольного пункта и как будто не желали идти к «проколу».
— Если что, мы немедленно вернемся, — пообещал Аобран. — Раз уж спасли тебя, то и сейчас не бросим.
Бледные пальцы Ледора сжали запястье Адхи, смуглая кисть Аобрана легла на плечо. И так они все вместе шагнули в «прокол», задержав дыхание от страха. Вновь воздух закружился густой болтушкой, вновь стальные обручи сдавили грудь. Но очень скоро все прекратилось. Адхи оказался в родной степи, по которой они кочевали все лето. И никто не сражался, не летели стрелы, не горели юрты. Только… И поселения не было!
— Где… Где мы? — обомлел Адхи. Он еще верил в какую-то ошибку. Кудесники обманули? Или «прокол» открылся в стороне от стойбища? Но стоило лишь немного приглядеться, чтобы увидеть вытоптанную траву, следы копыт, выжженные фрагменты земли, запекшуюся кровь и несколько брошенных сгоревших юрт, в одной из которых отчетливо угадывалось жилище отца Хорга.
Если племя и уцелело, то откочевало в другое место. Адхи не увидел брошенных тел, зато неподалеку оказались свежие холмы могил. Если бы захватчики победили, они бы не тратили время на погребение врагов, а просто унеслись бы дальше стаей саранчи.
Но кто лежал в могилах? Отец, мать? Шаман Ругон? Орки не возводили надгробий обычным воинам-пастухам, лишь прославленным вождям доводилось уйти в иной мир через холм-курган.
— Да, похоже, ты потерялся, — вздохнул Ледор, пока Адхи растерянно ходил по месту, которое долгое время служило им стойбищем. Теперь это была просто степь.
— Не потерялся! Вы можете как-то узнать, куда они пошли? Я вижу следы, но пешком мы не доберемся… Думаю, здесь день или два пути, — рассудительно заключил Адхи, стараясь мыслить по-взрослому, как всегда учил отец.
— Мы можем наугад пооткрывать «проколы» из контрольного центра, можем задать направление по этим следам, — пожал плечами Аобран. — Но вряд ли это поможет тебе в поисках. Ты должен научиться сам открывать «проколы», как это делал Хорг.
— Я думал, это возможно только из подземной пещеры, — удивился Адхи, с тоской подходя к месту, где недавно стояла их юрта. Теперь там маячил лишь буро-желтый прогалок свалявшейся травы.
— Обычно да. Но Хорга обучил другой кудесник. Он путешествовал с нами, а потом внезапно ушел, откололся от табора. Мы полагаем, он теперь поклоняется Змею Хаоса, даже если этой твари не существует, — задумчиво протянул Ледор. Адхи заинтересованно сощурился: похоже, кудесники, сами того не подозревая, отвечали на его незаданные вопросы.
— Хотя в Змея Хаоса мы еще можем поверить. Катастрофа была, монстры тоже существуют, — подхватил Аобран, стараясь не отходить далеко от «прокола». — Я вырос на другом конце уцелевшего мира у разлома Барьера, на Отвергнутом Архипелаге. В те моря беспрепятственно заплывают самые жуткие создания с клыками и щупальцами, а размеры их тебе лучше не знать. И некоторые из племен, в том числе мое, считают их еще защитниками. Но они просто неразумные монстры. В этом я, к сожалению, убедился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, и я тоже был на Отвергнутом Архипелаге, и меня пытались принести в жертву одной из таких тварей, — вздрогнув, кивнул Ледор. — У каждого племени там свое лже-божество, которому угождают по-разному, надеясь на мифическую защиту от других тварей.
