Такую же оценку мотивов учредителей «благотворительных фондов» содержит доклад комиссии конгресса США, изучавшей эту проблему в 1954 г. «Перед США, — подчеркивается в докладе, — стоит проблема быстрого роста числа «благотворительных фондов». Побудительным мотивом, скрывающимся за этим быстрым ростом фондов, являются скорее налоговые соображения, чем «благотворительность». Существует возможность того, что значительная часть американской промышленности со временем может перейти в руки этих фондов. Это может увековечить контроль над отдельными предприятиями ... в руках узких групп, в свою очередь контролируемых определенными семьями»[70].
Хорошей иллюстрацией этих выводов может служить «благотворительный фонд» семьи Фордов. Он спас для наследников Генри Форда контроль над автомобильным предприятием семьи. «Если бы после смерти Генри Форда и его сына Эдзеля, — писал журнал «Тайм», — их наследники получили в наследство все то, чем владели их предки, то для уплаты налога на наследство им пришлось бы продать столько акций компании «Форд мотор», что они могли бы потерять контроль над корпорацией»[71]. «Благотворительный фонд» помог Фордам обойти налог на наследство. Они поместили в фонд 88% акций компании. Но перед этой операцией Форды предусмотрительно разделили акции «Форд мотор» на две категории. Правом голоса были наделены те 12% акций, которые остались в личной собственности семьи. Позднее Форды внесли в устав корпорации изменения. Акции компании были разбиты на три категории: 1) лишенные права голоса акции «А»; 2) наделенные непропорционально большим числом голосов акции «Б» и 3) обычные акции. Все акции «А» находятся во владении «благотворительного фонда» Фордов. Все акции «Б» общим числом 12,6 млн. представляют собой личную собственность членов семьи Фордов; этой категории акций, составляющей лишь 12% их общего числа, принадлежит 40% голосов. Устав компании предусматривает, что если даже число акций «Б», находящихся в руках членов семьи Фордов, сократится до 5% общего числа акций, то и в этом случае за семьей сохранится 40% всех голосов в корпорации. По мнению экспертов, с помощью такой юридической уловки будущим поколениям Фордов обеспечен прочный контроль над корпорацией[72].
«Благотворительные фонды» многих других богатых семей (Меллонов, Рокфеллеров, Муди, Грантов, Кресги, Хартфордов, Джарманов, Келлогов и др.) также играют значительную роль в сохранении их контроля над корпорациями. Существует около 20 «благотворительных фондов», владеющих свыше 10% акций какой-нибудь одной крупной корпорации.
Номинально крупные капиталы, передаваемые наследникам, подлежат обложению налогом в размере 40%. Теоретически применение такого рода налогов должно было бы превратить многочисленных наследников Джона Рокфеллера, Генри Форда и Уильяма Муди в захудалых средних буржуа. На самом деле, как мы видим, этого отнюдь не произошло.
Генри Фиппс в 1911 г. оставил в наследство около 20 млн. долл., или — в пересчете на нынешний, обесцененный с тех пор доллар — около 60 млн. долл. Теоретически богатство нынешнего, сильно разросшегося третьего поколения Фиппсов должно было бы сократиться до 36 млн. долл. Но в 1960 г., как мы уже отмечали, капитал семьи оценивался в 500 млн. долл. Таким образом, вопреки действию «конфискованных» налогов на наследство, богатство семьи Фиппсов не только не сократилось, но увеличилось почти в 10 раз.
Американский профессор Джон Боуэн приводит данные, показывающие ничтожный эффект налогов на наследство в США. Согласно этим данным, в 1953 г. общая сумма всех личных капиталов (во всех формах) в США составляла 1000 млрд. долл. Если исходить из того, что каждые 30 лет происходит передача этого богатства по наследству, то на каждый год приходится свыше 30 млрд. долл. Но доход правительства США от налогов на наследство в 1953 г. составил всего лишь 891 млн. долл., или 2,9% от предполагаемой суммы переданного в этом году наследства. По мнению Боуэна, налоги на наследство в США в настоящее время урезают не более 4% суммы капиталов, передаваемых по наследству. В результате этот налог не оказал серьезного влияния на ограничение богатств. По подсчетам Боуэна, в 1948 г. 52% всех капиталов были связаны своим происхождением с наследством[73].
