кроме Сына и тех, кому Сын хочет открыть Себя» (ср. «Евангелие от Матфея», 11.27). Однако индуистские мистики говорят о «полноте», о высшем свершении, и очень сложно отвергнуть их свидетельства. Невозможно решить эту проблему, ограничиваясь рамками христианской теологии, которая так же важна и нужна, как и другие свидетельства. Мы должны посмотреть вглубь вопроса, чтобы понять этот двойной опыт, попытаться одновременно осознать в глубине нашего существа и опыт Высшей Недвойственности, которую ведантисты рассматривают как Высшую Цель человеческого существования, и опыт божественного «сыновства»
в единстве Духа Святого, лежащий в основе нашей христианской веры. II. САТЧИТАНАНДА ГУРУ
1. Инкультурация от святого Фомы
Первые христиане появились в Индии уже в I–II вв. н. э. Всякий, кто бывал в Ченнае (бывший Мадрас), наверняка посещал белоснежный собор святого Фомы, где находится место захоронения этого апостола. Именно святой Фома, по преданию, принес на полуостров Благую Весть — сохранилась даже точная дата этого события: 52 год от Рождества Христова. В Евангелии Фома упоминается несколько раз, и с ним связана история о том, что он не поверил в воскресение Христа, и тогда Христос Сам явился ему и продемонстрировал Свои раны, после чего Фома впервые назвал Его «Господом и Богом». После Вознесения апостол отправился в миссионерскую экспедицию в Парфию, а затем в Индию, где и основал одну из первых христианских общин на территории нынешнего штата Керала. Все эти события описываются в апокрифических произведениях «Деяния Фомы» («Acta Thomae») и «Учения Апостолов» («DidascaliaApostolorum»), а также упоминаются отцами ранней Церкви святым Ефремом, святым Григорием Назианзином, святым Амброзием и святым Иеронимом. Первая Церковь, основанная святым Фомой, располагалась в Кранганоре, где сегодня проживают христиане сирийского обряда, считающие себя потомками первых тамильских учеников святого Фомы, а также его сирийских спутников. Сирийская христианская традиция настолько сильна в Индии, что Беда Гриффитс даже включил некоторые тексты из «Чина Сирийской Литургии» в «Сандхья Вандану» — сборник молитв и бхаджанов, которые используют в своих ежедневных богослужениях монахи Шантиванама. Покинув Кранганор, апостол отправился на восток, в Милапор, основывая по дороге христианские общины в Ниранаме, Колламе, Палайуре и многих других местах. По некоторым сведениям, он дошел до Китая, а затем, вернувшись в первую точку своего индийского путешествия, Кранганор, он совершил второй вояж по Южной Индии, и в 72 году был убит на горе, которая сейчас носит его имя, недалеко от Милапора. Многие индийские христиане до сих пор именуют себя «христианами святого Фомы», а ченнайская базилика святого Фомы служит им местом паломничества. Можно сказать, что история диалога между индуизмом и христианством началась сразу после смерти апостола: святой Григорий Турский в своей книге «De Miraculis Sancti Thomae»[34] повествует о том, как некий индийский царь, Раджа Махадеван, наслышанный о чудесах, которые творит «иноземный бог», решил обратиться к служителям общины святого Фомы с просьбой исцелить его сына. После некоторых колебаний христианские священники решились открыть гробницу святого, мощи которого оказались нетленными, и позволили индуистам приложиться к ним. В результате сын Махадевана оказался здоров. Эта история очень хорошо отражает отношение простых индийцев к религии: в их представлении не существует «разных» религий — существует Единая Высшая Цель, Абсолютная Истина, и, следовательно, одна религия, Вечная Религия, санатана дхарма. В зависимости от места, времени и обстоятельств, эта Вечная Религия проявляется по-разному, представая перед нами в образах различных божеств и священных символов. Эту мысль иллюстрирует известный стих из «Риг-Веды»: «Экам сад випра бахудха ваданти» — «Истина одна, но мудрые называют ее разными именами»[35]. Именно с этим связана готовность индийцев принять Христа, но абсолютная невозможность принять Его «эксклюзивность». В 1222–1225 гг. большинство реликвий святого Фомы были вывезены из Мадраса представителями официальной Церкви, и до сего дня они хранятся в Ортоне (Италия), но, тем не менее, в 1729 г. Индия стала свидетельницей еще одного чуда апостола: во время церемонии почитания гробницы епископ Милапора дон Хосе Пинхарно открыл ее крышку, чтобы раздать паломникам землю из святого места, и оттуда, по словам очевидцев, хлынул поток яркого света, продемонстрировав незримое присутствие святой личности. Хочется отметить, что в западном мире такие чудеса — реальные или поддельные — приводят к массовым обращениям в ту или иную веру, но менталитет индийцев несколько отличается от менталитета других народов: кажется, этот народ уже ничем не удивишь, и они, с любопытством изучив «христианское чудо», спокойно вернулись в свои храмы к своим божествам. По указанной выше причине многие индуисты посещают богослужения в христианских церквях, с удовольствием поклоняются изображениям Иисуса, Марии и святых, которые соседствуют на улицах с мурти индуистских божеств, но вовсе не стремятся стать христианами. Простые люди говорят: «Мы не думаем, что христиане поклоняются одному богу, а индуисты другому. Бог один, но проявляется по-разному». С другой стороны, те индийцы, которые все-таки принимают христианство, зачастую мыслят точно так же: они запросто могут после католической мессы отправиться в храм Вишну или Шивы и поучаствовать еще и в индуистской пудже. Во многом инкультурация имела место в Индии с самого начала, с первых дней встречи индуизма и христианства, и не по указанию религиозных лидеров, а естественным путем. В современной католической теологии термин «инкультурация» определяется как попытка выразить христианское вероучение языком местной культуры: например, в Африке это могут быть танцы под бой тамтамов вместо традиционной мессы с органом, а в Латинской Америке богослужение может проходить под гитару. Но в Индии непроизвольный процесс инкультурации с самого начала был связан не только с внешними практическими аспектами, но и с философскими идеями. Дело в том, что в этой стране даже самые необразованные люди весьма неплохо знакомы с основными философскими понятиями своей религии: недвойственность, бхакти, освобождение — все это не пустые слова для рядового индийца, и именно эта местная особенность мешала христианским миссионерам обращать индийцев в свою веру: по выражению одного из таких неудачников, «любой деревенский священник-индус в философском споре может заткнуть за пояс наших миссионеров». Важнейшей проблемой для индийского ума был и остается христианский эксклюзивизм: если вы не примете христианство, то не спасетесь. Эта мысль вызывает не только несогласие, но и явный протест и неприязнь у индийцев, что очень хорошо выразил Махатма Ганди: «Я не отрицаю Христа. Я люблю Христа. Просто большинство христиан так не похожи на Христа!»[36] Культурный аспект также играет важную роль: для многих индийцев принять христианство означает предать свою родную культуру, а если они все-таки крестятся,
