Вот это новости! Стою в ступоре. Настя ловит этот момент, подныривает под мою руку и выбирается из моего капкана. Отходит от меня на пару шагов, а чувство, что на другую планету умотала. Так и хочется вернуть обратно, на свое место. Стоит ведь только протянуть руку и… Но я стою, не двигаюсь. Давить нельзя! Хватать нельзя! Будем разговаривать!
Снимаю куртку, вешаю в шкаф, разуваюсь. В пылу нашей небольшой пикантной сцены даже не подумал о том, что все еще в кроссовках и верхней одежде. Настя тоже еще в куртке. Подхожу к ней медленно и аккуратно, чтобы не спугнуть. Захожу за спину, кладу руки ей на плечи. Она вздрагивает. Стягиваю с нее куртку, стараясь не прикасаться к ней, чтобы не нервировать ее еще больше. И так вон всю трясет. Я понимаю, что она имела в виду, сказав, что боится. Сам понимаю, что косяков за мной много. Но как ей объяснить, что тогда по-другому поступать я не мог?
Ладно, разберемся. Будем действовать по ситуации.
Беру Настю за руку, молча веду в гостиную. Напрягается, останавливается и пытается выхватить свою руку.
— Я не пойду! — заявляет взволнованно и даже немного испуганно.
— Куда ты не пойдешь? — реально не понимаю ее напряга.
— В спальню… Я не пойду с тобой в спальню!
— Я тебя туда и не тащу, — подхожу и обнимаю ее. Риск, говорят, благородное дело. Вот и я рискнул. Обнял и меня не оттолкнули. Наоборот, Настя прячет личико у меня на груди, обнимает в ответ. — Малышка, давай поговорим, а? Я понимаю, что много чего натворил и у тебя есть полное право мне не доверять и бояться прыгать в этот омут под названием “отношения и брак”…
— Брак? — слышу удивление в ее голосе. Настя поднимает голову, встречаемся взглядами. Есть контакт!
— Ну, а ты думала!? — подмигиваю, чтобы немного разрядить обстановку. Всерьез задумываюсь над тем, а не перейти ли мне в саперы? Опыт обезвреживания бомб замедленного действия у меня будет огромный. Настя мне его обеспечит. — Я был серьезен, когда говорил, что ты моя. Когда говорил, что строю для нас дом. Не для себя и какой-то там девушки в будущем, а для тебя и меня, для нашей семьи. — Настя продолжает смотреть на меня и внимательно слушает. Кстати, уже и не выглядит как загнанный зверек. Немного расслабляется в моих объятиях. Смелею и начинаю поглаживать ее по спине, с каждым движением спускаясь все ниже… Хочу! Хочу снова вернуть ту возбужденную, чувственную малышку, что полыхала от желания там, в коридоре. — Я прошу тебя дать мне шанс… Дать нам шанс! Ты же знаешь, что по отдельности мы не сможем быть по-настоящему счастливыми. Только вместе. Так доверься мне… — наклоняюсь, практически прижимаюсь к ее губам в надежде, что не оттолкнет. — Не бойся, доверься мне, Настюш… Я не подведу.
— Обещаешь? — робко спрашивает моя девочка.
— Клянусь! — говорю и, наконец, целую желанные губы.
Настя не сопротивляется, отвечает на поцелуй. Ее язычок проходится по моим губам, даря невероятную ласку. Казалось бы, не самый пошлый жест, но член готов порвать штаны. Притягиваю свою любимую девочку к себе максимально близко. У меня тело совершенно отказывается подчиняться мозгу. Мозг кричит “аккуратнее, не спугни!”, а руки бесстыдно трогают, гладят, мнут желанное тело, податливо подставляющееся под мои не самые нежные сейчас прикосновения.
