— Не знаю. Готовь лошадей. Я поищу ее.
Лиззи ушла минут десять назад, но даже если учесть, что женщины не считают времени, занимаясь собой, ей пора бы уже вернуться. Хотя ему и неловко было нарушать ее уединение, не следовало упускать момент поговорить с ней с глазу на глаз.
Он сделал несколько шагов в том направлении, куда она пошла, и окликнул ее по имени. От звука, раздавшегося в ответ, кровь застыла у него в жилах. Вытаскивая кинжал из ножен, он ринулся во тьму.
Глава 3
Лиззи стояла на коленях у кромки озера, опустив руки в ледяную воду, смывая с пальцев последние следы схватки. Если бы так же легко можно было смыть воспоминания. Она скорбела по мужчинам, погибшим сегодня, сожалела, что именно ей придется принести эти дурные вести в семьи и доставить им страдания. Она никогда не станет уклоняться от своих обязанностей, но некоторые из них очень тяжелы. Она вздохнула, подумав о предстоящих ей встречах.
Сначала Лиззи подумала, что шуршание, которое послышалось у нее за спиной, — это шорох листьев, гонимых ветром, но потом ощутила на себе тяжесть взгляда. Волоски на затылке встали дыбом, как крошечные часовые, предупреждая ее об опасности, но Лиззи заставила себя сохранять спокойствие.
Возможно, никого и нет.
Она вытерла руки о юбки, медленно встала на ноги и оглянулась. И затихла, застыла насесте от ужаса. В футах двадцати от нее в тени деревьев стоял одинокий волк. Его золотисто-желтые глаза холодно уставились на нее; таким же беспощадным чуть раньше был взгляд одного из воинов Макгрегора.
Зверь был довольно близко от нее, Лиззи могла разглядеть его влажный поблескивающий нос и седые пряди в черной шкуре. Пасть у него была приоткрыта, как бы в усмешке, и виднелись длинные острые зубы. Можно ли распознать голод во взгляде? Наверное, можно, потому что волк смотрел на нее так, будто умирал от голода, а она — вкусная еда. Хотя вряд ли он испытывал недостаток в пище. Его голова достигала ей до талии, и он был толстый и крепкий, гораздо тяжелее ее.
Сердце у нее бешено колотилось.
Лиззи услышала, как Патрик окликнул ее по имени, и волк завыл в ответ. Ей хотелось позвать на помощь, но она не отважилась на это, чтобы не испугать или не спровоцировать злобного зверя.
Услышав приближающиеся шаги, волк зарычал, шерсть у него встала дыбом. Слюна потекла из пасти, когда он пригнулся к земле, готовясь к прыжку.
Она затаила дыхание, молясь, чтобы кто-нибудь появился…
— Не двигайтесь.
Низкий уверенный голос Патрика Мюррея был самым сладким звуком, какой ей когда-нибудь доводилось слышать.
Двигаться? Она не смогла бы, даже если бы и захотела. Ее ноги, казалось, увязли в болоте.
— Нн-е буду, — прошептала она, заикаясь от ужаса. Патрик швырнул камнем в волка. Это не испугало зверя, а, как казалось, только еще больше разозлило, как будто Патрик вторгся на его территорию. Зверь считал Элизабет своей добычей и не собирался отдавать без борьбы.
Попытки Патрика ему надоели, и волк напал без предупреждения, прыгнув вперед и сократив за считанные секунды расстояние до Лиззи. Не успела она вздохнуть или вскрикнуть, как огромные передние лапы волка ударили ее в грудь и сбили с ног, лишив легкие воздуха.
Один страшный миг она задыхалась под его тяжестью; отвратительный запах шерсти и дыхания окутали ее, вызывая тошноту. Зубы у него такие острые. Они вот-вот коснутся ее…
Внезапно рычащего зверя оторвали от нее.
Патрик швырнул волка на землю, одной рукой обхватив за шею. Длинные зубы зверя сверкали в лунном свете, когда он дико извивался, скрежеща зубами и рыча на своего захватчика. По размеру волка Лиззи догадывалась, насколько он может быть силен, но ему было не сравниться с разгневанным воином. Глаза у Патрика — холодные и решительные, ни намека на страх в их темно-зеленой глубине.
С благоговейным восхищением она смотрела, как воин душит лютого зверя словно кролика. Она никогда еще не видела такого — сила у этого мужчины была необычайная. На руке, сжимающей шею волка, мышцы напряглись и вздымали кожу его нагрудника как валуны. Наконец зверь обмяк.
Лиззи могла бы поклясться, что заметила сожаление на его лице, когда Патрик отбросил животное в сторону и быстро подошел к ней.
— С вами все в порядке?
Она молча кивнула, и он помог ей подняться на ноги.
— С-со мной все хорошо. — Она изо всех сил боролась с заиканием. Но напряжение после того, что только что произошло, и ужас от недавнего нападения Макгрегоров — это было уж слишком. Ей было все равно, что о ней теперь подумают. Она едва могла стоять, ноги совсем ослабли. Все тело начало неудержимо трястись, горло перехватило, и горячие слезы обожгли глаза.
Он стоял так близко от нее, все шесть футов и несколько дюймов мужской силы. Такой крепкий и надежный. Ее доблестный защитник. Казалось совершенно естественным искать защиты в его объятиях. Она кинулась к нему, спрятала лицо на крепкой как стена груди. От него пахло… чудесно. Теплом. Кожей. Сосновыми иголками. Лесной свежестью. Наслаждаясь такими чисто мужскими запахами, Лиззи закрыла глаза. И тут слезы покатились по ее щекам.
Патрик Макгрегор, известный своей холодной властностью, решимостью в битвах, силой и стойкостью в самых трудных обстоятельствах, совершенно растерялся. Он смотрел вниз, на льняную голову миниатюрной женщины, прижавшуюся к его груди, и не знал, что делать. У него было слишком мало опыта в утешении плачущих женщин. Он ощутил острую боль в груди. Поток тепла, граничащий почти с, удовольствием. Чувство, настолько чуждое ему, что он не знал, как с ним поступать.
После минутного смущения он успокоился и сделал то, что подсказал инстинкт, — обнял ее и прижал к себе.
Он решил, что поступить так будет правильно — несмотря на тот факт, что она от этого, кажется, расплакалась еще сильнее, — когда каждая мышца в ее теле будто вздохнула с облегчением и девушка безвольно прильнула к нему.
Патрик ощутил острое желание защищать, непреодолимое стремление обеспечить ее безопасность. Смешно, если вспомнить о его конкретной цели в этом походе.
И все-таки ему было приятно, что она из чувства благодарности кинулась к нему. Не стоит придавать этому порыву слишком большое значение: просто он оказался рядом, и ничего больше. А девушку события этого дня окончательно лишили сил. Но это совсем не означает, будто ему случившееся сейчас не понравилось.
Держать ее вот так — это… очень приятно.
Более чем просто приятно. Он, сам того не желая, отметил, как хорошо они подходят друг другу. Ее голова уютно устроилась у него под подбородком. Ее волосы пахли лавандой и были такие шелковистые, что он не смог удержаться, чтобы не коснуться их. Они скользили под его ладонью, когда он, успокаивая, погладил ее по голове. При этом его собственный пульс начал успокаиваться.
