— Ты чего так долго? — прищурилась Норман.
Сегодня девушка из милой девочки превратилась в настоящую красавицу, хотя подруге она все равно проигрывала. Но вот в её темно-серых глазах даже я иногда находил глубокий омут в котором хотелось тонуть и всплывать. Белую кожу подчеркивало иссиня-черное платье и ожерелье с крупными агатами. Вечно радостная Лиза превратилась в настоящую строгую королеву ночи.
— Научишь? — улыбнулся Дирг.
Вот, свой человек. Никогда не опуститься до общепринятой моды, в которой мужские костюмы обогатились доброй сотней всяких рюшичек, вырезов, складок и прочих атрибутов слабожопого пола. Мой сосед как всегда, по торжественному случаю, одел строгий, полувоенный, черный фрак, на широкий пояс нацепил парадные ножны, а в правой руке придерживал белые перчатки, трость и шляпу в тон.
— Нет. Дела. В любое время, — протараторил я.
Друзья уставились на меня со слегка приподнятыми бровями.
— Это я на все три вопроса ответил, — пояснил я. — По порядку, так сказать.
Ребята только вздохнули и сделали неопределенные жесты, мол чего еще ждать от чертильщика. Выстроившись в линию, где девушки оказались по центру, а я с рыжим по краям, мы сцепились руками и чеканя шаг, высоко задрав голову и растягивая улыбки прошествовали к выходу. Честь открыть дверь досталась Диргу, и он, как и следовало ожидать, пропустил дам, а мне успел поставить подножку, впрочем я избежал участи бухнуться лицом в сугроб, но выверт не забыл, и без отплаты не оставлю.
— Удачно повеселиться, — прозвенел нежный, как весенний ручеек, голос Лии, и мир погрузился в кутерьму и шум метели.
Прикрываясь от бушующего ветра и острых как иглы снежинок, мы добежали до широкой кареты и быстренько загрузились внутрь. Плюхнувший на обитый красным ситцем диванчик, я отряхнулся от снега и проверил сумку. Пронесло. Ткань хоть и успела промокнуть, но содержимое не пострадало и что самое важное цел остался и дневник. В этой маленькой книжечке я хранил не только отдельные идеи и важные воспоминания, но и наброски различных рецептов особых чернил, собственного приготовления. Несколько рецептов различных ядов и лекарств, которые я составил благодаря возросшей базе знаний различных трав. Так же здесь был и список ингредиентов для нового чая релаксанта, лишенного побочных эффектов Добряковсвкого аналога. Ну и конечно же добрая половина была отведена под бесконечные расчеты множества печатей. Сам я пока ни одну из них активировать не мог, но это не мешало заниматься теоретическими изысканиями. И надо признать я находил некоторое удовольствия перелопачивая тонны литературы и составления всего одной простейшей конструкции, которую Сонмар потом обзывал продуктом бездарности и посредственности, а так же прямым упреком его преподавательским талантам.
— Признаться я удивлена, что ты решил отправиться вместе с нами, — усмехнулась Норман.
— Прости меня что разбил твои хрустальные иллюзии, — не остался я в долгу и добавил в голос тонну другую смертельно опасного яда. — Но даже самые закоренелые деревенщины не откажутся посетить Императорский Концертный Зал!
— Особенного если билет достался на халяву, — не сдавалась девушка.
— Это был один из немаловажных факторов, — пожал плечами я.
Ребята переглянулись и мы все вместе дружно засмеялись, чем взывали недовольное бурчание извозчика, слышно даже из-за стены. Ему-то сейчас не до смеха, укутанный в добрый десяток шуб он дрожащими руками держит в руках поводья, даже тем же лошадям теплее, они-то хоть бегут. Троица начала что-то бурно обсуждать. Кажется последние дворцовые интриги, чьи-то любовные похождения и победы на этом поприще, некоторые громкие скандалы и даже парочку дуэлей, хотя в данном случае Дирг вел монолог, не был забыт и приближающийся Трунир, до которого осталось всего-то шесть сезонов. Мне оставалось только улыбаться, кивать головой и вовремя вставлять в свой медяк в задорный разговор. А так я больше смотрел в окно, где зачарованное стекло позволяло мне рассматривать украшенные улицы, готовящиеся к празднику Смены Цикла. Город утопал в огнях, лавки были раскрашены в яркие цвета и везде ощущался дух праздника и только одна социальная группа была близка к скорой покупке мыла и веревки.
