– Нет, ты видел? – возмутилась она, призывая в свидетели Андрея. – И это не первый раз…
– Не беспокойся, – с улыбкой произнес он. – Ты позволишь?
Он взял из рук Елизаветы ключи, сел в машину, и через несколько секунд «Пежо» уже стоял на дороге. От девушки не укрылось, как послушно ее железный любимец выполнял команды незнакомого водителя.
– Ну надо же, – выдохнула она. – А я не знала, что ты водишь машину. Да еще так хорошо…
– Дорогая, машину умеет водить любой уважающий себя мужчина.
Они выехали со двора. Елизавета, немного раздосадованная недавним происшествием, молчала. Андрей уверенно вел автомобиль.
– Экзотическая девица, – усмехнулся он.
– Ничего особенного, – заявила Елизавета и тут же прикусила язык. Не стоит показывать Андрею, что его внимание к сексапильной соседке было для нее неприятно. Так ведь недолго и подогреть интерес к этой вертушке. Но женское естество все-таки взяло верх: – Между прочим, она работает стриптизершей в одном из ночных клубов.
К великому сожалению, выданный ею компромат на распущенную девицу не вызвал отвращения у молодого человека. Он понимающе хмыкнул.
– Не слишком достойное занятие для молодой красивой девушки, но что поделаешь? Мы ведь не из полиции нравов и не какие-нибудь там Чулочники…
– Ты знаешь о Чулочнике? – удивилась Лиза.
– А кто о нем не знает? Смотрю телевизор, в том числе и криминальную сводку. Жуткий тип, правда? Я слышал, что его наконец арестовали.
– Не совсем, – заметила Лиза.
– Что ты хочешь сказать?
– Понимаешь, я являюсь адвокатом Чулочника. Вернее, не его…
Андрей во все глаза смотрел на Лизу.
– Ты?!
– Да, я. А что здесь такого?
– Но, Лиза, это же серийный убийца.
– А-а, ты про это… Если ты имеешь в виду моральную сторону вопроса, то…
– Да бог с ней, с моралью! Лиза, ведь это может быть опасно! Ему терять нечего, вдруг он нападет на тебя. Ведь были же подобные случаи.
– Нападет? Это навряд ли. Знаешь, чем больше я работаю по этому делу, тем все больше убеждаюсь в том, что арестовали невиновного.
– Ты шутишь? Я смотрел телевизионный репортаж. Все улики указывают на него. Ты в плену заблуждений!
Девушка печально посмотрела на него.
– В том-то и дело, что нет. Я не могу ошибаться. Настоящий Чулочник на свободе!
Она начала рассказывать историю Климова. К ее великому удивлению, семейная драма ее подзащитного была воспринята Андреем очень спокойно.
– Лиза, будь внимательна. Это, должно быть, опасный человек. Мало ли какие истории он вешает тебе на уши.
– Ты считаешь меня легковерной вороной? – Дубровскую это слегка задело. – Нет ничего проще. Все это легко проверяется. Вот увидишь, даже если я не смогу доказать его невиновность на следствии, я разгромлю обвинение в суде. Да присяжные будут плакать!
– Ладно, ладно, не кипятись. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Думаешь, приятно сознавать, что девушка, которая мне небезразлична, проводит время с каким-то маньяком?
Лиза уже остыла. Такая формулировка проблемы нравилась ей куда больше.
Вечер пролетел незаметно. Они гуляли по набережной, катались на лодке. Андрей веселил ее замечательными историями из жизни своих знакомых. О себе говорил скупо: любит работу, но не хочет загружать девушку ненужными и неинтересными подробностями о скромной жизни рядового программиста. В гости позвать ее не решается. Он снимает скромную квартирку вместе с другом. Родителей рядом нет. Они в деревне.
«Его зовут мистер Инкогнито», – усмехнулась Лиза.
«Будь осторожна, дорогая, так недолго и влюбиться», – шептал ей внутренний голос. Но ей почему-то совсем не хотелось прислушиваться к его совету…
Квартиру бывшей жены Климова Елизавета нашла без особого труда. Дверь ей открыла высокая молодая женщина в спортивном костюме. Как и говорил Алексей, его бывшая жена была весьма привлекательна. Пожалуй, ее можно было бы даже назвать красивой, если бы не выражение какой-то хищности, обесценивающее тонкие черты ее лица. Темные выразительные глаза с чуть заметной косинкой, иссиня-черные волосы делали ее похожей на дьяволицу. В ее внешности не было ничего мягкого, нежного. Воплощение порока, вот как можно было бы охарактеризовать внешний облик этой особы.
– Адвокат Алексея? – удивилась она, и ее брови, как крылья черной птицы, взметнулись к вискам. – Я догадываюсь, зачем вы пришли. За деньгами! От меня вы не получите и сотни…
Дубровская почувствовала запах алкоголя. Это ее удивило, ведь на часах еще не было и одиннадцати утра.
