Уклад современной церкви имеет много общего с театром. Алтарная область (как сцена), где исполняют свои роли церковный хор (ср. с труппой певцов в театре) и священник (ведущий актер) приподнята над уровнем пола и отделена от остальной части церкви, где находятся прихожане (публика). Это разграничение выполняет примерно ту же функцию, что и просцениум, отделяющий место, где творятся чудеса (сцена), от обычного, повседневного мира (зрительный зал).
Классические драматические постановки и оперы ритуальны и в том смысле, что публике нравится смотреть их снова и снова лишь с минимальными изменениями. Большинство зрителей желает, чтобы «Гамлет» или «Волшебная флейта» исполнялись именно так, как раньше. Любые новшества осуждаются, словно нарушение священного обряда (почти так же, как католики осуждают церковную службу на национальном языке, а не на латыни). Раздражение, которое вызывают у публики постановщики или исполнители, пытающиеся придать новое звучание классическому произведению, может быть оправдано с художественной точки зрения, но иногда оно, по-видимому, отражает чувство неуверенности, которое испытывает зритель при утрате знакомых ориентиров.
Некоторые традиции оперного представления стали до такой степени жесткими и настолько оторвались от своего первоначального предназначения, что практически приобрели характер ритуалов. Голдовски (Goldovski, 1968) рассказывает о знаменитом теноре, который в определенный момент исполнения арии «Твоя крошечная ручка замерзла» всегда уходил в глубь сцены и выглядывал из окна. Он пользовался в свое время таким авторитетом, что все другие теноры стали подражать ему, полагая, что именно так и нужно играть этот эпизод; в результате такая манера исполнения стала традиционной. Однажды некий молодой тенор, не усматривавший в этой традиции никакой драматической ценности, имел дерзость задать маэстро вопрос о смысле столь полюбившегося всем эпизода. «Ах, это! – воскликнул знаменитый певец. – Видите ли, дело в том, что в этот момент у меня обычно скапливается в горле мокрота, и приходится подходить к окну, чтобы от нее избавиться».
Некоторые старинные ритуалы по-прежнему продолжают выполнять важные, хотя и изменившиеся, социальные функции, тогда как другие воспринимаются как устаревшие и бессмысленные. Создание ритуала является одним из компонентов артистического мастерства, но этот прием далеко не всегда пригоден для решения конкретных задач.
ШАМАНИЗМ
Шаман – это своего рода знахарь или религиозный лидер, который специализируется на погружении в транс и путешествии в иные миры для общения с духовными существами (богами или предками). Шаманская практика широко распространена во всем мире (особенно в Азии, Африке и Южной Америке) и имеет очень древнее происхождение. В настоящее время популярность ее возрастает в некоторых областях европейского мира: элементы шаманизма можно обнаружить, например, в ритуалах христианской секты пятидесятников или в возрождении интереса к ведовству и спиритизму. Обычно шаманский ритуал принимает форму публичного выступления с танцами, барабанным боем, пением, громкими выкриками и эпилептоподобными истерическими телодвижениями. Аудитория шамана собирается ради какой-то конкретной церемониальной цели (например, для исцеления больного, наблюдения за переходом из одного состояния в другое – рождение, обрезание, свадьба или смерть – или для получения совета от сверхъестественных сил). Нередко зрители так или иначе участвуют в ритуале (например, обеспечивая хоровое пение) или впадают в ходе шаманского действа в трансоподобное состояние, чему могут способствовать наркотические вещества, музыка или танец.
Антропологи исследуют явление шаманизма в контексте магии. Когда люди желают какого-либо события, а рациональные способы его достижения ненадежны, они часто прибегают к помощи магических ритуалов – таких, как танцы с целью вызвать дождь, спиритические сеансы или молитвы. Хотя подобные действия не обеспечивают прямого эффекта, они все же помогают укрепить дух участников ритуала и внушить им, что ради желанной цели сделано все, что в человеческих силах. Впрочем, иногда такие ритуалы могут, наоборот, усилить тревогу. Например, если гадальная кость укажет на какого-либо человека, то считается, что он обречен; или если к постели находящегося в сознании пациента вызывают жреца, то это означает, что специалисты-медики от него отказались. Кроме того, разумеется, магия может быть опасной, если ради сомнительной помощи знахаря пациент отказывается от конструктивного лечения (например, от удаления аппендикса).
