— Пригнись, — рявкает мужчина, и я, натянув капюшон на голову, пригибаюсь, следуя его примеру. На полусогнутых мы добираемся до дальней части крыши.
Он выбивает железную дверь.
Просто выбивает! Со всей силы ударив по ручке ногой.
Только моргаю в изумлении.
Мы добираемся до люка, что ведет на пятый этаж последнего подъезда.
Мужчина подает мне руку, заботится.
Аккуратно выходим из подъезда и сразу сворачиваем за крыльцо в голые кусты, бежим под капелью вдоль фасада здания и выскакиваем с другой стороны дома, где уже ничего не стоит затеряться между машин, а вскоре и исчезнуть в небольшом парке у соседней многоэтажки. Проходя по району, обнаруживаем бачки с мусором, Кирилл выкидывает туда мою сумку.
И я не возражаю. Так надо, значит…
— Мне нужно до границы добраться, — говорю я ему.
— Нет, — отвечает спокойно, продолжая тянуть за собой.
— Я могу скрываться в Норвегии.
— Можешь, но там я тебя не смогу защитить. Так что делаешь всё, что скажу. Ты у меня в полном подчинении, ведьмочка, на две с половиной недели.
Последняя фраза звучит, как цитата из любовного романа с привкусом порнографии…
Глава 7
Глава 7
Забегаловка самого низкого пошиба, расположенная прямо в полуподвальном помещении пятиэтажки, типичная разливайка, вечером в будний день не радует множеством посетителей.
Пять столиков, из них три заняты. И сидеть не на чем, только стоять возле них. Наверно, специально, чтоб посетители не слишком расслаблялись.
На нас с Кириллом смотрят удивленно. Я только губы поджимаю – плохая идея же. Тут все сплошь завсегдатаи, мы на виду, чужие! Найдут сходу.
Зачем сюда? Тоже мне, защитник, разведчик… или кто он там? Надо хоть спросить…
Причин не доверять отцу нет, но все же за себя я сама отвечаю…
Кирилл, не обращая внимания на чужие взгляды, молча тормозит меня у одного из столиков:
— Жди тут, я сейчас.
— Куда ты? – все же не сдерживаюсь я, откровенно злясь на такую глупую ситуацию.
Была бы одна, уже мотанула бы на вокзал… Любой! И попыталась бы уехать! Зачем мы все еще ходим по этому району, рискуя нарваться на тех, от кого так спешно убегали по крышам и помойкам?
— Куда надо, Марта, куда надо. Стой и жди. Никому не улыбайся, а то решат, что ты… проститутка.
Последнее слово он выговаривает с ухмылкой, а я хмурюсь, не понимая этого. Хотя… Он странный мужик, чего уж говорить… И знаю я его… Да вообще не знаю.
Хороший секс – не повод для знакомства.
Так что лучше не обращать внимания на все эти полунамеки… Он же меня не узнал, это точно. Иначе бы давно сказал… И ведет себя соответствующе.
Пока я в очередной раз размышляю о крепости памяти своего спутника, он исчезает. Как-то незаметно так, мягко…
Я остаюсь одна, машинально подтягиваю капюшон толстовки, ежась от внимательных взглядов местных алкоголиков.
В помещении откровенно воняет всем, чем принято вонять в таких местах, и я думаю, что вся насквозь теперь пропахну этой гадостью. Тут же ловлю себя на глупых мыслях, с досадой сжимаю губы.
Нашла, о чем переживать…
Ситуация плохая, защитник мой, похоже, некомпетентный… Бросил меня тут.
Доберусь до папы – все ему выскажу.
В конце концов, моей вины нет в том, что так попала. Кто угодно мог пойти на концерт и потеряться в поисках туалета! Это вопрос случая!
И то, что теперь я вынуждена спасать свою жизнь - недоработки системы! И папа мог бы найти другого человека, который помог бы без вот этого всего…
Понятное дело, что все эти мысли – от страха. Не настолько я неблагодарная, чтоб не понимать, чем рискует папа, и , к тому же, неизвестно, чем он будет расплачиваться с Кириллом за его помощь… Но в любом случае, голова работает, мысли бодрят, время идет.
И, если он через пять минут не появится, я буду сама выбираться уже.
