– Время!!! – раздается голос Макса.
– Она сделала это!!! – кричит Никита.
– Поздравляю, – ровно произносит Артур, но серые глаза улыбаются.
Так я получила официальный допуск к турниру. До контрольного взвешивания оставалось два дня.
Я собралась было урезать паек и снизить питьевой режим, как это делал Мих. Но Жданов резко воспротивится.
– Ты не восстановишься за сутки, и это ничего нам не даст.
Мы сидели в его спальне, в очередной раз просматривая бои Литвицкой, когда Артур хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Черт! Как я сразу не додумался! Ты должна перевести ее в партер!
– Жданов, мы будем в шлемах! Какой партер!
– Вот именно. Они знают только то, что ты работаешь в стойке. И не будут ожидать подвоха.
– Они знают, кто мой тренер.
– Знают, но не могут быть уверены, что я изберу такую тактику. Собирайся, едем в зал. По пути позвоним Игорю.
Последующие четыре часа я падала, предпринимала отчаянные попытки выбраться из-под мужских тел, поднималась и падала снова. Вероятно, только отчаяние заставило меня провести удушающий прием, и Игорь ударил по ковру, сдаваясь.
– Есть, – произнес довольный Жданов.
И позволил нам, наконец, разойтись по домам.
Глава одиннадцатая
Весы показали «шестьдесят».
Артур поднял вверх два больших пальца.
Макс крепко обнял и ощутимо хлопнул по спине.
Худощавая брюнетка с выбритой наполовину головой вошла в помещение в сопровождении мужчины лет сорока в темном официальном костюме и юркого невысокого человечка неопределенного возраста, что бросал на нас изучающие взгляды исподлобья. Мужчины пожали руку Максу, потом Жданову. Легкий кивок в мою сторону. Брюнетка остановилась в паре метров от нас и смерила меня презрительным взглядом:
– Ты, что ли, новинка сезона?
Я лишь пренебрежительно приподняла бровь, в точности копируя любимого тренера.
– О, так вот ты какая, Арина Литвицкая, – подал голос Макс, – а Жданов говорил, старая… Врал?
В этот момент мне показалось, что жить Артуру осталось всего ничего. Каким бы гениальным грэпплером он не был, от гнева разъяренной женщины его это бы не спасло.
– Ари, – тихо проговорил странный человечек, до этого державшийся в тени.
– Фу, Ари, нельзя, – изрек Жданов.
Я прикрыла глаза, ожидая цунами, но ничего не произошло.
Литвицкая подошла к весам. Поднялась.
– Пятьдесят семь.
Артур поднял глаза к потолку и произнес:
– Шоу закончено, мальчики и девочки. Можем расходиться.
Когда мы покидали комнату, у меня было стойкое ощущение, что легко завтра не будет.
Свой первый бой Игорь выиграл техническим нокаутом.
Никита – нокаутом на второй минуте.
Мих провозился дольше. До конца второго раунда.
Макс порхал по клубу, не прекращая глупо улыбаться.
Жданов был бледен и сосредоточен. На мне, конечно же.
– На ковер приглашается Ксения Раткевич. Ноль побед. Ноль поражений. Девятнадцать лет. Вес шестьдесят килограмм.
Я вхожу в зал. В черных шортах до колена и черной же майке с названием нашего клуба поверх спортивного топа. По правую руку от меня идет Жданов, по левую – Макс.
Перед выходом на ковер Артур хватает меня за шею и притягивает к себе.
– Упадешь – сразу сдавайся. Она жалеть не будет.
– Не упаду, – шепчу в ответ.
– Знаю, – он улыбается, подает капу и проверяет мой шлем. Синий. Опять.
Я занимаю свое место. Макс встает за моей спиной. Артур отступает.
– На ковер приглашается Арина Литвицкая. Три победы, одно поражение…
Но я уже ничего не слышу. Вижу только красный шлем. На этот раз – без забрала.
Взаимное приветствие. Поклон рефери.
И над залом разносится гонг.
Я наношу удар.
Лоу-кик с передней ноги, полностью одобренный Ждановым, тяжело опускается на бедро противника, заставляя перенести весь вес на другую ногу и приоткрыть корпус.