Американское законодательство о налогах на наследство оставляет множество лазеек для капиталистов. Для того чтобы обойти его, они не гнушаются прибегать к таким средствам, как фиктивная продажа собственного имущества наследникам. Бернард Барух «продал», например, своей дочери за несколько десятков тысяч долларов обширное поместье в Северной Каролине площадью в 17 тыс. акров. Действительная цена этого поместья составляла несколько миллионов долларов. Богачи приобретают еще не разрабатываемые, но весьма ценные нефтеносные участки земли, а затем за бесценок «продают» их своим наследникам[74]. Подоходный налог так же далек от «конфискации» прибылей, как налог на наследство далек от «конфискации» богатств. Существуют сотни способов свести суммы, выплачиваемые при уплате подоходного налога, к весьма скромному проценту. «Налоговая стратегия богачей, — признает журнал «Форчун», — состоит в том, чтобы прежде всего рассредоточить свое богатство между всеми членами семьи, используя сложившуюся практику семейных трестов и инвестиционных компаний»[75]. Затем они стремятся инвестировать значительную часть богатства в такие формы собственности, ценность которых растет из года в год автоматически (земля, ценные коллекции и пр.), но которые облагаются весьма низким налогом.
Наконец, они держат значительную часть богатств в не облагаемых налогом облигациях муниципальных займов.
До 1963 г. личный доход свыше 200 тыс. долл, подлежал обложению в размере 91%. Но в действительности ни один капиталист в США никогда не платил налогов по этой ставке. За 1956 г. со всех личных доходов, превышавших 200 тыс. долл., министерство финансов собрало в форме налогов всего лишь 37% общей суммы этих доходов, а не 91%, как следовало бы по действовавшей в то время шкале ставок подоходного налога[76].
По откровенному признанию журнала «Форчун», американские богачи обнаруживают в наше время «новые блестящие таланты в деле уклонения от уплаты налогов»[77]. А к услугам тех, кто не наделен такими талантами, существуют тысячи ловких юристов, специализирующихся на налоговых делах.
Известно немало «легальных» путей, позволяющих также обходить высокие ставки обложения налогом. Почти все выпуски облигаций муниципальных займов находятся в руках финансовых дельцов. По сравнению с облигациями займов федерального правительства по облигациям муниципальных займов выплачивается их держателями более низкий процент. Поэтому лицам со сравнительно невысоким доходом нет расчета приобретать такого рода облигации. Но зато для крупных капиталистов, которым грозит опасность подпасть под высшие ставки обложения налогом, муниципальные займы — счастливая находка. Доход на них не облагается налогом. У лиц, владеющих капиталом свыше 1 млн. долл., облигации муниципальных займов составляют около 9% общей суммы их инвестиций[78]. У самых богатых доля этих займов в некоторых случаях достигает 25%. В 1963 г. финансовые магнаты США в совокупности владели такими займами на 33 млрд. долл.[79], что обеспечивало им годовой доход, не облагаемый налогом, в 1 млрд. долл.
Правда, займы имеют и свои «недостатки»: они не дают гарантии против инфляции. Вместе с хроническим обесценением доллара обесцениваются и привязанные к нему займы.
Около половины личных доходов американских капиталистов составляют так называемые выигрыши на капитал, т. е. прибыли, полученные от продажи акций, земельных участков и прочих видов имущества. Такого рода доход облагается налогом всего лишь в размере 25%.
Законы о налогах разрешают списывать с общей суммы личного дохода сумму убытков, понесенных налогоплательщиком в результате функционирования какого-нибудь личного предприятия. Богачи широко используют и эту лазейку. В своих обширных поместьях они создают скотоводческие фермы, фермы скаковых лошадей или что-либо подобное. Как правило, такого рода «предприятия» почти всегда оказываются убыточными.
Даже развлечения капиталистов используются для обхода налогов. Указав на то, что в 1955 г. более половины лиц с доходом свыше 1 млн. долл, в своих налоговых анкетах показали «убытки», журнал «Юнайтед Стейтс ньюс» пояснял: «Причиной являются развлечения богачей. Закон о налогах поощряет обзаведение «убыточными» предприятиями»[80].
Таким образом, подоходный налог, формально будто бы конфискующий чуть ли не всю прибыль американских капиталистов, в действительности сводится (благодаря обширному арсеналу защитных средств) к весьма скромным размерам. И само собой разумеется, что этот налог не в силах в какой-либо мере приостановить рост старых личных капиталов или противостоять формированию концентрации новых капиталов.
