Глава XLII
Констанций, Непоциан, Деценций, Патриций, Сильван, Юлиан
Констанций силою своего красноречия меньше чем через десять месяцев принудил его отречься от власти и предоставил ему покой (в условиях) частной жизни.[301] (2) Такой успех благодаря его красноречию и милости с тех пор как существует Империя выпал на долю только ему одному. (3) В самом деле, когда сошлись в значительной части оба войска, была проведена сходка наподобие судилища, и он добился своими словами того, чего, казалось, совсем было невозможно достичь, разве только после большого кровопролития. (4) Этот случай показал, что красноречие имеет большое значение не только в мирное время, но и на войне, ведь при его помощи разрешаются самые трудные вопросы, если оно покоряет своей выдержанностью и бескорыстием. (5) Это особенно видно на примере нашего принцепса; однако суровая зима и недоступные Альпы задержали его и не дали немедленно отправиться в Италию против других врагов. (6) Между тем в Риме чернь была подкуплена и, вследствие всеобщей ненависти к Магненцию, родственник Флавия с материнской стороны Потенциан,[302] вооружив отряд гладиаторов и убив префекта города, объявляет себя императором. (7) Его безрассудство причинило столько бед римскому народу и сенаторам, что повсюду дома, площади, улицы и храмы были залиты кровью и полны трупов, точно погребальные костры. К этому прибавилось еще и появление людей Магненция, которые через месяц без трех дней сразили своего противника. (8) Но уже и раньше, когда ожидался налет внешних врагов, Магненций поручил управление Галлиями брату своему цезарю Деценцию,[303] а Констанций — Восток — цезарю Галлу,[304] чье имя переменил на свое. (9) Сами они ожесточенно воевали друг с другом в течение трех лет. Наконец Констанций, преследуя Магненция, бежавшего в Галлию,[305] вынудил обоих братьев различным способом покончить с собой. (10) Между тем подавлено было восстание иудеев, которые нечестно создали как бы свое царство и возвели на престол Патриция. (11) Несколько позже и Галл был убит по приказу августа за его жестокость и мрачный характер.[306] (12) Итак, после долгого перерыва, примерно через семьдесят с лишним лет, управление всем государством оказалось опять в одних руках. (13) Только что успокоившись от внутренних смут, оно снова начало подвергаться испытаниям, когда власть захватил Сильван. (14) Этот Сильван, родившийся в Галлии от родителей варваров, в порядке военной службы перешел от Магненция к Констанцию и в очень раннем возрасте дослужился до начальника пехоты.[307] (15) Когда он с этой должности поднялся на еще более высокую, движимый страхом или безумием, он примерно на двадцать восьмой день был убит во время мятежа легионов, на поддержку которых он надеялся.
(16) По этой причине, чтобы у галлов, всегда быстрых на решения, не произошло какого-либо переворота и особенно потому, что германцы разоряли много их земель, Констанций назначил управлять дальними областями близкого родственника своего, цезаря Юлиана.[308] Этот быстро усмирил все племена[309] и захватил в плен прославленных германских царьков. (17) Хотя все это было выполнено его трудами, однако произошло благодаря судьбе и замыслу принцепса. (18) Последний имеет такое большое значение, что, например, Тиберий и Галерий, действуя в подчинении у других, добились во многом прекрасных успехов, а когда действовали самостоятельно — не получили соответствующей славы согласно своим ауспициям. (19) А Юлий Констанций,[310] обладавший властью августа в течение двадцати трех лет, занятый все время то внешними, то гражданскими войнами, почти не слагал оружия. (20) Им он сверг много тиранов, с его помощью выдержал натиск персов,[311] дал сарматам царя, к их возвеличению пробыв некоторое время среди них. (21) Так же когда-то поступил Помпей в отношении Тиграна[312] и, насколько мы знаем, едва ли еще было когда-либо сделано [подобное] хотя бы немногими из наших предков. (22) Он был спокоен и милостив, смотря по обстоятельствам, изысканно пользовался своими знаниями в науках; манера его красноречия была спокойная и приятная, в труде он был вынослив и удивительно искусно владел луком; он легко преодолевал в себе пристрастие ко всякой еде, сластолюбие и другие страсти; с большим благочестием он почитал отца и сам очень берегся; он хорошо сознавал, что спокойствие государства зависит от образа жизни хороших принцепсов. (23) Но все прекрасные качества Констанция были, однако, подорваны тем, что мало усердия было им проявлено при выборе достойных начальников провинций и войск и что к тому же дурными были нравы большинства его помощников и слуг, и пренебрежительным было отношение ко всему доброму. (24) А чтобы кратко выразить главную мысль, я скажу, что как нет ничего светлее личности императора, так нет и ничего отвратительнее большинства [императорских] прислужников.