Узнав, что нежданная гостья вовсе не нуждается в деньгах, Лариса сменила гнев на милость и позволила Елизавете войти.
Обстановка жилища молодой женщины вряд ли могла считаться респектабельной. Просторная комната напоминала скорее зал торгового павильона, где выставляются образцы мебели на любой вкус и кошелек. Рядом с мягким уголком вполне современной конструкции расположились ветхие книжные шкафы, заполненные всякой всячиной: старыми журналами, хрустальными бокалами, аляповатым столовым сервизом. Посередине стоял стол, покрытый несвежей скатертью, а вокруг – несколько колченогих стульев. Судя по всему, поддержание образцового порядка не являлось страстным увлечением хозяйки. На полках лежал толстый слой пыли; хрусталь и оконные стекла выглядели уныло из-за мутного налета; пепельницы были полны окурков. Радовала взгляд разве что початая бутылка «Реми Мартэн», к которой Лариса прикладывалась время от времени. Лимон, нарезанный толстыми неаккуратными дольками, составлял, по-видимому, закуску.
– Зачем пожаловали? – осведомилась Лариса, наполняя бокал.
– Алексею нужна ваша помощь, – просто и бесхитростно сообщила Елизавета. – Скажите, вам известно, в чем его обвиняют?
– Конечно. В том, что он – сексуальный маньяк. Боже правый, вот потеха!
– Значит, вы не верите, что он виновен?
– Нет, конечно. Если вы думаете, что он – Джек Потрошитель, то не тратьте зря времени! – Лариса пьяно рассмеялась.
Елизавета поняла, что, если она хочет добиться от бывшей женушки Климова хоть какого-нибудь результата, нужно приступать к делу немедля. Не ровен час, дама упадет лицом в тарелку с остатками лимона.
– Алексей мне говорил что-то о своем алиби. Он якобы не имел возможности совершить два первых преступления. И вы, по его словам, можете подтвердить эти факты.
Дубровская не была уверена, что Лариса понимает даже значение слова «алиби», не говоря уж о том, чтобы вспомнить конкретные даты и соответствующие им события. Похоже, толку от этого визита будет немного.
На ее удивление, молодая женщина сразу сообразила, о чем идет речь.
– Какие числа вас интересуют?
Елизавета поспешно достала блокнот.
– Итак, двенадцатое июня прошлого года… А еще… вот! Десятое января нынешнего. Вы что-нибудь сможете вспомнить? Понимаю, это нелегко, но постарайтесь. Может, какие-нибудь памятные события, встречи, совместные поездки…
Лариса начала смеяться. Смех ее, гортанный, вызывающий, был неприятен Елизавете. Да, от такой дамы ничего дельного не добьешься.
– Двенадцатое июня, говорите?
– Да.
– Конечно, помню.
– Лариса, это очень серьезно. От ваших слов зависит судьба Алексея. Для алиби важен не только день, но и час, а иногда минуты.
Женщина внезапно разозлилась.
– Не считайте меня кретинкой, я все прекрасно понимаю. Двенадцатое июня – день моего рождения. Я, помнится, пригласила этого чистоплюя в ресторан. Хотелось, чтобы все было как раньше. Чтобы как у людей…
Лариса внезапно расплакалась. Из ее сбивчивого рассказа, перемежаемого горестными всхлипываниями и икотой, Елизавете удалось узнать некоторые детали злополучного вечера.
Не смирившись с тем, что их семейный союз дал глубокую трещину и развалился, оставив после себя только горстку не самых приятных воспоминаний, Лариса с присущей, пожалуй, только женщинам слепой верой в чудо решила сделать еще одну попытку к сближению. Благо случай был подходящий – ее день рождения. Интеллигент Климов не мог отделаться от нее отговорками и пустыми обещаниями. Воспитание не позволяло. Он, конечно, пришел. Лариса расстаралась на славу. Заказала столик в ресторане, именинный пирог. На себя не пожалела ни средств, ни времени: была обворожительна и нарядна. Но бывший супруг ее красоты не оценил. Молчал, словно на похоронах, к еде почти не притронулся. Когда принесли торт со свечами и все официанты, выстроившись в ряд, пропели именинное поздравление, он даже не улыбнулся, скупо поздравил супругу, клюнул в щеку. А когда Ларочка попыталась закинуть удочки относительно их дальнейшего времяпрепровождения, намекая, конечно, на страстную ночь, неблагодарный муж вспылил и, обозвав жену злобной Горгоной, собрался домой. Стоит ли рассказывать, что именинный пирог закончил свой путь бесславно – на физиономии и на коленках бывшего Ромео.