Сутки прошли с момента моего появления в городе. Я успела выдохнуть, подумать в относительной безопасности… Теперь можно принимать решения, руководствуясь здравым смыслом, а не эмоциями...
Короче говоря, понятно, что я изо всех сил пытаюсь настроить себя на правильный лад, перестать трястись, как беспомощный кутенок, которого под забором кинули жестокие люди. А, чего уж скрывать, именно так я себя и ощущаю.
Кирилл появляется неожиданно, с той стороны, куда я и не смотрю.
Подхватывает меня под локоть, кивком указывает направление.
И вздох облегчения при его появлении сдержать не удается. Все же, я, конечно, самостоятельная женщина… Но как страшно, боже мой! Как страшно!
Мы выходим из разливайки, топаем в сторону автобусной остановки.
— Куда мы? Где ты был? — задаю я логичные вопросы, на которые, впрочем, не получаю никакого ответа.
— Давай, Марта, — кивает мой спутник, — в автобус. Прокатимся.
Мы запрыгиваем в автобус, едем три остановки.
Выходим. Тут же пересаживаемся в другой. Опять едем. И так пять раз.
Я вообще перестаю что-либо понимать, тупо следую за Кириллом.
Ясно, что у него какие-то свои причины… Воспринимать себя нагрузкой странно, но, в принципе, не обидно. Пусть. Главное – выбраться.
В итоге мы каким-то образом оказываемся на окраине.
Вокруг промзона, все серое и невероятно унылое на вид.
— Что мы здесь забыли? – пытаясь в очередной раз прояснить обстановку, но Кирилл опять не отвечает. Только хмурится с досадой.
Так, все! С меня хватит!
Торможу на полном ходу, прямо посреди обледенелого тротуара, складываю руки на груди, задираю подбородок.
Кирилл, поняв, что я в оппозиции, тоже разворачивается и смотрит. Поощрительно. Типа, ну давай, говори уже.
Мне от его взгляда не по себе, очень уж он напоминает тот, полугодовой давности… Он меня узнал? Нет же! Нет! Или я сама себя утешаю?
Последние сутки жёсткого напряжения, появление моего любовника, о котором я вспоминала частенько, и то что он меня не узнал… Я так и не поняла, задело меня это или я радуюсь…
Я не рада!
На глаза накатывают слёзы, и мужчина это прекрасно видит.
Я уже жалею, что тормознула, что вообще решила прояснить ситуацию прямо сейчас. Это глупо же! Это… истерика какая-то!
Но он за весь вечер так и не дал понять, узнал меня, или нет! И я не могу решить, как себя с ним вести теперь! Дурацкая ситуация! Дурацкая!
Кирилл смотрит… Внимательно так. Ждет. Усмехается. Глаза из-под черноты козырька поблескивают…
Он же не должен меня узнать… Не должен. Ну, сколько времени прошло? Больше года? Сколько у него женщин было после? Наша одна случайная ночь ничего не значит… Ни для него, ни для меня… Пусть не вспомнит, пусть не узнает, это все осложнит.
— Ну что, чертовка, говорить будешь? Или дальше молчим?
Ох… Узнал все же… Придется говорить.
Открываю рот, чтоб… что? Спросить, правильно ли я поняла его и что вообще он имеет в виду? Уточнить, помнит ли он меня? Просто свое недовольство ситуацией, в которой меня, словно мешок заплечный таскают, высказать?
Все сразу, наверно.
Но слова не идут. Голова кружится, в горле сухо.
В конце концов… Сам скажет. Надоело все.
Неожиданно ощущаю, насколько сильно устала. Как-то наваливается все, плечи тяжелеют.
Отвожу взгляд от его серьезного насмешливого лица. Это, наверно, слабость, но плевать сейчас…
— Раз тебе сказать нечего, двигаемся дальше.
Смотрю в бессильной злобе на широкую спину, обтянутую черной курткой. Сволочь.
Ни слова больше не скажу. И спрашивать не буду. Пусть теперь сам теряется в догадках, помню ли я его.
Уже поздней ночью мы добираемся до старых блочных пятиэтажек. Они давно заброшены, пустые окна – неприятное и тревожное зрелище.
Зачем мы здесь?
Неужели, он хочет сюда меня поселить? Спрятать?
Очень плохая затея. Я тут от ужаса и беспокойства вернее помру, чем от бандитской пули.
