Он еще лежал, не в силах пошевелиться после бурной встряски, а Яна уже поднялась с постели, сунула ноги в тапки, но халат надевать не стала. Голышом вышла из комнаты, вскоре вернулась с бутылкой шампанского в одной руке и двумя бокалами – в другой. Налила Вайсу, себе.
И снова они выпили за любовь. А повторили за то, чтобы всегда быть вместе.
Потом она снова ушла, уже в халате. Сначала приняла душ, затем стала убираться на кухне. Вайс хотел ей помочь, но его разморило еще сильней. Вдруг очень захотелось спать. Веки налились свинцом, и он понял, что разомкнуть сможет их только утром…
Но проснулся Вайс еще ночью. Сначала закричала Яна, но крик показался ему отголоском тяжелого сна. Но кто-то вдруг навалился на него, стал связывать руки за спиной. Только тогда Василий сообразил, что все происходит наяву. Когда он окончательно пришел в себя, сопротивляться было уже поздно. Один человек крепко держал его за голову, другой – за ноги, третий взял за руки.
И по ногам его тоже связали. Потом швырнули на пол, и он увидел, как человек в черной маске держит Яну сзади, зажимая ей рот. Девушка пыталась вырваться, но тщетно. И еще два налетчика над ним, и эти в масках. Все в черном, даже перчатки того же цвета.
– Деньги где? – хрипло спросил один.
– Ты кто такой?
– Еще один вопрос не в тему, и мы трахнем твою телку! – предупредил налетчик.
– Деньги в зале, за креслом. В кейсе. Забирайте все и убирайтесь.
Вайс не стал угрожать: смешно это в его положении. Он потом найдет этих людей и накажет по всей строгости бандитских законов.
Грабитель нашел кейс, принес его в спальню, ножом вскрыл хлипкие замки, открыл его, вынул одну пачку денег, другую.
– Сколько здесь?
– Считать не можешь?
– Енот, трахни его телку!
– Не надо!.. Двести тридцать штук здесь. Я сказал, забирай! Я даже вас искать не стану. Только уходите!
– Шпиль, так мне трахать ее, нет? – каким-то гортанным голосом спросил налетчик по кличке Енот.
– Подожди маленько! – качнул головой Шпиль.
Он действительно соответствовал своему погонялу. Длинный и тощий.
– Мне пятьсот косарей нужно. У тебя есть пол-лимона? – спросил у Вайса Шпиль.
– Сейчас нет.
– Тогда мы телку твою с собой заберем. Красивая она у тебя, мы ее каждый день по кругу пускать будем. Глядишь, за год отработает двести семьдесят штук…
– Здесь побудьте, я за деньгами сгоняю.
– Ты кого лечишь? – гнусно хохотнул Шпиль. – Думаешь, я не знаю, кто ты? Знаю. Ты Вайс. И откуда у тебя деньги, тоже знаю. Ты думаешь, мы тебя грабим? Нет, это эскпропари… экспропор… В общем, награбленное забираем.
Шпиль хотел блеснуть красным словцом, но не вышло – мозгов не хватило, чтобы правильно произнести «экспроприация экспроприаторов». Но Вайс даже не усмехнулся. Плевать, как говорит этот косноязычный урод, лишь бы Яну не трогал. А его дружок по-прежнему держит ее сзади. И еще беззастенчиво лапает. А на ней только ночная рубашка. Ему ничего не стоит швырнуть ее на кровать и…
– Забирай все, что здесь есть. Только Яну не трогай. А я слово тебе даю, что не стану тебя искать. Мамой могу поклясться, что не стану.
– Плевать я хотел на твою маму. И на твою телку тоже. Мы завтра уже уедем отсюда, ты нас никогда не найдешь… И девку заберем.
– Я тебе адрес дам, там денег валом. Почти пол-лимона, как раз столько, сколько тебе нужно.
– Говори адрес.
– Нет, сначала Яну отпусти. Пусть она оденется и уйдет.
– Гонишь? – все так же гортанно засмеялся Енот. – За лохов нас держишь? Шпиль, он за лохов нас держит!.. Хочешь, я покажу, что мы не лохи?
– Ну, покажи.
Дальше все происходило как в кошмарном сне. Енот повалил Яну животом на кровать, раздвинул ноги. Девушка сопротивлялась, пытаясь вырваться, но он крепко держал ее за шею. А затем стянул с себя джинсы…
Вайс видел с пола, как двигаются его ягодицы, как Яна вытягивает ноги, не в силах что-либо поделать. Он пытался подняться, но куда там! И путы его держали, и еще Шпиль поставил ему на грудь ногу.
Яна не стонала, она рыдала, ревела, выла, но насильника это нисколько не смущало. Он сделал свое грязное дело, слез с нее, натянул джинсы.
– Чья очередь? – нахально спросил он.
– Оставь ее. Я тебе адрес скажу.
– Давай говори.
– Это в Наречье, улица Свердлова, дом двадцать девятый, квартира шестая. Там за ванной тайник…
– А кто живет на этой хате?
