– И денег в тот момент у него не было?
– Когда я приехала – не было. У Артема вообще всегда было то густо, то пусто. Он говорил, что издательство плохо ему платит.
«Интересно все-таки, какое издательство?» – тут же подумала я.
– Ну вот, а потом, как он с этой женщиной поговорил, – продолжала Оля, – вернулся в комнату довольный и сказал, что сейчас пойдет и все купит. То есть, наверное, у него там была деловая встреча с этой женщиной, она, наверное, должна была ему денег... К тому же она богатая, потому что приехала на машине.
– А вы откуда знаете?
– А я слышала, как машина отъезжала...
– Не помните, что за машина?
– Машина такая... – Бондаренко неопределенно поиграла руками в воздухе. – Иномарка, короче... Я у окна как раз стояла. Темно, правда, было. Видела, как женщина высокая быстро прошла через двор, села в машину и уехала. А Артем сразу в ларек пошел.
– Вы бы не узнали эту женщину, если бы увидели?
Оля прикусила губу, подумала некоторое время, потом решительно замотала головой:
– Нет. Я видела ее только со спины, и потом, говорю же, было темно.
– А какие-нибудь еще эпизоды из дел Артема вам не запомнились? Он что-нибудь говорил о них?
– О делах? – неподдельно удивилась Оля. – Нет. А зачем?
– А Артем вообще-то был деловым человеком? – уточнила я.
– Нет, – признала Ольга. – Он стихи читал, на гитаре играл, пел...
Я поняла, что разговор продолжать бесполезно. Больше ничего интересного, скорее всего, не узнаю. Эпизод с неизвестной женщиной мог ничего не означать, но взяла все-таки его на заметку. Женщина, которая должна Артему деньги? Это само по себе интересно. Но все-таки еще один вопрос у меня был, и я не замедлила его задать:
– Оля, а Артем не рассказывал вам об издательстве, с которым он сотрудничает?
– Рассказывал, – кивнула Оля. – Говорил, что хочет, чтобы его стихи опубликовали.
– Это и так понятно, – махнула я рукой. – А как называется это издательство?
– По-моему, «Парнас», – наморщив лобик, припомнила Бондаренко. – Да, точно. Я еще его спрашивала, что это такое, и он мне объяснил, что это гора такая была то ли в Риме, то ли в Греции – точно не помню. Там все поэты жили, кажется.
– Понятно, – прервала я ее. – А где оно находится?
– Ой, вот этого точно не знаю, – протянула девушка. – Где-то возле Волги. Артем как-то раз собирался туда и сказал мне: «Встретимся на Набережной в пять часов, как раз из „Парнаса“ выйду».
– Ладно, найду, – кивнула я и уточнила: – Значит, точно «Парнас»?
– Да, совершенно точно, вспомнила, – подтвердила Ольга, и на этом мы с ней распрощались.
У дверей я еще раз предупредила ее о том, чтобы она не волновалась, и поехала по своим делам. Обращаться в издательство «Парнас» сегодня было уже поздно, поскольку рабочий день заканчивался, и запланировала визит в это пристанище муз на завтра. Заканчивался второй день расследования...
Глава 5
На следующее утро я уже собиралась наведаться в «Парнас», когда раздался телефонный звонок. Взяла трубку и услышала какой-то тоненький голос, принадлежавший, скорее всего, девочке-подростку.
– Извините, могу поговорить с Татьяной Александровной Ивановой? – голосок звучал несколько взволнованно.
– Слушаю, – слегка удивилась я, подумав, что эта неизвестная девочка хочет выступить в роли моей клиентки.
– Меня зовут Варя, Варвара Бережнова, – продолжала девочка. – Я бы хотела с вами поговорить...
– Что-то случилось? – уточнила.
– Сейчас – нет, – слегка замявшись, ответила Варвара. – Просто у меня есть, что вам рассказать.
– Ну что ж, – не переставая удивляться, проговорила я. – А ты сможешь подъехать ко мне домой? Сейчас продиктую адрес...
– Да, конечно, – ответила Варвара. – Смогу приехать через пятнадцать минут.
– Отлично, жду.
Сказать, что я была удивлена, – значит ничего не сказать. Что-то случилось в доме Бережновых? Но почему тогда не позвонили родители Вари? И в курсе ли они вообще, что их дочь направилась ко мне? Ответы на эти вопросы я смогла получить через несколько минут, когда прозвучал звонок в дверь.
Варвара Бережнова была похожа и на мать и на отца и весьма удачно воплотила в своей внешности черты обоих родителей. Лицо ее было лишено резкости Регины, но черты его были не такими крупными, как у отца. Темные волосы гладко зачесаны назад и собраны в хвост. Она была одета в синюю джинсовую курточку, из-под которой виднелась длинная, прямая серая юбка.
