- В действительности, Пумы не могут рычать, у нас отсутствует необходимый для этого голосовой аппарат. Если быть более точным - специальная гортань и подъязычная кость. И мы можем меняться по своему желанию, мы не зависим от луны.
- Ох. - У Эммы голова пошла кругом. - И ты можешь продемонстрировать?
Макс нахмурился.
- Показать тебе?
- Ну да. - Эмма выпрямилась, наполовину ужасаясь, наполовину возбуждаясь от мысли, что может увидеть его превращение. Она властно махнула на него рукой. - Изменись. Стань котом.
- Сейчас?
- Да, сейчас! Что, тебе нужно дождаться полной луны? А я думала, ты сказал, что можешь меняться по своему желанию!
- Эмма…
- Нет, ну и зачем было говорить мне об этом, если ты не желаешь, - ну, я не знаю, доказать свои слова, что ли?
- Эмма…
Казалось, он снова начинал раздражаться.
- Ну, живей! Лайон-О11, прыгай сюда. - Она громко и резко хлопнула в ладоши. - Хоп-хоп!
- Эмма!
- Что?
- Ты когда-нибудь видела пуму в джинсах Левис?
- Нет.
- Я тоже не видел. - Макс выглядел так, будто не мог решить, стоит ему рассмеяться или завыть.
- Хочешь сказать, ты должен… - Эмма оценивающе посмотрела на его джинсы.
- Да .
- О…
- И, если моя задница будет голой, детка, можешь быть уверена: твоя будет такой же.
Подбоченившись, Эмма сердито посмотрела на него.
- Разве ты притащил меня в такую даль не для того, чтобы продемонстрировать свое Фантастичное Превращение в Кугуара?
- Пуму.
- Все равно.
- Нет, не для этого.
- Тогда зачем?
- Я подумал, если ты закричишь, тебя никто не услышит.
Эмма моргнула.
- Вот это да, Макс, ты просто душка.
Ему хватило совести покраснеть.
- Итак, поскольку ты укусил меня и заразил каким-то там ферментом, я должна буду превратиться в пуму?
Макс кивнул.
- Будет больно?
Макс покачал головой. Его глаза не отрывались от ее шеи, жажда в них усиливалась с каждой секундой.
- Когда?
- Когда что? - рассеянно спросил он, медленно поглаживая место укуса.
- Макс, когда я начну изменяться?
- Я изменился в течение первых сорока восьми часов после укуса.
Эмма сочувствующе ахнула.
- Так вот почему ты уехал и никогда не возвращался? Потому что тебя укусили?
- Нет, меня укусили, потому что я должен был стать следующим Альфой.
Эмма потрясла головой.
- Отлично, теперь я совершенно запуталась. Скорее всего, я отравилась морепродуктами и в действительности сейчас нахожусь в больнице, во власти галлюцинаций и тужусь, сидя на унитазе, - пробормотала она.
Макс рассмеялся, полностью сосредоточив внимание на ее лице.
- Хочешь, докажу, что ты не спишь?
Скользнув одной рукой, он нежно обхватил ее грудь. От трения его большого пальца об ее сосок, она почувствовала, как в клиторе зародилось напряжение.
- Ох, боже мой, - прошептала Эмма. - Хорошо-хорошо, я не сплю.
Неохотно отстранившись от его ласкающей руки, она решила полностью сосредоточиться на вопросе собственного превращения в кошку. В нарастающем замешательстве Эмма потерла свой лоб.
- Тебя не затруднит поскорее объяснить все, пока мой мозг еще не взорвался?
- До меня Альфой был Джонатан Фриделинд. Его дочь не проявила свойств Альфы, поэтому было решено провести состязание, чтобы определить, кто достаточно силен, чтобы стать следующим главой. Саймон и я случайно услышали, как Мари со своими друзьями перешептывались о состязании, и мы оба записались, не предполагая, во что, черт возьми, мы ввязываемся, или какой будет награда. Джонатан забыл оговорить, что состязание только для Пум, на что я с раздражающей регулярностью указывал ему до тех пор, пока он не сдался и не допустил нас, - пожал плечами Макс. - Я пришел первым, Саймон - вторым. Некоторых беспокоил тот факт, что Саймон и я все еще были людьми, когда победили тех, кто был Пумой от рождения.
- Так ты знал о Пумах, еще до того как принял участие в состязании?
- Я дружил с Мари многие годы; однажды я увидел, как она превращается.
Эмма в ужасе уставилась на него, вспоминая все способы, которыми Пума может растерзать человека.
- Тебя могли убить!
Макс казался совершенно равнодушным.
- Если бы это был поединок один на один, до смерти, - то да, вероятно мы оба погибли бы. Но это была проверка на выносливость, ум и хитрость. Я никогда больше так не веселился. Временами я думаю, что единственная причина, по которой мы победили - никто не имел право превращаться.
- Что это было за испытание, - пейнтбол? Захват флага?
Макс усмехнулся.
- Что-то вроде того, только намного сложнее.
Макс потянулся и обхватил рукой ее затылок, не в состоянии прожить и секунды, не прикасаясь к ней. Этот жест был удивительно приятен.
- К нашему удивлению, той же ночью Джонотан укусил нас обоих. Мне было двадцать, Саймону - девятнадцать.
Она протянула руку и нежно погладила его по щеке.
- Держу пари, вы были чертовски сбиты с толку.
Он придвинулся ближе к ее руке, наслаждаясь ее лаской, и закрыл глаза от удовольствия.
- Мы привыкли к этому, и как только Джонатан отошел от дел, я вернулся домой и объявил Саймона своим Бетой.
- Бетой?
- Угу, моим заместителем.
- Ты сказал, что я твоя пара, - прошептала Эмма, когда Макс поднял ее на руки.
- Моя Курана.
- Прости, твоя - кто?
Девушка почувствовала рокочущий в груди Макса смех.
- Моя Курана, пара Альфы, его вторая половинка. Предположительно, это сокращение от португальского названия пумы.
- Ох.
Эмма позволила Максу нежно прижать ее голову к своей груди. Она прильнула к его теплому телу, вдыхая неповторимый, присущий только ему запах, странно успокоенная его объятиями.
- Итак, - сказал он, - мы закончили ужинать и воевать друг с другом.
Макс наклонился и поцеловал ее в макушку.
- Поедем домой, маленькая Курана. Я хочу заняться с тобой любовью. В следующий раз, когда ты будешь кончать, я хочу быть внутри тебя.
Эмма задрожала, услышав исходящее от него низкое, рокочущее урчание.
- Макс?
- Хм? - Его рука начала поглаживать ее спину сверху вниз, мягко подталкивая по направлению к внедорожнику.
- Мне придется пользоваться кошачьим туалетом?
- Эмма!
Глава 4
Макс специально повез ее домой окольными путями. Он хотел как можно дольше наслаждаться ее присутствием рядом с собой.
- Кто завтра открывает магазин - ты или Бэкки?
Эмма повернулась к нему. Казалось, она витает в своих мыслях где-то далеко отсюда, и Макс решил оставить ее в покое. В конце концов, за это короткое время он обрушил на нее огромное количество информации, и она восприняла ее на удивление спокойно. Гордость за нее буквально распирала его.
