Песчаный пляж, купол ночного неба, пенистый прибой — все это было проблеском восторга в моем кошмаре. От красоты захватило дух. И Бас, который стоял рядом, не портил мгновения чистого счастья. Возможно потому, что тоже молча наслаждался бесподобным видом ночного залива.
Или видом округлой женской попки в кружевных трусиках? Афина и Ник разделись до белья и с радостными криками побежали в воду.
— Теплая! — вынырнув, заверещала девушка и откинула назад мокрые волосы. — Давайте к нам!
Бас отмахнулся и спросил у меня, не замерзла ли я. Поперек горла его избирательная забота. Пусть засунет ее себе в одно место.
Визг шин вспорол блаженную тишину уснувшего побережья.
— Ложись! — крикнул Герман. И в следующий миг Бас резко дернул меня на себя, припечатал к своей груди, прикрывая от дороги. Только потом повалил наземь, ловя спиной череду пуль.
Мир словно раскололся. Думала, тиран погрузил меня позавчера в кошмар? Нет, кошмар начался именно сейчас.
Его грудь дергалась от каждой пули. Раза три? Столько же раз меня пронзило насквозь ядовитыми клинками. Столько же раз сердце пропустило удар.
— Суки! — орала Афина. — Я сейчас вас всех урою! — Ее мокрые пятки замелькали по песку в сторону дороги.
— Это те баски из бара. Зря босс их оставил в живых. Выследили… — Голос Ника унесся прочь.
Тяжелое тело придавило меня к мокрому холодному песку будто гранитной плитой. Бас не дышал — я дышала, мышцы онемели, но на мне ни царапины. Жгучие слезы потекли к вискам, разъедая кожу. После трех пуль в спину невозможно выжить. Но я надеялась… Он ведь как-то говорил, что его почти невозможно убить. Почти.
Я трясущейся рукой потянулась к мужской шее, чтобы нащупать пульс, как его грудная клетка резко расширилась во вдохе. Он закашлялся, скатился с меня на песок и от души выругался. Не веря своим ушам, глазам, я кинулась к нему ощупывать грудь. Расстегнула куртку, провела пальцами по твердым горячим мускулам, которые скрывала тонкая футболка. Бронежилета, естественно, нет. Я запустила руку под спину.
— Что ты делаешь? — просипел он и поймал меня за запястье.
— Как… как? — бормотала я. Нащупала свободной рукой на спине в куртке дырку — ткань влажная ведь от крови?
— Испугалась, что я умер? Меня взрыв вертолета не убил, а тут пули. Чепуха, — хмыкнул Бас и закашлялся. В тяжелом дыхании я четко слышала хрипы. Не чепуха, он лжет.
— Сколько? — коротко спросил Герман и подал руку боссу.
— Три. Разбуди Кальвина — пусть подготовит инструменты. Тебя не задело?
— Я успел упасть.
Бас помог мне подняться и отряхнул мою куртку от песка.
— Пули остались в тебе, да? — заглядывала я в серые глаза. Беспокойство не покидало меня. — Их нужно достать?
— Сегодня поспишь одна, — уголок губ Баса дрогнул в улыбке, и его пальцы осторожно убрали прядь моих волос за ухо.
Герман заказал такси, и мы поехали на виллу. Ник с Афиной на джипе умчались догонять басков. По дороге я не смогла выдавить из себя ни слова, потерянная в смешанных чувствах и мыслях. Бас прикрыл меня собой, хотя мог бы не делать этого. Он не накричал на меня за то, что по моей вине мы поехали на пляж, хотя мог бы вызвериться.
Можно подумать, что ему ничего не стоило поймать несколько пуль. И кричать на меня нет смысла — басков раздраконил вообще Ник. Но сердечку было наплевать на доводы рассудка. Нечто мягкое и пушистое словно поселилось в груди. И сладко мурлыкало, когда я встречалась взглядом с серыми глазами.
На моем лице наверняка отражался весь мрак тревоги, ибо Бас приобнял меня за плечи и сказал:
— Они могли нас нагнать по пути на виллу. Могли начать таранить наш джип и попытаться подтолкнуть нас к аварии. И все могло бы закончиться хуже. Не грызи себя. Ты невиновна. — Он склонился к моим губам, но резко отвернулся и закашлял в кулак, отчего мое сердце испуганно сжалось.
