И никаких Марьян! Интересно, она его так же быстро забыла?
– Никогда не забуду этого изменника, – яростно прошептала Марьяна и зло рассмеялась. – Представляю его одуревшую от неожиданной радости физиономию на пороге собственной квартиры. Между прочим, надо было ему выкрасить дверь в цвет детской неожиданности!
– Голубой тоже подойдет, – подмигнула подруга.
– Голубой, – задумчиво произнесла Марьяна, и у нее возникла еще одна идея.
– Не подойдет, – сокрушенно покачала головой Ксения, – он увлечен блондинкой. А раз так, значит, он настоящий мужчина. Ни один нормальный мужчина не сможет равнодушно пройти мимо блондинки, я тебе точно говорю. – Она поправила свои длинные темные волосы и вздохнула. – Перекраситься, что ли? Элька Пономарева говорила, что когда перекрасилась из блондинки в шатенку, жизнь стала намного тяжелее. Белокурым дивам живется гораздо легче, окружающие их люди заранее знают об их возможностях и умственных способностях и ничего сверхъестественного от них не ждут.
– Да? – заинтересовалась Марьяна. – Степа верил в сверхъестественное. Думаешь, если бы я была не рыжей, а блондинкой, то уже слушала бы марш Мендельсона? Ксюха, в этой теории что-то есть. Только перекрашиваться неохота. Потом придется ложиться под скальпель пластического хирурга…
– Сейчас используют современные методики, – усмехнулась Ксения. – Грудь накачивают силиконом через пупок…
– На что только не идут женщины ради мужчин, – горько улыбнулась Марьяна. – Вот и я. Додуматься невозможно. Красила ночью его дверь! Зачем?
– Ты мстила, – подсказала подруга, – совершала вендетту. Фактически, отстаивала права покинутых женщин. И правильно делала.
– Отстояла? – уныло поинтересовалась Марьяна.
– Мы еще что-нибудь придумаем, – пообещала ей на прощание Ксения.
Глава 4
«Это он, мой новый жених!»
Полнолуние играет с людьми дурные шутки, в одних просыпаются низменные инстинкты, в других – застарелые болячки. В третьих хоть ничего и не просыпается, но они сами вообще не могут глаз сомкнуть и мучаются от бессонницы, созерцая виновницу их ночного бодрствования. Некоторые – такие, как Матвей Степанов, – созерцали молча, шумно вздыхая. Полная луна не давала покоя не только его организму, но и мыслям. Каково быть больным страшной дореволюционной болезнью позапрошлого века, он понимал плохо. Прислушивался к внезапным покалываниям в теле, поскрипываниям в конечностях, хрусту в костях. Все эти звуки издавал его переворачивающийся по десять раз за минуту организм. Совершенно не похожий на страдающего острой формой язвенной болезни. Но, возможно, это было лишь началом конца.
Когда на мрачном небе забрезжили первые лучи рассвета, Степанова посетили грустные мысли о смерти. Он умирает, а никто даже подать стакан воды ему не собирается! Вот где скрывается коварство Репиной. А еще говорят, что женщины отходчивы и склонны к всепрощению! Да, он ошибся, да, он испугался потерять свободу, да, он несколько увлекся пышнотелой девицей… Но Марьяна могла бы поинтересоваться его здоровьем. Позвонить по-братски, узнать, не болен ли Степа сибирской язвой и не стоит ли над ним, ехидно улыбаясь, старушка в балахоне с наточенной косой. Нет, Репина ехидно улыбалась бы над ним, узнав, что его дни, а возможно, и часы сочтены. Не дождется! Матвей не доставит ей такой радости.
Он резко встал с постели и схватился за бок, что-то сильно кольнуло в области сердца. Глупости, у него не может колоть сердце. Этот насос призван качать, а не колоть, просто он неудобно лежал всю ночь. Матвей прислушался к своему организму, никаких других странных покалываний не было. Значит, нужно сделать зарядку и заняться водными процедурами. Умереть он всегда успеет, а вот записаться к профессору придется через Васнецова. И озадачить его нужно с утра.
Медицинское светило обязательно что-нибудь придумает.
От этой мысли стало легко и весело. Матвей кинул взгляд на часы, они показывали половину шестого. Ничего, начальство любит, когда подчиненные приходят на работу раньше. Зато у него уйма времени для упражнений! А с Марьяной по утрам он совершенно ничего не успевал. Матвей достал гантели и принялся ожесточенно ими махать.
Закончив зарядку, напевая любимый мотивчик про блоху, он направился в ванную комнату. Остановившись у двери, Степанов презрительно хмыкнул. Вот оно, еще одно преимущество холостяцкой жизни! Ванная пустая и ждет не дождется, когда Матвей протянет свои руки к кранам. И там не торчит вертлявая Репина, умудряющаяся в этом месте для гигиенических процедур брить конечности, красить ресницы и портить воздух духами с умопомрачительным удушающим эффектом, на который у Матвея разыгрывается аллергия, как и на ее кошку или кота.
А он чуть было ей не позвонил! Непростительная слабость.
Он открыл краны и увлеченно, словно делает это последний раз в жизни, принялся плескаться в воде. И не нужно бояться, что сейчас сюда начнет рваться оголтелая девица, забывшая на полочке лак для ногтей. Он будет плескаться ровно столько, сколько ему захочется. А потом пойдет на кухню и сделает себе яичницу с беконом. Да! С жирным калорийным беконом, и пусть у Репиной потекут слюнки при виде… Нет, она этого, к счастью, не увидит. Матвей поиграл мускулами перед зеркалом и пошел одеваться.
По мере приближения стрелки часов к запланированному выходу из дома настроение Степанова улучшалось. Ночные страхи казались ему сильно преувеличенными, полнолуние – досадной неизбежностью, а Марьяна далекой и ненужной. Светлана! Вот о ком он подумает в ближайшие часы и дни. Вот кто заставит его позаботиться о собственном здоровье. Нет, безусловно, Матвей практически здоров, с ним все в порядке по всем линиям вообще и по мужской в частности…
Кто-то в этом сомневается?!
Матвей замер на пороге собственной квартиры, держась за ручку ядовито-голубой двери. Мало того, что дверь была выкрашена в цвет мужской несостоятельности, так с нее на Степанова глядел череп с костями, воскрешающий в его голове ночные страхи. А подпись! Чего стоила одна только подпись!
Матвей схватился за галстук, который, как показалось, перекрыл ему доступ кислорода к мозгам. Кто бы это мог сделать?! Светлана?! Не может быть, она еще на что-то надеется. Это чья-то глупая шутка.
– Доброе утречко. – Сонная Варвара Семеновна открыла дверь, отправляя внука за кефиром. – Беги, беги, у нас в подъезде зараза! – подтолкнула она пацана, и тот стремительно побежал по лестнице.
– Доброе утро, – подозрительно поглядел на нее Степанов, с ужасом замечая на руке старушки голубое пятно. – Зараза, значит, говорите?! Варвара Семеновна! – Его голос перешел на фальцет. – Я требую объяснений, по какому праву вы перекрасили мою дверь?!
