Впрочем, на жизни возглавляемой Предводителем страны состояние его памяти никак не сказывалось. Жители продолжали добросовестно добывать из недр ценную нефть, ракетные заводы продолжали работать, потому что ничего другого делать они все равно не могли. Каждый в стране получал столько еды и столько полезных вещей, сколько было ему определено. Редкие недовольные, вздумавшие задавать глупые вопросы, тихо отправлялись в специально отведенные места. Там они могли без вреда для общества обсуждать эти вопросы друг с другом. Словом, жизнь текла спокойно и ровно.
Ровно и спокойно текла жизнь и в далеком Лукичевском Институте Пространственных Аномалий, где уже почти год проработал Кухтик. Весь этот год он исправно выходил по утрам из подъезда своего дома и шел по узкой разбитой дорожке, что вела в обход помойки к дверям института. Он вынимал из кармана пропуск, здоровался с сонным охранником и поднимался по широкой лестнице в свою мастерскую. Там его уже ждали Колька и ещё двое работников, приходившие обычно пораньше. Они сидели за деревянным столом в центре небольшой комнатушки, заваленной мотками проволоки, кусками жести и прочим хламом. Кухтик подсаживался к ним. Колька доставал из кармана коробку с черными пластмассовыми костяшками, раздавал каждому по семь штук, и они начинали нехитрую игру, стуча костяшками по столу.
Иногда в мастерскую заходил длинный растрепанный лаборант Беня. Он приволакивал под мышкой очередной сломанный прибор и, заискивающе глядя на Кольку, произносил: "Извините... Прошу прощения... Видите ли, у нас тут опять что-то сломалось. Не могли бы вы опять... Ну, в общем, вот тут, мне кажется, что-то отвалилось. Вас бы не затруднило?.. Очень надо. Эксперимент срывается... Я понимаю, что очень некстати. Но..."
Колька вставал, окидывал Беню суровым взглядом и, тяжело вздохнув, отвечал: "М-м-мда... Починить, говоришь? Починить, оно, конечно, можно. Только ж хрен его знает, сколько тут копаться придется... Эксперимент, говоришь?.. Срочно, значит?.." Он чесал затылок и внимательно смотрел в покрасневшее лицо лаборанта. Беня, неловко суетясь, доставал из кармана булькающую колбу и ставил её на стол, рядом с прибором.
"Ладно, сделаем", - великодушно обещал Колька, и лаборант, пятясь, исчезал за дверью.
Приборы, как правило, Колька чинил сам. Кухтик сидел рядом, слушая его объяснения. "Учись, пока я жив", - важно произносил друг, тыча паяльником в железный ящик. И Кухтик понемногу учился. Хотя мысли его в это время были далеко... За порогом института, в конце длинной улицы, за обшарпанной дверью магазина через несколько часов предстояла ему встреча с мимолетным счастьем его...
Так продолжалось почти год. А потом рухнул хлипкий воздушный замок. Потом гнусный вонючий французишка Ален Делон разрушил его, как старый сарай, и несчастная любовь изменила весь ритм Кухтикиной жизни.
С этого дня бЄльшую часть своего времени он стал проводить в мастерской. Он приходил туда первым и уходил последним. Он не-ожиданно быстро освоил все Колькины премудрости, научился разбираться в немыслимой как ему раньше казалось - путанице проводов. Он даже уговорил лаборанта Беню принести из институтской библиотеки разные технические книжки, чем несказанно удивил того. В общем, Кухтик начал новую жизнь, и вскоре она преподнесла ему сюрприз.
Случилось это поздним осенним вечером.
Кухтик сидел под тусклой лампочкой и копался паяльником во чреве сломанного прибора. Неожиданно за дверью, в коридоре послышались чьи-то шаги.
Шаги приближались и затихли где-то совсем близко. Потом дверь за спиной Кухтика со скрипом открылась и кто-то вошел в мастерскую. Обернувшись, он увидел пожилого сутулого человека в мятом сером пиджаке. На носу вошедшего были водружены большие очки.
- Хм... Не помешаю, молодой человек? - спросил обладатель очков.
- Здрасте, - ответил Кухтик. - Вы с вахты? Так я договорился. Они знают. Я здесь прибор чиню.
- Нет, я, простите, не с вахты. Я, видите ли, в некотором роде директор сего учреждения... Иванов моя фамилия. Академик Иванов, - сказал человек в очках и подошел к столу. - А с кем, простите, имею честь?..
Кухтик на какое-то время лишился дара речи, потом выдавил из себя писклявым голосом:
- Я - Кухтик.
- Простите великодушно. Не расслышал... Как вы сказали? - переспросил академик.
- Кухтик я. К у х т и к.
- Ах, Кухтик... Очень мило. Очень. Вы что же, здесь работаете?
- Ага, - ответил смущенный Кухтик. - Я вот это... Я прибор чиню.
- А что ж так поздно? Домой, поди, пора, - произнес академик и глянул на него с явным любопытством.
- Да чего домой... - Кухтик пришел в себя и несколько осмелел. Эксперимент ведь срывается... Беня сказал.
- Беня, Беня... - пробормотал академик. - Очень, очень мило... А ещё говорят, молодежь несознательная пошла. Вот она - молодежь... Очень, очень...
Академик приблизился к Кухтику почти вплотную и, кашлянув, спросил:
- Не позволите ли присесть с вами, молодой человек?
- М-м-м, - ответствовал Кухтик.
- Благодарю вас.
Академик придвинул второй стул и сел рядом с Кухтиком.
- А знаете ли вы, молодой человек, чем мы тут занимаемся, в нашем институте? - спросил академик.
Кухтик помотал головой.
И академика понесло...
Лекция в мастерской Лукичевского Института Пространственных Аномалий продолжалась долго и кончилась за полночь. Кухтик узнал обо всем. Узнал он и о таинственном Бермудском тре-угольнике, где без следа пропадали корабли и самолеты. И о неведомом аномальном пространстве, о котором никто (кроме самого академика Иванова) понятия не имел. И о коварных коллегах академика, тормозящих передовую науку. И даже о теще академика, скончавшейся в одна тысяча девятьсот тридцатом году от воспаления желчного пузыря.
Академик Иванов-Бермудянский давно не встречал такого благодарного слушателя.
Из институтского подъезда они вышли вместе. В темном небе над городом Лукичевском висела желтая луна. Растроганный вниманием юного собеседника, академик обнял Кухтика за плечи.
- Молодежь, молодежь... - произнес он, остановившись у края едва различимой в темноте помойки. - Кому мы передадим свою эстафету?.. Кому?..
Голос его дрогнул. Кухтику стало жалко академика. Он мало что понял из прошедшей беседы, кроме того, что у старика "не все дома".
- А хотите, я открою вам тайну, юноша? - понизив голос до шепота, спросил Иванов-Бермудянский.
Кухтик молча кивнул, на всякий случай слегка отодвинувшись.
- Смотрите, юноша! - торжественно сказал академик и указал рукой на помойку. - Смотрите и скажите: как, по-вашему, что это?
- Где? - спросил испуганный Кухтик.
- Здесь, юноша. Здесь! - сказал Иванов-Бермудянский и ещё раз ткнул пальцем во тьму.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