В. С. Соколов[313]
Секст Аврелий Виктор — историограф IV в. н. э
История рукописи и произведения Аврелия Виктора
Научная традиция закрепила за именем Секста Аврелия Виктора четыре произведения под следующими заголовками: 1) «Origo gentis Romanae», 2) «De viris illustribus, urbis Romae», 3) «De Caesaribus» и 4) «Epitome de vita et moribus imperatorum Romanorum».[314] Традиция эта соблюдается и до настоящего времени, несмотря на то, что научная критика текста уже много веков назад твердо установила, что несомненное авторство Аврелия Виктора можно признать лишь за одним из названных четырех произведений, именно за третьим по порядку, «De Caesaribus sive historiae abbreviatae pars altera».[315]
История этого вопроса такова.[316] До начала XVI в. произведением Аврелия Виктора считалось только четвертое в указанном выше ряде, т. е. Epitome. Первое издание его было выпущено в 1504 г. в Италии Лаврентием Абстемием и посвящено светлейшему князю Гидобальду Урбини. Но в 1577 г. известный публикатор древних текстов Андрей Скотт издал сборник жизнеописаний героев Римской республики, начиная с альбанского царя Проки, добавив еще девять жизнеописаний, которых не было в прежних изданиях этого сборника, приписывавшегося до Андрея Скотта разным древним римским писателям: Плинию Младшему, Светонию, Корнелию Непоту, Асконию Педиану, Гигину, Эмилию Пробу. Некоторые предполагали даже авторство Тита Ливия. Через два года после этого, именно в 1579 г., Андрей Скотт опубликовал найденное им в предоставленном ему Теодором Пульманом так назыв. Брюссельском кодексе XIV в. следующие друг за другом произведения: «Origo gentis Romanae», листы 85–96 и «De Caesaribus», листы 124–155. Сборник «De viris illustribus» занимает в этом кодексе промежуточные листы от 96 — до 123. На этот раз Андрей Скотт приписал все эти произведения Аврелию Виктору. Что же касается сочинения «Epitome», ранее приписывавшегося тому же автору, то он высказал предположение, что это мнение ошибочно. Аврелий Виктор в отношении «Epitome» является, по его выражению, лишь «auctor subdicitius aut suppositicius».[317] Следующим этапом в ходе этой истории было то, что одному автору, именно Аврелию Виктору стали приписывать все четыре произведения, из которых какой-то неизвестный нам редактор составил две части непрерывного повествования, соответственно хронологическому расположению жизнеописаний героев Республики и правителей-монархов. Этим объясняется, что в двух лучших списках (Оксфордском и Брюссельском, или Пульмана), после раздела «De viris illustribus» стоят слова «Explicit prima pars huius operis»[318] (о) или «Finit prima pars huius operis, incipit secunda pars Aureli Victor(is)»[319] (p), и в подзаголовке следующего произведения «De Caesaribus sive historiae abbreviatae» добавлено: «pars altera».
Несмотря на очевидную неправильность такого соотношения рукописей, обнаруженную уже самым первым редактором, именно Андреем Скоттом в XVI в., оно вошло в традицию и закреплялось во всех последующих изданиях. Отчасти это можно объяснить тем досадным обстоятельством, что два самых лучших и полных кодекса, заключавших в себе полностью текст трех произведений, кроме «Epitome», в течение нескольких веков пропадали, и один из них, Оксфордский (о) был обнаружен в каталоге Боллеанской библиотеки неким Хиршем Хильдешеймером (Hirsch Hildesheimer) в 80-x годах XIX в., а другой, Брюссельский, был найден Моммзеном в Королевской библиотеке в Брюсселе в 50-х годах XIX в. Других списков хотя и много (так, например, сочинение «De viris illustribus» дошло до нас в 43, а «Epitome» в 13 списках), но они неполны и обладают большими дефектами, так что не могли служить основой для опровержения старого взгляда на эти тексты и установления более правильного отношения к литературному наследию Аврелия Виктора. Тогда же появилась возможность исследования также и двух самых полных и сохранных списков. Все ученые сошлись на том мнении, что самому Аврелию Виктору принадлежит только одно из четырех произведений, именно «De Caesaribus», а остальные написаны несомненно какими-то другими, незнакомыми нам лицами.
