– Моя племянница, Клодетта. Признаюсь, я повесил тут снимок, чтобы на нем отразилась аура богатого мальчика.
Макс прочитал подпись: «Клодетта Тодор, 5 лет, 10/1994».
– Пропала через месяц после Чарли. Ваша фамилия Тодор?
– Да. Александр Тодор. Клодетта – дочь моего брата, Каспара. Я дам вам его адрес и номер телефона. Он живет в Порт-о-Пренсе.
Священник достал из кармана блокнотик, написал, вырвал листок и протянул Максу.
– Что вам рассказывал брат?
– Дочка пропала среди бела дня, точно растворилась в воздухе.
– Я сделаю все, чтобы найти ее.
– Спасибо, – улыбнулся священник. – Имейте в виду, на Гаити бытует поверье, что детей похищает какой-то страшила по прозвищу Тонтон-Кларнет. Мистер Кларнет.
– Почему именно кларнет?
– С его помощью он завлекает детей.
– Как Дудочник из сказки?
– Говорят, Тонтон-Кларнет служит Барону Самеди, богу мертвых культа вуду, – пояснил отец Тодор. – Он похищает души детей на потребу мертвым. Одни полагают, что он человек-птица. Другие – просто птица с одним глазом. Но видеть его могут только дети. Потому что он сам погиб ребенком. Согласно мифу, в восемнадцатом веке среди французских солдат на Гаити был мальчик, сын полка. В те времена было распространено иметь в войске ребенка. Он считался талисманом, приносил удачу. Этот мальчик развлекал солдат игрой на кларнете. Рабы на полях слушали и проникались еще большей ненавистью к поработителям. Они связывали музыку мальчика с неволей. Потом рабы восстали, разгромили полк, в котором служил мальчик. Заставили играть на своем проклятом инструменте и казнили его товарищей. – Это было поверье, но Тодор воспринимал его очень серьезно. – Призрак этого мальчика появился на Гаити сравнительно недавно. Во всяком случае, в моем детстве ни о чем таком не упоминали. Впервые я услышал о Мистере Кларнете около двадцати лет назад. Говорят, он оставляет особое клеймо в тех местах, где был.
– Какое клеймо?
– Сам я не видел, но нечто вроде креста с раздвоенной нижней частью. Напоминает расставленные ноги.
– Вы сказали, что дети на Гаити пропадали всегда. Сколько примерно лет?
– Не знаю, – развел руками Тодор. – Страна очень отсталая, большинство родителей о пропаже детей не сообщают. У бедняков ведь вообще нет свидетельств ни о рождении, ни о смерти. Это для богатых. А пропавшие дети из бедных семей. Исчезают, и все. Будто никогда не существовали. Все изменилось, когда похитили сына Карвера. Неожиданно пропажа детей оказалась в центре внимания. Да и здесь, в Майами, не лучше. Если пропадет черный ребенок, кому до этого дело? Ну, станут искать от силы двое местных полицейских. Но если пропадет белый ребенок, мобилизуют Национальную гвардию.
– При всем уважении к вам, падре, это ваше последнее утверждение не совсем верно, – произнес Макс, стараясь выглядеть спокойным. – Когда я служил здесь копом, детей искали независимо от цвета кожи. Всегда.
Священник пристально посмотрел на Макса. У него у самого были глаза копа, мгновенно отличающего правду от вранья. Затем он протянул Максу руку. После твердого рукопожатия отец Тодор благословил его и пожелал удачи. А на прощание прошептал:
– Очень прошу вас, найдите ее.
Часть вторая
7
Рейс на Гаити задержали на час. Ждали депортируемого преступника с двумя сопровождающими судебными исполнителями.
Салон самолета был полон. Пассажиры, в большинстве гаитяне-мужчины, каждый с множеством вещей. Сумки с продуктами и одеждой, коробки с мылом, а также телевизоры, радиоприемники, видеомагнитофоны, вентиляторы, микроволновые печи, компьютеры, мощные стереоколонки. Все дешевое. Что-то удалось втиснуть на полки для багажа, наполовину или на четверть, что-то под сиденья или поставить в проходе, в нарушение всех правил безопасности.
Стюардессы не обращали внимания. Похоже, привыкли. Двигались среди этих куч с прямыми спинами, прилепив к губам профессиональные улыбки.
Макс легко отличал гаитян-американцев, которые летели повидать родину, от просто гаитян. По прикиду. Американцы навешали на себя золотые цепочки, серьги, браслеты. Мода гетто. Просто гаитяне одеты много скромнее. Дешевые опрятные слаксы и рубашки с короткими рукавами у мужчин, простые платья у женщин.
