душка? — усмехнулся он, однако взгляда не отвел. И даже придвинулся поплотнее.
— Я резко заметила, что одного скрытного демона трогает мое нежелание возвращать ему долг тем способом, о котором вы говорили, — лукаво улыбнулась Демиану, как мне казалось, поймав его на сказанном. — И вообще тебя сильно задевает мое пренебрежение твоим вниманием.
На последних словах заметила, как потемнели глаза демона. Я как загипнотизированная уставилась в его расширившиеся зрачки с алыми всполохами чистого пламени, чувствуя, как краснею. Кажется, я переоценила свою выдержку, затеяв настолько откровенные речи с Темным. А ему явно не понравилось, что его раскусили. И мне на секунду померещилось, что Демиан сам сейчас не прочь впиться в меня зубами. От этой мысли я внезапно задрожала, ощутив незнакомую негу, разлившуюся по телу и защекотавшую основание шеи. На мгновение мне и в самом деле захотелось склонить голову, подставляя шею для… сумасшествие какое-то! Читал бы он, какие мысли сейчас витают в моей безумной головушке, посмеялся бы надо мной!
Но демон, склонившись к моему лицу, произнес нечто совершенно другое:
— А знаешь, Огонек, — прошептал Демиан почти в самые мои губы, — теперь тебе придется очень сильно попросить, если хочешь, чтобы я здесь задержался и помог.
— Дай угадаю, — попыталась перенять его тон, однако дыхание мое против воли участилось, а сердце забилось настолько трепетно, что я ощущала каждый гулкий удар, — просить демона о помощи — тоже чревато последствиями?
— Еще какими, — добавил он в голос хрипотцы, усиливая мое сердцебиение.
— Тогда, пожалуйста, — ответила, сама еще не вполне осознавая, что творю, — помоги мне выбраться отсюда, — и выдохнула, сокращая и так мизерное расстояние между нашими горящими от нетерпения губами.
Поцелуй был упоительно сладким. На этот раз демон целовал нежно, словно осторожно смакуя, совершал он тягуче неторопливые движения, от которых я медленно таяла, мечтая не то прекратить эту ласковую пытку, не то усилить, доведя до обжигающего пика.
Руки Демиана жарко поглаживали талию и оголенную часть спины. И постепенно, поднимаясь одной ладонью все выше, он жестко захватил заднюю поверхность шеи, не позволяя отстраниться и углубляя поцелуй. Но я и не желала прерывать это горячее блаженство, яркими искорками расползающееся по телу. А близость опасности только усиливала остроту ощущений, добавляя особую пикантность происходящему.
— Нет-нет-нет! — грубо прервал нас вклинившийся в столь неподходящий момент раздражающий голос Фавна. — Нечестно начинать без меня, — обиженно насупил он щетинистую мордочку. — А я им еще вкусностей притащил!
Демиан мгновенно выпустил меня из объятий, оставив после себя растерянность улетучивающейся неги.
— Так неси их скорее, — выхватил он большущий бронзовый поднос из рук Фавна, водружая передо мной целый натюрморт из различных фруктов, поджаренной дичи с золотистой корочкой и мелконарезанных зеленых овощей. — Не видишь, малышка уже меня самого готова сожрать на ужин!
Фавн недоверчиво окинул нас очередным задетым до глубины его пошлой душонки взглядом, но противоречить не стал. И мы, наконец, принялись за вкуснейшую еду с привкусом возможной ловушки и тонким оттенком безысходного смирения.
— Вот мы и наелись вдоволь «сыра» из местной «мышеловки», — вполголоса констатировал Демиан, когда Фавн, напевая веселенький мотивчик, удалился за следующей порцией прохладительного напитка. — Твое счастье, что я не Низший. Есть мизерный шанс, что снотворное на меня не подействует.
— К-какое снотворное?.. — лениво развернулась я к демону, вяленько расплывающемуся перед глазами. — Почему ты молчал?! — воскликнула, собрав остаток сил и уже чувствуя, как неотвратимо слабеют руки, с трудом удерживающие вилку с виноградинкой.
— Потому что это было неизбежно, Огонек, — грустно сообщил Темный, заботливо подправляя подушку за моей спиной. — Одичавший от скуки Фавн все равно бы не отпустил нас. А так есть небольшая вероятность, что моя затаившаяся сила вкупе с твоими закрывающимися изумрудными глазками смогут немного усыпить его бдительность.
Глава 9. "Дома"
Мне снова снилось произошедшее в Диких землях…
Как же странно просыпаться дома после таких снов!
“Дома”…
Нет, место, где я нахожусь сейчас, увы, невозможно называть домом. И дело вовсе не в том, что мы все еще живем в чуждом для нас мире. Как раз наоборот. Я все чаще ловлю себя на том, что нахожусь именно там, где и должна была бы быть.
Да вот только люди и вещи, окружающие меня в данный момент, не вызывают больше эмоций, которые испытываешь к родным. Я словно в каком-то затянувшимся сне, где все ненастоящее. Искусственное и наигранное. Будто мне досталась партия девушки с тем же именем, что и у меня в бесконечном спектакле. Рядом с артистами, исполняющими роли моих близких.
А реальный мир со всеми красками, искренними переживаниями и ослепляющими чувствами перебрался в грезы. Стал невесомой дымкой, окутывающей меня ночами. Застыл потрясающе насыщенной картинкой в Дикой Пустоши. Остался там… с Ним…
— Ну и почему у тебя снова такое кислое выражение лица? — пробасил отец, стоило мне спуститься к завтраку. — Ты же не хочешь испортить всем настроение своим поникшим видом. Сейчас же улыбнись и пожелай всем доброго утра! — велел он.
Поразительно, как этот человек искренне верит, что его приказы способны изменить все. Даже восполнить абсолютную эмоциональную пустоту в груди.
— Да, привет, дорогая, — поддержала его моя будущая свекровь, очень энергичная и слишком любознательная особа. — Мы все очень рады, что твой приступ прошел. Как себя чувствуешь? Я сейчас как раз говорила, что тебе нужно почаще гулять. Лисинд, помнишь нашу соседку справа? — обратилась она к сыну и, по совместительству, к моему жениху, — ее дочь тоже страдала какими-то припадками. А прогулки ей очень помогли.
— Да, точно, — как всегда согласился он с матерью, — но Норма же никого не слушает! А то давно бы уже пришла в себя.
Я привычно пропустила мимо ушей укор, сев напротив и подтянув к себе чашечку все еще горячего кофе. Кайф!
— Вам нужно ежедневно гулять после завтрака, чтобы держать себя в тонусе, — не унималась тетушка Ильза.
Называть ее тоже «мамой» я бы, наверное, не смогла. Пусть и относились мы друг к другу со странной теплотой. Да, спорили, зачастую даже на повышенных тонах. Да, злились и перечили друг другу, но при этом любили какой-то болезненной любовью.
Смешно, мы с ней из-за подобных отношений больше напоминали страстную парочках, чем с ее сыном. Ну такую, когда всего шаг от ненависти до любви. Ну или обратно, временами, тоже.
— Давайте, начнем сегодня же! Быстро доедайте завтрак, — продолжала «дорогая матушка» строить собственные планы на нас.
— Сегодня я не смогу, у меня дела, — опомнился женишок, которому лень было даже разговаривать со мной, не то, чтобы тащиться