– Привет, Варя, – улыбнулась я и кивнула на кресло. – Садись. Угощайся!
С этими словами пододвинула к ней тарелку с пирожными и бутылку кока-колы. Варвара немного смущенно опустилась в кресло и сцепила руки.
– Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? Выпей кока-колы, – подбодрила ее я.
Варвара налила в стакан кока-колы, сделала несколько глотков, сказав «спасибо», потом вздохнула и выпалила:
– Я пришла, чтобы рассказать вам о своей матери!
– Это интересно, – осторожно отозвалась. – И что же именно?
– А то, что она ведет себя недопустимо! – Девочка нахмурилась. – Сейчас вам все объясню. Вы знаете, почему никого не принимает? Она вовсе не больна! Просто после того, как убили дядю Артема, с ней случился нервный припадок!
– Но что же тут недостойного? – не поняла я.
– А вы не догадываетесь? – Варвара хмуро покосилась на меня. – То, что она изменяла с ним папе!
Несмотря на то, что меня с самого начала удивляла чрезмерно бурная реакция Регины на смерть Артема, я была поражена. Причем поражена неприятно. Ведь Бережнов-старший говорил, что его жена была чуть ли не матерью для маленького Артема, что она его фактически воспитала. Хотя... Разница-то в возрасте у них всего лет десять-одиннадцать.
– Но... откуда ты знаешь? – уточнила, все еще не желая верить услышанному.
– Знаю! – отрезала Варвара. – Не думайте, что я совсем маленькая дурочка, это мама так считает! Она думала, что ничего не замечаю. Что каждый раз, когда приходил дядя Артем, она старалась меня куда-нибудь отправить. И он почти всегда приходил в отсутствие папы. А однажды, когда я рано пришла из школы, то видела, как они целовались в коридоре. И совсем не по-родственному!
– Варвара, а зачем ты рассказываешь мне об этом? – не переставала удивляться я.
– Но ведь так просто нельзя себя вести, это же подло по отношению к папе! Как она может! Ведь дядя Артем – папин брат! И вообще, как можно заниматься такими вещами, будучи замужем?
Я грустно покачала головой. Хотя во многом и была согласна с Варварой, но та высказывала свои чувства очень непосредственно и с присущим подросткам юношеским максимализмом.
– Она вела себя некрасиво, унижалась перед дядей Артемом и просто... просто вешалась на него! – В голосе девочки зазвучало презрение, граничащее с ненавистью. – Я... несколько раз подслушивала их разговоры, и каждый раз мне было противно. Знаю, что это нехорошо, но... – Она не договорила.
Залпом выпив кока-колу, девочка поставила бокал и задумчиво уставилась в окно. Я выжидающе молчала, не задавая пока никаких вопросов, затем мягко предложила:
– Съешь-ка пирожное.
– Спасибо, – ответила Варвара и механически стала пережевывать «трубочку».
В комнате на некоторое время повисла пауза. Варвара собиралась с мыслями.
– Я их обоих ненавидела! – продолжила Варвара, отодвинув тарелку. – И сейчас ненавижу! Не стала говорить папе, потому что боялась, что он расстроится. Но вам говорю, потому что считаю... – Варя опустила глаза, потом подняла их и резко сказала: – Считаю, что это мама убила дядю Артема!
– Почему ты так считаешь?
– Потому что больше некому! Остальным было на него наплевать. Думаю, они поругались в ту ночь. Поэтому мама и сходит с ума. Слышала, что она часто плачет... Знаю, что вы занимаетесь расследованием этой смерти – слышала разговор папы и дяди Аркадия. И тогда еще хотела с вами поговорить, только не знала, как вас найти. А потом стащила у папы из органайзера вашу визитку и решила позвонить. Считаю, что вы должны проверить маму.
– Варвара... – Я все еще была несколько ошарашена. – А... тебе не жалко ее? Все-таки она твоя мама.
– Она забыла об этом, – сухо проговорила Варвара. – И обо мне, и о папе. Думала только о дяде Артеме, только его любила и носилась с ним как с писаной торбой. Мной всегда больше всего занимался папа, а маме плевать на нас! Нам без нее будет лучше!
Я чувствовала себя в замешательстве. Знала, что зачастую между матерью и дочерью-подростком происходит отчуждение. Но чтобы дочь обвиняла собственную мать в убийстве... Подобные случаи происходят, мягко говоря, нечасто.
– Варя, а ты уверена, что твой папа одобрил бы тебя, если б узнал, что ты хочешь... избавиться от мамы? – осторожно спросила я.