Достаточно часто после проведения ритуала желаемое событие достигается просто в силу случайного совпадения. Например, вскоре после исполнения обрядового танца начинается дождь. В таком случае в представлениях людей между ритуалом и событием устанавливается причинно-следственная связь, чем укрепляется вся концепция магии. А поскольку уверенность передается от одних членов общества к другим, суевериям часто удается продержаться на протяжении чрезвычайно длительных периодов времени – целых исторических эпох. Более того, попытки исцелять людей с помощью веры могут быть эффективны в силу того, что суггестия мобилизует внутренние силы, способные благотворно повлиять на здоровье пациента.
У шаманов во всем мире особенно популярен трюк, состоящий в мнимом извлечении из тела пациента какого-либо предмета (кости, камня, пучка волос), который считается причиной заболевания. В действительности шаман может прятать этот предмет у себя во рту или где-нибудь в одежде, но тем не менее эта процедура может превосходно исполнить роль плацебо. Она может проводиться и символически, когда целитель просто проводит руками над пациентом, не касаясь его. Другая распространенная среди шаманов практика – экзорцизм– заключается в изгнании демонов или злых духов, овладевших пациентом. С этой целью бьют в барабаны, погружают пациента в холодную воду, читают над ним заклинания или молитвы.
Шаманские ритуалы лежат в основе самых разных форм исполнительского искусства. Пережитки шаманизма можно найти в престидижитации, чревовещании, акробатике, клоунаде, глотании огня, театре марионеток, гипнозе, маскарадах и театральном гриме; некоторые историки полагают, что из того же источника берут свое происхождение в конечном счете балет, вокальное искусство и драма (Drummond, 1980).
К театру шаманизм особенно близок в эпизодах, когда костюмированные исполнители изображают столкновение добрых и злых духов (Cole, 1975). Первоначально демоны были олицетворением физических заболеваний, а позднее стали воплощать также и психические болезни. Эта тенденция обозначилась еще отчетливей по мере развития медицины, легче справлявшейся с телесными недугами, чем с психическими расстройствами. Клоуны стали изображать душевнобольных людей. В финале ритуального представления эти персонажи обычно изгонялись, что обеспечивало обществу символическое избавление от его ущербных представителей. А были периоды, когда для развлечения использовали собственно психически нездоровых людей. Типичными являлись, например, такие персонажи, как горбатые шуты, фигурирующие в «Риголетто» и «Паяцах». Даже в наше время публику развлекают чудачества цирковых клоунов, и наибольшей популярностью пользуются комики, создавшие себе образ неполноценных или эксцентричных людей. Так, Стэн Лорел избрал для себя имидж тощего и туповатого простака, а Харди[3] – толстого и самоуверенного типа; Вуди Аллен заработал себе популярность на образе импотента, не способного привлечь женщину (см. главу 7).
Многие теоретики драмы (например, Cole, 1975) полагают, что шаманизм – это стержневой элемент театра. Смысл настоящей драмы, по их мнению,– не просто воспроизведение обыденной социальной реальности, а представление зрителю явлений иного порядка – сверхъестественных, ирреальных или «чудесных». Первоначально это достигалось с помощью разнообразных трюков, а также за счет развития восприятия и физических способностей в трансовых состояниях. В наше время с подобной целью применяются «спецэффекты» – освещение, декорации, музыка, грим и все «чудеса техники», доступные театральным постановщикам и кинорежиссерам. Назначение их состоит в том, чтобы перенести публику в иную реальность, обычно возвышенную, лишенную примет повседневности. Правда, реалистический театр, ставящий, например, бытовые пьесы, также иногда переживает периоды популярности, но в целом публика проявляет ярко выраженную склонность к фантастике. Во все времена излюбленными формами развлечений оказывались именно те, которые содержали в себе значительную долю фантастических элементов (например, «Волшебник страны Оз», «Супермен» или «Звездные войны»).
Показывая взаимосвязь между современным театром и шаманизмом, Бэйтс (Bates, 1986) описывает эпизод, как кинорежиссер Джон Бурмен во время путешествия по Изумрудному лесу в южноамериканских джунглях встретился со знаменитым шаманом по имени Такума. Оказавшись перед необходимостью объяснить принципы своей работы человеку, никогда не видевшему ни одного фильма или телепередачи, Бурмен столкнулся с серьезными затруднениями. «Я старался изо всех сил, а он напряженно вслушивался. Я рассказал ему, как обрывается одна сцена, а затем начинается другая – в другом месте и времени, как это происходит во сне. Поняв это, он приободрился. Я рассказал ему о кое-каких трюках и чудесах, к которым мы прибегаем. В итоге он остался вполне доволен. “Вы делаете видения, магию. Вы – пайе (знахарь), как и я!”» (Boorman, 1986, р. 88).