– Никто.
– Что, и за деньгами некому присмотреть?
– Некому. Если не считать домового…
– Ну, домовые нас не напрягают… Мы сейчас уедем, а ты козлам своим позвонишь. И сам за нами, да?
– Я же связан.
– Шлюха твоя развяжет… Мы твою шлюху с собой забираем. Если нас в Наречном встретят, мы ее пристрелим. Вопросы?
Вопросов у Вайса была уйма, но говорить он ничего не стал. Шпиль уже для себя все решил, и словами его не остановить.
Яна не хотела никуда ехать, но налетчики с ней не церемонились. Позволили ей взять с собой только халат; в нем ее и увезли, закрыв за собой дверь.
Вайс немного слукавил. Не полмиллиона в Наречье, а чуть меньше двухсот тысяч. Но ведь это все равно деньги, причем общаковые. Здесь двести тридцать штук с него сняли, там сто девяносто заберут – итого четыреста двадцать тысяч. Это целое состояние. Тот же Цимбал вправе пристрелить Василия за такую потерю. И сделает это, если Грин и Плат поддержат его.
Но Грин и Плат не дадут Цимбалу карт-бланш, да и он не станет от них этого требовать. А зря. Пусть лучше застрелят его, чтобы он не мучил себя мыслями о Яне. Над ней надругались у него на глазах, и дальше будут насиловать – и скопом, и поодиночке. И самое страшное заключается в том, что у него нет сейчас никакой возможности помочь девушке. И неизвестно, появится ли она в будущем…
Вайс перекатился на живот, затем снова на спину. Развернулся ногами к батарее отопления, коленями сдвинул в сторону тумбу с телевизором. Теперь ему ничто не мешало стучать ногами по батарее, и он молотил по ней изо всех сил. Присоединенные к ней трубы держались крепко, а он хотел, чтобы они лопнули. Тогда бы вода залила соседей, они бы вызвали милицию… Впрочем, он смог разбудить весь дом и без всякого потопа. Скоро в дверь угрожающе застучали, а еще через полчаса появились менты. Неважно, сами они взломали дверь или кто-то им помог, главное, им удалось попасть в квартиру.
– Кто это с тобой так? – склонился над ним усатый, пропахший табаком и ваксой старшина.
– Грабители. Жену мою увезли…
Мент развязал его и тут же об этом пожалел. Вайс не стал одеваться; он смахнул с кресла джинсы, футболку, растолкал столпившихся в прихожей соседей, сорвал с вешалки куртку и босиком выскочил из дому.
– Стоять! – крикнул ему вслед старшина.
Но Вайс побежал еще быстрей.
На ходу он вынул из куртки ключ от машины. Там же на связке ключ от квартиры в Наречном. «Девятка» во дворе, двигатель завелся с полоборота. Легальный ствол не попался ему под руку, когда Вайс рвался к выходу из дома. Он завалился за диван вместе с кобурой и ремнями. Потому Шпиль и не нашел его, не забрал. Менты его найдут, но это не беда. Лицензия охранника и разрешение у Вайса есть. А в «девятке» у него тайник, и там «чистый» «стечкин» с глушителем – как раз то, что ему сейчас нужно.
Вайс разогнал машину еще во дворе, на управляемом заносе вошел в один поворот, в другой.
В Наречный можно попасть по Северному шоссе, по добротной асфальтированной дороге. Четвертый час ночи уже, трасса свободна – весь путь можно пройти всего за час. А именно этот час Вайс и потерял, пока освобождался от пут. Может, и не час, может, чуть меньше. Но в любом случае налетчики уже как минимум на ближних подступах к Наречному. Они не догадались спросить у Вайса ключи от квартиры, а замок там непростой, и быстро с ним не справишься. Но рано или поздно они его одолеют. Вскрыли же они как-то дверь в его квартиру, пока он спал. У них наверняка отмычки и спец, который виртуозно ими владеет.
А может, и не виртуозно; возможно, дверь отнимет у этих ублюдков четверть часа. И еще на тайник уйдет минут пять. Ванну отодвинуть не проблема, за ней они увидят прикрученную к стене сумку с деньгами…
Катастрофически мало времени у Вайса. И почти нет шансов перехватить ублюдков. Разве что воспользоваться короткой дорогой, которая может сократить путь минут на двадцать.
Это старая дорога, разбитая в пух и прах. Колдобина там на колдобине. Если гнать на скорости, то можно убить ходовую. Но Вайсу и себя сейчас ничуть не жалко, он готов сунуть голову в самое пекло, лишь бы только спасти Яну. О деньгах он думал в последнюю очередь.
Вайс гнал как сумасшедший, сжигая на крутых виражах резину. И по старой дороге мчался как угорелый. Кресло под ним мягкое, но пока он доехал до Наречного, умудрился отбить копчик.
Уже рассвело, когда Василий подъехал к нужному дому. Он до смерти напугал женщину, что выходила из подъезда. Глаза большие у него, страшные, в руке пистолет.
