есть нечто важнее, чем страх…
Три дня я находилась в ступоре, размышляя, где найти приличную работу, чтобы пркормить себя и детей. А на четвертый день совершенно случайно встретила видного профсоюзного деятеля Ростислава Кучеренко.
— Чего расстраиваешься? — услышав мои жалобы удивился лидер профсоюза работников легкой промышленности, — Перед тобой открылась масса возможностей, только выбирай!
— Ростислав, что ты несешь? Из чего выбирать-то?
— Знаю, ты хороший организатор, вот и открывай собственную фирму.
— И чем она станет заниматься?
— А что умеешь делать ты?
— Руководить коллективом да учить детей математике, — засмеялась я, немного подумала и добавила: — еще неплохо шить умею.
— Смотри, — кивнул головой мой собеседник, — открывать частные школы пока не разрешают, а создать швейный цех вполне возможно.
— Швейный цех? Не знаю… Начинать такое серьезное дело как-то страшновато…
— Как говориться — лучше попробовать и сожалеть, чем сожалеть что не попробовал. Давай, берись за дело!
— Методом научного тыка? Не попробуешь — не узнаешь? Допустим уговорил, но где взять денег на уставной фонд?
— Десять тысяч? Бери в учредители мою жену, и я вам их найду.
— Так вот в чем дело — тебе надо пристроить жену?
— Я и не скрываю этого — моя Лена, инженер НИИ, тоже завтра окажется на улице. Соглашайся, не пожалеешь, я буду хорошим помощником.
— А у меня есть другой выход? — улыбнулась я.
На другой день мы с Ростиславом взялись за дело.
Все перипетии создания фирмы не описать — было очень трудно, но не менее интересно. Иногда, в минуты отчаяния, молила:
— Господи! Верни меня в молодые годы, верни с сегодняшним жизненным опытом, закаленную и мудрую, со многими знаниями и накопленным бесценным опытом. Верни!..
Наконец с большим трудом добыли готовый устав создаваемой фирмы, определились с основной деятельностью, в налоговой инспекции и новом органе власти — администрации — нашли знакомых, утверждающих документы. Все получилось, и в девяносто третьем году моя собственная фирма под названием «Ника» уже работала.
Расположившись в полуподвале жилого дома, небольшой швейный цех выпускал белые халаты и новомодные голубые хирургические пижамы для больниц, спортсменам общества Динамо шили свободные борцовские кимоно, а детским домам — маленькие платьица, штанишки да ползунки.
Тут Ростислав с воодушевлением и сообщил:
— А теперь мы организуем в твоей фирме профсоюзный комитет!
Мой бес, завозившись на левом плече, возмущенно всплеснул руками:
— На фига нам профсоюзы?
Встрял и добрый ангел:
— А как потом избавляться от нерадивых?
И я возразила Ростиславу:
— Что же получается? Тогда я не смогу никого просто так уволить? Ты знаешь сколько нервотрепки порой доставляют плохие работники? А у меня производство, канитель разводить некогда! — и профсоюзный деятель со своей идеей отстал. Не сразу, конечно, но отстал.
Зато, когда в «Нике» появились киоски, увидев вопиющие нарушения, увольняла продавца моментально:
— Это что за ужас? Товар со вчерашнего дня так и лежит в коробках! Почему до сих пор не выставила на витрину? Ведь ты могла бы все это уже продать!
— Я не успела, — мямлила стоящая у прилавка тетеха.
— Все, Таня, спасибо за работу, но с этого момента моя фирма в твоих услугах не нуждается!
Расстроенная Таня собирала свою сумку, получала зарплату за сегодняшний день и отправлялась домой. Предупреждать об увольнении заранее я боялась — а вдруг в последний день работы она вынесет весь товар из киоска? Так ведь тоже бывало…
Арендовала и настоящий офис — несколько комнат в помещении трансагенства — рядом с домом, на улице Советской. Здесь я обрела не только офис, но и хорошую подругу в лице Нины Алексеевны — директора этого агентства и, как оказалось, соседки по дому.
— Где работала раньше? — осведомилась та, увидев в своем кабинете незнакомую дамочку — то есть меня.
— В Городском дворце пионеров.
— Зайди через час, наведу о тебе справки, — ничуть не смущаясь произнесла она.
Как оказалось, когда-то Нина и сама работала во Дворце, а потому имела там знакомых, которые дали мне замечательные рекомендации:
— Деловая, никогда не подведет, — отвечала ей завуч Дворца, Нила Ивановна, с которой мы сидели в одном кабинете и съели вместе не один пуд соли, организовывая массовые мероприятия — различные детские соревнования, выставки технического творчества и много чего еще. Кому как не ей знать качества моего характера — умение доводить начатое дело до конца, находить для этого нужных людей, ладить с ними и всегда держать язык за зубами.
…В назначенное время я вернулась в кабинет Нины, и мы быстро договорились об аренде нескольких комнат.
В приемной, в роли секретаря-машинистки, расположилась хозяйка офиса — недавно окончившая школу моя дочь Ирина. За ее спиной дверь в кабинет директора — то есть в мой, налево — бухгалтерия, направо кабинет моего заместителя — той самой Лены, жены Ростислава, а в конце коридора — небольшой склад готовой продукции.
Каким ветром занесло сюда Иринкиного приятеля, известного на весь город авантюриста Димку Долинского, сказать не берусь, только тот, увидев печатную машинку, быстро сориентировался и стал уговаривать мою умницу доченьку сваять для него один документик, а конкретно — «Акт изъятия товара». Та, в эйфории от своей первой рабочей должности, милостиво снизошла:
— Элементарно, Ватсон, — сказала она и заправила в машинку чистый лист бумаги. Через пять минут все было готово.
Заполучив нужную бумаженцию, обрадованный парень тут же отправился «на дело» — то есть в общежитие иностранных студентов. Где, предъявив грозный листок, изъял у приехавших с каникул иностранцев привезенные на продажу джинсы, кожаные куртки и много чего еще. Потом, не мудрствуя лукаво, загнал все шмотки городскому перекупщику и на легко доставшуюся «выручку» отправился развлекаться.
Вечером машина Димки с шиком тормознула у речного вокзала — столик в популярном ресторане «Шайба» уже ждал всю компанию. Но, как говорится, скажешь «гоп» как перепрыгнешь.
Как только компания вышла из машины, откуда ни возьмись, возник ОМОН. Всех молодцев бросили мордой в грязный снег, надели наручники, погрузили в каталажку и отправили в СИЗО. Для тех, кто не знает — в Следственный изолятор предварительного заключения. Видимо, иностранцы сумели описать налетчиков, а в милиции — что не удивительно — их хорошо знали…
Ира, изрядно испугавшись, прибежала с этой новостью ко мне — к кому же еще?
— Как удачно ты вляпалась — только этого мне и не хватало! — возмутилась я, услышав подробности, а главное — плачевный конец вышеупомянутой аферы, — Вот прямо про нас сказано — «начали за здравие, а закончили за упокой», — Ирина молчала.
— Чем ты думала, когда печатала этот акт? Ведь сама носила и свой
