«Подумаю об этом завтра» — любимая фраза любимой героини.
«Сейчас я вымоюсь, лягу спать, а потом решу, что мне делать. Меня не бью и не морят голодом, я молодая и здоровая девушка и у меня все впереди. Я буду жить как хочу».
Я мылась в тазу мысленно перебирая плюсы своего существования. Наверно я выплакалась, т. к. жалость к себе куда-то ушла. Мой первый опыт не был не приятным, скорее было обидно, что я ничего не помню и у меня никто не спросил. Зато мне явно было хорошо.
Я не могла отрицать, что Риэр мне нравится. Что-то было в нем…наверно аура власти силы, уверенность в себе и своих поступках. Он был настоящим мужчиной, возможно, не слишком внимательным и сопереживающим, но и здесь не период развитого социализма. Здесь убивают и сжигают на кострах и существует только один закон — право сильнейшего. Я не хотела, чтобы он мне нравился, но ничего не могла поделать. Мне начинало казаться, что даже если я уеду, то не смогу его забыть. В этой жизни у меня никогда не получалось получить то, что хочу я, а он получал все что хотел. Возможно, если я буду с ними рядом я наконец-то тоже смогу получить хоть что-то.
Так и не разобравшись чего же я хочу, я погрузилась в сон.
— А может она ведьма? Ты когда ни будь видела такие волосы как у нее? Ох не к добру это…не к добру. Говорят, Альфа выволок ее из зала на глазах у своей невесты и поволок в покои…срам какой. И как только такие потаскухи живут…
— Ничего… говорят молодая хозяйка с характером быстро эту вышвырнет, вернется к себе в таверну полы драить.
Я некоторое время делала вид, что сплю, прислушиваясь к перешептываниям. Служанки говорили явно обо мне.
— Жанну из-за этой дряни выпороли публично и выслали из замка. Говорят, она ей голову задурила и уговорила голубое платье ей принести, а хозяин хотел ее видеть в черном.
— Слишком большая честь для такой волчье платье…но кто его поймет, чего Альфа хочет, главное исполнять.
Служанки покинули спальную, а я быстро схватилась и заметалась по комнате в поисках одежды.
…Так значит это правда, служанку, что принесла мне платье, нарушив приказ Альфы, жестоко наказали…Плети и изгнание из замка за цвет платья… да Альфа силой доказывает, что его приказы лучше выполнять…
На одном из кресел лежало черное платье с высоким воротом. Я одела его, не помышляя более о сопротивлении, заплела волосы в косы и уложила как служанки в замке. Мне приказали прислуживать за завтраком, и я боялась опоздать.
Я вылетела из комнаты столкнувшись с кем-то в коридоре. Сильные руки схватили меня за талию и прижали к стене.
— Доброе утро…куда так торопишься? Скучала обо мне?
Я не успела даже испугаться…Риер…
Он шептал и от его шепота тело покрывалось мурашками…а в мозгу всплывали воспоминания о прошедшей ночи и сегодня мне не было больно, я почему-то помнила только как мне было хорошо.
Он провел пальцами по краю ворота нежно дотрагиваясь до участка оголенной кожи.
— А я скучал…жалею, что отпустил тебя, надо было оставить тебя рядом с собой.
В какой-то момент он странно принюхался, сжал руку на моем горле зарываясь носом поглубже…
— Кто он?
Я не могла понять, о чем он…
— Ах ты дрянь…не успела покинуть мою спальню, как позволила прикоснуться к себе другому. И судя по запаху он не только прикасался…
Он резко отшатнулся, его глаза опять сияли желтым светом и напоминали волчьи…лицо ужесточилось, показались клыки, он тяжело дышал и сжимал кулаки.
Вдруг он усмехнулся… — Я казню его на твоих глазах, вырву ему хребет…никто не смеет трогать то, что принадлежит мне.
— Я не принадлежу Вам, я просто очередная игрушка… и все в замке знают это. Все ждут пока Вы избавитесь от меня и согреете постель своей невесты.
— Думаешь волки не понимают кому ты принадлежишь? Ну что ж пора изменить твой статус, я и так слишком много времени тебе дал. Думаю, публичная казнь твоего любовника станет хорошим поводом.