Близилась зимняя сессии, а многие, вернее подавляющие большинство, было к ней категорически неготовым. Я, например, вообще плохо спал по ночам от мысли о приближающихся испытаниях. Все же практика мне не давалась ну ни в какую, а наставник ушел в отказ и не снимал с меня печать. Так что последняя надежда — набрать максимум на теории, и если я не упущу ни одного бала там, то есть еще надежда получить заветный проходной минимум общего зачета.
Благо сейчас эти мысли не терзали моё сознание, а лишь слабенько атаковали границы внимания, ведь мы ехали на оперу. Как же я оказался среди этой благородной компашки, направляющейся в центр высокой культуры? Да все очень просто. Одним обычным деньком, разбавленным очередной ночевкой в библиотеке, я был буквально за шкирку доставлен в наш штаб, коим стала почему-то именно наша с Диргом комната. Там уже собрались девчонки в захлеб верещащие о нарядах, кавалерах и прочем. При моем появлении леди замолкли и окинули измазанную чернилами фигуру оценивающими взглядами. Был вынесен вердикт «непригоден» и меня, опять же за шкирку, потащили к портному, который сшил мне фрак-близнец рыжего, затем был посещен местный брадобрей, лишивший меня изысканной щетины, и, о боги, справившийся с привычным вороньим гнездом на голове. После этих пыток, достойных самых дальних уголков бездны, мне был всучен пригласительный билет, подписанный самой принцессой.
Как выяснилось позже Лейла очень тесно дружила с сестренкой Константина, которая всегда снабжала подругу пригласительными на различные культурные мероприятия. Народ было ожидал что я начну сопротивляться (было с чего, за костюм мне пришлось отдавать все с великим трудом накопленные сбережения), но я ответил полным согласием, чем взывал всеобщее удивление, и с головой погрузился в приготовления.
Все так же поддерживая беседу, я открыл сумку и стал перелистывать исписанные страницы дневника. На одном из листов я увидел несколько тезисов, в целях конспирации написанных на русском, и стал внимательно читать. Первым, уже зачеркнутым словом, была «Слежка», дальше следовал «Сбор информации», так же перечеркнутый жирной черной линией, и третий пункт — «Начало», где стоял восклицательный знак.
— А что это за язык? — спросила Лейла, перегнувшаяся через мое плечо.
— Один из восточных, — соврал я.
— Надо же, — протянула красавица. — Никогда не видела подобных символов.
— Есть многое, милейшая Лейла, на свете, что и не снилось нашим мудрецам, — продекламировал я.
Ребята снова уставились на меня как на заморскую зверушку, но я только развел руками.
Вскоре карета затормозила, и Дирг, открыв дверцу, подал руку Норман. Та подобрала платье и вступила на красную ковровую дорожку. Праздник начался, а я впервые за многое время увидел на своих плечах давних спутников, с которым так весело идти на самые грандиозные авантюры.
Глава 5. Ничто не забыто
Вслед за Норман пришлось выбираться и мне, а затем под десятком взглядов других подъехавших благородных, подавать руку Лейле. Надо признать последняя часть мне понравилась, когда на тебя завистливым взглядом смотрит добрая треть мужского сословия это как-то поднимает самооценку. Герцогиня улыбнулась мне, кивнула и мы в две пары пошли ко входу. Огромное здание Концертного зала буквально утопало в огнях. Окна второго и первого этажа занавешивали бесчисленные флаги, а толпа, бесконечным потоком прибывающая к парадному входу, напоминала собой бензиновый ручей, настолько разных оттенков были наряда не только дам, но и их кавалеров.
Гудели трубы, а швейцары спешили забрать верхнюю одежду и выдать своеобразный номерок — амулет с магической метко. Уже у самого входа я обернулся и на мгновение замер, вся площадь была усеяна каретами как лес грибами после обильного дождя.
— Чего встал? — прошипела Лейла и ощутимо тюкнула меня острым локотком под ребра.
— Ага, — только и смог вымолвить я и возобновить шаг.
Все это великолепие полностью отвечало моим представлением о приемах в Зимнем Дворце, наверно и у нас так же звучали фанфары, а бесконечные лакеи сновали между подъезжающими каретами.
Внутри здание так же слепило глаза блеском, как и фасад. На стенах не было ни единого миллиметра свободного пространства, всюду висели картины, гобелены, у потолка змеились золотые орнаменты, а с потолка свисала огромная люстра так же обшитая золотом. Наша четверка, вручив подбежавшей обслуге верхнюю одежду. Прошествовала в главный холл, где уже собралось немало народу.