Тихий Настин стон срывает к чертям все барьеры. Подхватываю ее под попку, она тут же крепче цепляется за мою шею и обхватывает меня ногами. Одной рукой придерживаю ее за талию, другой фиксирую затылок и, не прерывая поцелуй, на ощупь, не глядя, иду в сторону спальни. Да, знаю, Настя не хотела туда идти. Но не в гостинной же продолжать…
Ногой открываю дверь спальни, подхожу к кровати и аккуратно укладываю на нее свою драгоценную ношу. В спальне полумрак, но мне отчетливо видны Настины испуганные глаза. Черт! Неужели поспешил? Но ждать я уже просто не мог! Ну это же издевательство какое-то! Я уже руки себе стер дрочить в ванной по три раза в день! Так себе, конечно, оправдание. Но, как говорится, что имеем…
Чтобы не дать Насте возможности передумать, падаю рядом с ней на кровать и вновь припадаю к ее губам. Подмяв под себя, целую жадно, рязвязно. Распаляю Настю так, чтобы у нее и мысли не было остановить меня. Знаю же, что и сама хочет. Тело ее не просто говорит за нее, оно кричит! Чувствую, как Настя расслабляется подо мной, гладит меня по спине и затылку. У меня мурашки от того, как она, запустив руки под мою футболку, проходится ноготками по моей коже. Бля, да я готов только от этого кончить. Но рано! Рано!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нехотя отрываюсь от сочных розовых губ, что припухли от поцелуев. Уверенно смотрю Насте в глаза и расстегиваю сначала пуговицу на ее джинсах, затем и молнию. Медленно веду бегунок вниз, давая ей возможность меня остановить. В душе, конечно же, надеюсь, что она не тормознет меня. Но…
— Постой! — Настя хватает меня за руки, останавливая. Нервничает, закусывает нижнюю губу и взволнованно смотрит на меня. — Подожди, Яр, Яричек… — шепчет.
— Малышка, — торможу себя и не даю себе психовать. Это же Настя, моя девочка. Понятно, что волнуется. Значит, надо успокоить. — Ну чего ты так напряглась вся, — возвращаюсь к губам. Ласкаю и нежно целую, ловлю ее шумное, рваное дыхание. — Я люблю тебя, девочка моя. Меня сейчас просто разорвет, если я не окажусь в тебе. И это будет на твоей совести! — кусаю ее за ушко, а Настя тихо хихикает. Снова расслабляется в моих руках. — Ах, тебе смешно? — еще укус и тут же зализываю его, наблюдая, как нежная кожа покрывается мурашками.
— Ай, щекотно, Яр! — смеется, а сама подставляет шейку под мои губы. — А-а-ах… — а вот это уже был стон. Да такой томный, хриплый и порочный, что у меня сердце удар пропустило.
— Ну так что? Будешь брать грех на душу, м? — просовываю руку под ее футболку, поглаживаю животик, дохожу до груди, слегка сжимаю.
— Что-то не хочется мне так грешить…
— Это значит “да”? — приподнимаюсь, смотрю ей в глаза. Там уже нет страха, там желание… — Можно?
— Да… — резко стягиваю с нее футболку, бросаю на пол, следом летит лифчик. У меня руки трясутся от предвкушения. Сам себе завидую, что вот уже через несколько минут я окажусь внутри той, о ком бредил и мечтал столько лет. Тянусь к молнии на джинсах…
— Подожди! — да ну нахрен! Снова?
— Ты смерти моей хочешь? — припадаю лбом к ее животу и в буквальном смысле выстанываю свой вопрос, потому что яйца уже просто ноют дикой болью от накопившейся спермы, а член ломит от стояка и невозможности получить разрядку. А эта застранка смеется!
— Мы, кажется, уже обсудили, что я такой грех на душу брать не стану, — поглаживает меня по лицу, когда я поднимаю голову и смотрю на нее. Снова волнуется. — Просто… просто я сказать хотела…
— Что? — спрашиваю тихо, чтобы не спугнуть, потому как там явно какое-то важное откровение будет. — Я слушаю, Настюш.
— Я… — мнется, закрывает лицо ладонями и сквозь них я слышу то, чего вообще не мечтал от нее услышать. — Я тоже тебя люблю… Просто решила, что ты должен знать.
— Хм… я хоть и знал это, — подтягиваюсь выше, аккуратно отвожу Настины ладони от ее милого личика, — но все же услышать от тебя в сотни раз приятнее. Люблю тебя.
А дальше я просто даю себе полный карт-бланш. Точнее, его мне дала Настя своим признанием. Я лишь его реализую.
Спускаюсь поцелуями от Настиных губ к шее, плечам. Ниже… У нее просто охренительная, умопомрачительная грудь! Втягиваю в рот один сосок, Настя стонет, выгибается мне навстречу. Второй рукой массирую другую грудь, продолжая ласкать языком, посасывать и покусывать первую. Подарив смачный поцелуй второй груди, наконец, добираюсь ниже. Джинсы… Дабы снова не услышать “Постой”, просто срываю их к хренам вместе с трусиками. Настя ошарашенно ойкает, но ее “Ой!” сменяется сладким, томным “Ах!”, когда я наклоняюсь и провожу языком по ее мокрым складочкам, собирая влагу. Она такая мокрая там и вкусная… Осознание того, что Настя течет от моих ласк, от того, что желает меня, напрочь срывает башню. Несколько раз щелкнув языком по напряженному клитору, отстраняюсь под ее разочарованный вздох. Но лишь на минуту, чтобы стянуть с себя всю одежду.