— Бас, — обратился Герман с водительского сидения, — Кальвин по телефону говорил, чтобы ты поменьше двигался.
— Ничего со мной не случится, — раздраженно вздохнул в ответ, но больше не пытался меня поцеловать. А по приезде на виллу настоял на том, чтобы я шла спать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мысли роились и роились, события прошедшего дня на повторе прокручивались перед мысленным взором, пульс не унимался — о каком сне речь? Я правда пыталась уснуть, даже приняла расслабляющий душ и позвала к себе на кровать Мурёныша. Но в глубине дома шуршали голоса, топали ноги и в какой-то из комнат Кальвин делал Басу операцию.
В конце концов я не выдержала, замоталась в халат, обулась и пошла вниз. У одной из комнат на первом этаже нашла Афину — она сидела на диванчике и беспокойно покачивала ногой.
— Не спится? — вскинула она голову. — Падай, — похлопала ладонью рядом с собой и устало улыбнулась. Застать бывшую здесь значило одно: ничего между ней с Басом не оборвалось. Может, лишь стало на паузу.
— За дверью операция? Тоже волнуешься о нем? — присела я и постаралась, чтобы вопрос не звучал вымученно-дружелюбным. Похоже, не удалось.
— Да ну… Диана, давай сразу проясним, — Афина примирительно подняла руки. — Я тебе не соперница. У нас с Басом никогда не было чувств, ничего такого. Мы с ним друзья с привилегиями, или как это будет по-русски… В общем, конечно, я волнуюсь о своем друге! Он для меня стал самым близким человеком после смерти родителей.
Дружба? Ладно, можно поверить в дружбу между мужчиной и женщиной, если они не хотят друг друга. Но Афина и Бас? Я видела, как она на него смотрит. Я видела, как ее ласка усмиряет его дикий огонь.
— Я и не претендую! — выпалила я. Щеки отчего-то зарделись. — Я здесь всего на месяц.
Афина закусила губу, зыркнула по сторонам и заговорщицки прошептала мне на ухо:
— Ты очень нравишься Басу. Я что-то вообще не помню, чтобы он на ком-то так серьезно зацикливался. Может, месяцем все не ограничится. Только тсс… я тебе ничего не говорила, ладно? Просто продолжай себя вести как прежде. И, может, тебе очень-очень повезет.
— Повезет? — нахмурилась я. — По-твоему, это везение быть с ним?!
— Ты что… — она опешила, словно я ей пощечину влепила. Огоньки в ее глазах опасно вспыхнули. — Тебе совсем не нравится Бас? Тогда что ты тут забыла? Проваливай!
Глава 8
Действительно, что я здесь забыла? Почему пришла посидеть возле подруги (любовницы) того мужчины, от которого рада избавиться в любой миг? Это абсурд. Мне нечего здесь делать.
Прикусив язык, я подскочила и метнулась куда-нибудь. Неважно куда. Лишь бы не разругаться с Афиной в пух и прах. Не хватало еще, чтобы Бас, выйдя из комнаты, увидел, как его бывшая с настоящей рвут друг другу волосы.
За поворотом я едва не сшибла с ног Ника с двумя дымящимися чашками. И так лицо горело, будто в него плеснули кипятка.
— Прости… — пробормотала и поторопилась в другую сторону. Ноги вынесли меня на кухню, где витал дурманящий аромат бодрого раннего утра. У кофемашины стоял высокий мужчина в одних джинсах. Широкая мускулистая спина пестрела татуировками — словно он и не был полуголым. Герман обернулся и спросил:
— Кофе?
Я кивнула и тюком свалилась на стул. Нужно дождаться, когда прилетим в следующую страну, нужно дотерпеть и раньше времени ничего не учудить. Я в аэропорту должна устроить истерику — что угодно! — чтобы привлечь внимание правоохранительных органов и спастись из этого дурдома.
— Не хочешь выйти на веранду? — осведомился Герман, протягивая мне чашку. Я приняла горячий фарфор в руки и словно сомнамбула последовала за мужчиной.
Влажная прохлада немного развеяла тревожные мысли. Я облокотилась о деревянные перила и, наслаждаясь красотой восхода над холмами, сделала первый глоток. Сладкая горечь промочила горло. Герман затянулся электронной сигаретой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты стер моей матери память о том, что приставлял ей дуло к виску?
— Ну да. — Его локти оперлись о перила рядом. — Я с ней был очень осторожен — можешь не переживать.