Все оживленно болтали, проявляя полное безразличие к задержке. Креольские восклицания, тирады, смех. Казалось, все знакомы друг с другом. Звучная гортанная речь заглушала музыку и объявления.
– Большинство этих людей живут в домах без электричества, – сказала женщина, сидящая у окна рядом с Максом. – Они покупают эти вещи в виде украшений. Как мы скульптуры или картины. Для них это статусные символы.
Ее звали Уэнди Эббот. Она и ее муж, Джордж, жили на Гаити уже тридцать пять лет. Руководили начальной школой в горах, недалеко от Порт-о-Пренса, где учились дети и богатых родителей, и бедных. Богатые платили деньгами, бедные натурой. Конечно, доход был только от богатых, потому что лишь очень немногие бедные понимали важность образования. После окончания школы дети продолжали учебу либо в «Юнион скул», где преподавали по американским учебным планам, либо в более дорогом и престижном французском лицее, который давал степень французского бакалавра.
Макс представился, назвав свою фамилию.
В середине салона устроились примерно пятьдесят канадских военных, видимо, из корпуса миротворцев ООН. Белые и розовые потные лица, волосы зачесаны налево, у многих усы. Молчаливые, напряженные.
Наконец прибыл преступник под конвоем двух судебных исполнителей, громко позвякивая солидными цепями. Хлопчатобумажные брюки без пояса, белая футболка, бело-голубой головной платок, никакого золота, камней. Бандит самого низкого ранга. Наверное, пойман за продажей героина или когда возвращался со своего первого убийства, пропахший травкой и пороховым дымом. Мелкая сошка, не поднявшаяся даже на вторую ступеньку в иерархии гетто. Он сел, выпятив грудь, но Макс видел его растерянность. Парень явно не ожидал так скоро выйти на свободу.
Гаитяне не обращали на него никакого внимания, а канадцы наоборот. Смотрели на судебных исполнителей, словно ожидали, что один из них встанет и объяснит в чем дело.
Но никто не встал. Судебный исполнитель с козлиной бородкой подозвал стюардессу. Объяснил, что они хотят сидеть рядом с дверью. Стюардесса возразила что-то. Судебный исполнитель достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, протянул ей. Она взяла, прочитала и исчезла за занавесями.
– Интересно, понимает ли он трагизм ситуации? – сказала Уэнди, глядя на преступника. – Ведь он прибудет на Гаити, как в свое время его предки. В цепях.
– Не думаю, что это его заботит, мэм, – ответил Макс.
Преступник сидел потупившись, но, почувствовав взгляды Макса и Уэнди, посмотрел в их сторону.
Уэнди сразу опустила голову, а Макс спокойно продолжал смотреть. Преступник, очевидно, распознал в нем бывшего зэка, улыбнулся и едва заметно кивнул. Макс кивнул в ответ.
В тюрьме такое было бы невозможно. Черные и белые заключенные общались по необходимости, чтобы купить что-нибудь или продать. Как только тебя заперли в тюряге, все либеральные взгляды побоку. Между белыми и цветными всегда существовало напряжение. Холодная война, иногда переходящая в горячую. Черные и латиносы не прочь опустить белых, поскольку те олицетворяли для них систему, подавлявшую цветных с момента рождения. В тюрьме надо быть смышленым, иначе не выживешь.
Стюардесса вернулась и попросила троих, сидящих в первом ряду секции Макса, пересесть. Те высказали недовольство. Стюардесса пояснила, что они полетят в первом классе и получат бесплатное шампанское. Услышав это, пассажиры поспешно встали и собрали веши. Это были монахини. Судебные исполнители усадили преступника на среднее сиденье, сами заняли места по бокам.
Через десять минут самолет покинул международный аэропорт Майами.
* * *
С воздуха Республика Гаити была похожа на клешни омара и выглядела уныло после сочной зелени Кубы и других островов, над которыми они пролетали. А тут, похоже, вообще ни травы, ни листвы. Когда самолет сделал круг над островом, можно было ясно увидеть границу. По одну сторону пустыня, Республика Гаити, по другую – оазис, Доминиканская Республика.
Этой ночью Макс спал мало. Он ездил к Джо на работу. Вначале сделал копию досье на Соломона Букмана и его банду, потом искал в базе данных материалы на членов банды.
Основатель «Ночного клуба Барона Субботы» Букман делил власть с двенадцатью заместителями. Все они были беззаветно преданы ему, безжалостные хладнокровные убийцы. Шестеро уже мертвы. Двое казнены в штате Флорида, один в Техасе, двое убиты полицией, и еще один в тюрьме. Из оставшихся один отбывал пожизненное заключение в тюрьме самого строгого режима с правом апелляции через двадцать пять лет, а пятеро депортированы на Гаити с марта 1995 года по май 1996-го.
