Как и говорил Гендальф, племя хоббитов не стоит недооценивать. Их рано оплакивать — они найдут выход из любых неприятностей и в нужный момент отыщутся сами!
С появлением Гендальфа Арагорн разрешил Северусу вернуться к обязанностям лекаря. Волшебник с явным удовольствием подчинился — то есть, по мнению Арагорна, с явным удовольствием. Удовольствие выразилось в том, что обычно неразговорчивый и мрачный Северус бросил товарищу несколько слов и погоде и выразил пожелание, что сегодня у роханцев был удачный день, и он надеется, так будет и впредь. Со стороны Северуса это было проявлением величайшей общительности.
Можно сказать, что миссия похода на запад удалась. Исенгард больше не угрожал Теодену.
Однако король согласился, что не победа над Исенгардом не означает конец войны. Исенгард, как бы ни был важен, не устраняет главную опасность для мира Средиземья — опасность со стороны Мордора.
Король принял решение продолжать поход, и теперь направил свою армию в самый тревожный поход. В Гондор, к Минас Тириту, к границам Мордора, на восток.
Начало похода было заложено уже у стен Исенгарда. Из бойницы верхнего этажа крепости печально известный нам Червеуст сбросил Темный артефакт, камень палантир, на головы победителям.
На первый взгляд, камень никого не задел и вреда не причинил, но затем его вредному влиянию поддался хоббит Пиппин, а посмотрев вглубь камня, он встревожил самого Саурона, властителя Мордора.
Саурон ответил немедленно.
В одночасье над головами воинов потемнело, день сменился ночью, огромная тень легла на них с неба и издала резкий крик. Это, как и предсказывал Арагорн, в крепость Исенгард летел посланец Саурона, один из девяти Назгулов, на своем драконе.
Заморский маг Северус поднял палочку и поразил дракона. Раненый зверь сбросил ездока, который ветром развеялся по небу, и опустился на равнину.
Приблизиться к раненому дракону осмелились только Северус, Леголас и Гендальф. Остальных он отпугнул, разбрасывая вокруг из пасти струи огня.
Волшебники усыпили его и исцелили рану.
— Как ты и желал, о Леголас, я доставил войску дракона, которого угнал от Назгула, — сказал Северус. — Дарю его тебе, любезный эльф. Кажется, когда мы преодолевали на конях путь до Эдораса, ты спросил, каково летать на драконе? Можешь испробовать это удовольствие, о Леголас.
— Ты редко шутишь, любезный Северус, но когда делаешь это, то шутки твои на вес золота, — ответил эльф.
Всё войско собралось посмотреть, как тощий, хрупкий человечек по имени Северус в одиночку укрощает огнедышащего дракона.
Гимли, наблюдавший пробуждение дракона на валу крепости, потрудился отыскать среди зрителей конунга Эомера, чтобы спросить его:
— Ты и сейчас утверждаешь, что магия не нужна людям?
Лицо конунга омрачилось.
— Сейчас — более, чем когда‑либо, о Гимли, — сказал он.
— Ты храбрейший из воинов и учтивейший из рыцарей, но иногда мне хочется отколотить тебя, любезный Эомер! — заметил Гимли. — К чему твое ослиное упрямство?!
— Мне страшно, что этот тщедушный, слабый человек владеет силой, перед которой склонился даже дракон, — мрачно ответил Эомер. — Я, сильный воин, не в силах справиться с драконом. Да что таить, если позвать десять моих лучших воинов, и то их сил будет недостаточно! А этот волшебник, которого в обычном бою я уложил бы одним ударом, сильнее меня.
— Вряд ли ты уложил бы одним ударом мага Северуса, Эомер, — заметил Арагорн.
— Да, из‑за его проклятой силы! Не будь ее, он бы не справился со мной! А так он сильнее меня, и это несправедливо.
— Каждому судьба дала своё, о Эомер: тебе силу, ему колдовство, — сказал Арагорн.
— Но ему дали силу, несравнимую с человеческой! Ни один человек не может быть силен, как силен этот волшебник, — возразил конунг. — Он один способен сокрушить целую армию! Это несправедливо. Если он пожелает, он разрушит целый город, остановит Луну на небесах, затмит Солнце! Он слишком силен для нас.
— Но и дракон слишком силен для тебя, Эомер, — сказал Гимли. — И целая армия победила бы тебя, если бы не помощь этого могучего волшебника. Разве не спасло тебя то, что когда восстали против тебя силы, непобедимые для обычного человека, этот волшебник оказался рядом?
— Мне не нужна такая помощь! — отрезал роханец. — Он сам — враждебная сила! Лучше бы его не было, и пусть люди справляются сами. Не так уж мы и слабы, как тебе кажется, о Гимли, сын Глоина!
Гимли возвел глаза к небу, устав убеждать известного упрямца.
— Да, я считаю, что люди должны научиться сами справляться со своими бедами, чем звать на помощь таких опасных союзников! Эта помощь обернется для них только большей бедой, — заявил Эомер. — Пусть у людей есть проблемы, но ничья помощь нам не нужна! Лучше бы маги оставили нас в покое — в беде и в радости, в болезни и в здравии. Пусть живут сами по себе, отделившись от нас, не влезая в наши дела. И мы будем жить отдельно от них, не вмешиваясь в их дела. Пусть бы затаились они в каком‑то своем мире, неслышно и бесшумно для нас, людей словно их и нет!
— Что ж, смею обрадовать тебя, конунг: твои пожелания исполнятся. Исполнятся даже больше того, что ты желал! — заметил проходивший мимо Северус. — Надеюсь, ты будешь этим доволен.
— Исполнятся? Откуда тебе известно? — спросил Эомер.
— Мне известно многое, что неизвестно тебе, о Эомер, потому что ты деликатно напомнил недавно, что я волшебник, — холодно сказал маг. — Мне открыто будущее, и оно будет тебе приятно. Большинство людей согласится с тобой, и они добьются, чтобы волшебников изолировали от прочего мира. Попытка волшебника вмешаться в дела людей будет караться как самое тяжкое преступление.
— Это прекрасно, — с вызовом объявил Эомер.
— А мне кажется, что люди еще пожалеют об этом, — печально сказал Леголас.
Арагорн, Теоден и Гендальф созвали военный совет о том, что делать с драконом. Так как никто, кроме Северуса и Леголаса, не мог справиться с ним, использование дракона для войска сочли бесполезным и постановили отпустить зверя с миром.
Так и поступили. Только пожелав ему на прощанье более никогда не попадаться в лапы Мордора!
Решение короля роханцев о походе на Мордор было подвигом.
Ибо поход на Мордор был не четой победоносной войне с Саруманом. Наверное, поход на Мордор вообще не с чем было сравнивать… И все воины, согласившиеся идти туда, знали, что с этой битвы может никто из них не вернуться. И может не вернуться вообще никто живой, и битву эту они проиграют.
В исходе войны с Исенгардом мало кто сомневался — большинство было уверено в своей победе. Исхода войны с Мордором не знал никто. Даже всеведущие волшебники, даже Гендальф не знали его. Сколько раз ни спрашивали Гендальфа, чем кончится эта война, он не отвечал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