Не тратя времени, делаю разворот на пятке и посылаю уширо-гери в солнечное сплетение. Снова разворот, и хук справа тоже достигает цели, хотя шлем и смягчает удар. Появляется шальная мысль – добить. Но помню, Литвицкая – крепкий орешек. Увеличиваю дистанцию и застываю. Очки в этом раунде я уже заработала. Она оправилась быстро. Чувствуется опыт. Ее ноги хороши. Быстрые и легкие. Но есть одно «но». Меня такой атакой ей не достать. Сокращаю расстояние и контратакую. Она успевает закрыться, и я снова отступаю.
Гонг.
– Она созрела, – шепчет Макс во время перерыва.
Нахожу глазами Жданова. Тот отрицательно качает головой. Медленно киваю в ответ.
Гонг.
Второй раунд Ари начинает с того, что сразу же сокращает дистанцию и пытается пробить корпус руками. Но попыток перейти хотя бы в клинч не предпринимает. Я ухожу в глухую защиту, подныривая под занесенный кулак, и отступаю. Позволяю себе заработать еще пару очков и провожу серию ударов ногами. Все они достигают цели. Теперь уже Литвицкая отступает, уходя в защиту.
Гонг.
– Все по плану? – Макс встревожен.
Киваю в ответ. Он вытирает проступивший на моем лице пот. Поправляет шлем, проверяет перчатки. Одергивает майку.
– Сделай ее, Ксюх!
Я пытаюсь улыбнуться в ответ.
Гонг.
Кидаюсь вперед, продавливая ее всем корпусом. Точно так, как натаскивал меня Жданов. Она не успевает сгруппироваться, падает, раскидывает руки в разные стороны, страхуя спину. Всем весом опускаюсь сверху и перехожу на болевой.
Удар по ковру.
Литвицкая сдалась.
Жданов был прав. Он был прав абсолютно во всем.
Едва мы остались наедине, как он сгреб меня в охапку.
– Ксю, я думал, что схожу с ума, – он приник лбом к моему и сжал горящие щеки в ледяных ладонях, – я боялся смотреть и не мог оторвать взгляда.
– Артур, – только и смогла прошептать в ответ.
Он целовал так, будто мы не виделись тысячу лет. Я отвечала. И уже не могла им насытиться. Наконец он отпустил меня. В раздевалке никого не было. Я села на скамью и вытянула ноги, облокотившись спиной о стену. В голове было пусто. Сердце отчаянно билось под ребрами, руки дрожали, а губы припухли от его поцелуев. Как вышло, что я снова оказалась здесь? В пустой раздевалке среди рядов безликих шкафов и холодным кафельным полом под ногами? Я победила! Снова… но что эта победа принесла лично мне? Ответа не было, как не было и желания все бросить и уйти. Там, за дверью, меня ждали мои ребята. Те, для кого этот турнир был крайне важен.
Меня ждал Артур.
Мы отмечали до утра! Первый безоговорочный успех вскружил голову абсолютно всем, и в доме над обрывом шампанское лилось рекой.
– Ладно, ребята, вы должны признать, что я гений! Чертов гений! – провозгласил Артур после того, как Макс первый раз наполнил наши бокалы. – Я сделал так, что два долбаных одуванчика-филолога и один очкарик-философ уделали их всех!
Никита заржал, Мих подхватил, Игорь только покачал головой.
– Попрошу заметить, – подняла я руку, привлекая внимание, – я – не филолог, я – лингвист!
– А есть разница? – очень искренне удивился Жданов, усаживая меня к себе на колени.
Потом мы орали песни и носились вокруг дома, играя в салки на отжимания. Мы танцевали как заводные, не зная усталости. Артур смотрел на это безобразие из кресла в углу гостиной, а потом присоединился к нам, врубив музыку на полную. И мы снова целовались, теперь уже на глазах у всех. Первым вырубился Никита. Пока Артур и Мих устраивали его в одной из спален на втором этаже, мы с Максом открыли последнюю бутылку и теперь танцевали, обнявшись. Я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Игорь спал на диване, по-детски подложив руку под щеку и что-то бормоча во сне. Жданов спустился вниз, выключил музыку и скомандовал:
– Всем спать!
А после забрал меня из объятий Макса, поднял на руки и отнес в свою спальню. Я не возражала, только скинула одежду прямо на пол и забралась под одеяло. Спать хотелось страшно. Артур лег рядом и притянул меня к себе.