Он развернулся и жестким шагом направился в сторону лестницы. А я так и осталась стоять не понимая, о ком он и что мне теперь делать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 16
Я наблюдал за ней весь вечер. Не мог оторвать глаз. Она ходила по залу принося мне еду и периодически наполняя мой бокал. Странная женщина…да, в моем царстве периодически случались споры из-за места женщины в этом мире, но они быстро затихали. Говорят, на островных царствах, где нет войн из-за их изолированности от остального мира, женщины равны мужчинам во всем. У нас это было бы невозможно, но периодически, когда долгое время нет войн, женщины пытались стать с мужчинами наравне. Алиса явно считала себя ровней мужчине, это чувствовалось во всем и особенно в ее желании быть независимой. Она искренне считала, что сможет выжить в этом мире одна — без мужчины. Я усмехнулся. На самом деле ей достаточно один раз увидеть, что такое война, чтобы понять, что ее выживание зависит на прямую от мужчины рядом. Я не то, что бы считал женщин как-то ниже по рангу…нет, просто рядом со мной смогла бы выжить любая женщина и не одна, но вряд ли хоть одна смогла бы спасти меня в бою. Как только приходит война, все самые независимые женщины собираются на территории замка и просят мужчин умереть ради них, кормить их, спасти от болезней. Но почему мужчина должен умирать за совершенно незнакомую ему женщину, которая еще вчера пыталась его убедить, что она такая же сильная и умная как он и он ей не нужен. Если она ему ровня, то пусть берет оружие лезет на стену и умирает за себя сама. И если не смогла отбить обоз с едой, то умирает от голода вместе со своими детенышами. На войне все просто, если ты хочешь, чтобы тебя кормили, охраняли и защищали твой выводок, то ты должна дать то, ради чего мужчина будет это делать — секс, уют, покой — логово, в котором можно заснуть, не боясь удара в спину и наследников, которые продолжат твой род, именно за это можно умереть. Умирать за чьи-то амбиции не хочется никому, на войне не важна грамотность или умение делать красивые букеты и совершенно не важно, насколько ты умен, если ты не полководец. Наверно, когда в моей империи наступит долгожданный покой и слово война перестанет пугать даже младенцев, я сделаю женщину своей управляющей. Говорят, женщины любят создавать уют и она облагородит мое логово. Но пока Черная цитадель, оплот черных волков, может быть подвергнута нападению, мой управляющий должен уметь запереть все ворота обрекая живых по ту сторону на смерть и быть готовым сварить заживо врагов выливая им на голову кипящее масло и смолу.
Она хотела свободы, готова была вернуться в свою таверну и продолжать бороться за свою независимость. Наши женщины пережив сначала захват территорий, а потом гражданскую войну четко усвоили, что мужчина рядом это единственная возможность выжить. Если кормилец умирал, вдова могла просить помощи у волков и ей бы не отказали — дети священны. Если женщина была одинока и без детей, но ей либо предлагали перейти под чью-то защиту, либо она никого не интересовала, а значит должна была выживать одна. На войне это сложно, припасы распределялись исключительно между воинами, а они в свою очередь кормили семьи. Собственно альтернатива это — проституция, а на это мало кто хотел идти добровольно.
Алиса…девочка моя…как же ты будешь жить если начнется война и трактирщик не захочет оплачивать твои услуги. Куда пойдешь? Что будешь делать?
Я знал, что бываю груб и несдержан и наверно не мечта для юной девушки, т. к. не очень красив. Я привык ни в чем не отказывать себе, но умел и благодарить за верную службу. Я мог дать все, обеспечить уверенность в завтрашнем дне, защитить. То, что она кого-то подпустила к себе, удивляло меня. Я вспылил, а потом успокоившись не понимал зачем. Неужели ей так сильно кто-то понравился из моих волков? Так сильно, что она сразу после секса со мной побежала к нему обниматься. Алиса хотела независимости, а не один волк не даст независимости своей женщине. Но если ее заставили, то почему она не рассказала мне, не пожаловалась? Любая женщина в замке могла пожаловаться на любого мужчину, и я бы наказал, если бы вина была доказана. Изнасилование я считал преступлением равным убийству — оно ломает людей, в чем то убивает и наказание за него смерть. Исключение если оно было вызвано волчьим безумием — тут насильник был наказан жизнью с женщиной которая его боится и ненавидит, ценой собственной боли он искупал свою вину. Хороший пример моя правая рука и друг — Вернский палач. Он не мог вернуться в собственное логово, т. к. его жена ненавидела его, не подпускала к себе, боялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
